Миры Пола Андерсона. Том 19 - Пол Андерсон

— Чушь! — Коффин рывком повернул седую голову. Флюоресцентный свет потолка бросил тени на его глаза и прочертил на лице глубокие морщины. — Последнего крупного хищника в этой районе застрелили лет пять назад. Если бы один из них бродил по лесам, собаки давно бы его учуяли и подняли такой лай, что Лазарь и тот бы проснулся. Передатчик просто не может сломаться. Его рабочие части забраны сталью с тефлоновым покрытием. Он аккумулирует солнечную энергию. В сущности, это простейшее устройство, превращающее беспорядочные излучения в радиоволны определенной частоты. Ночью передатчик работает на микробатарейках, которые целый день подзаряжаются энергией солнца. Переносной пеленгатор может засечь его на расстоянии десяти километров.

— Вы напрасно мне все это объясняете, — мягко прервал его Вулф. — У меня есть внуки. — Он пригладил свою бородку. — Чем же вы объясняете неудачу с пеленгом?

— Тем, что мальчик прошел больше десяти километров, прежде чем заблудился, а потом так и не приблизился на нужное расстояние к границам поиска. — Коффин ткнул пальцем в сторону мэра. — А поскольку мы обыскали плато в радиусе пятидесяти километров, это означает, что он спустился в Расщелину. Жена говорит, он часто сидел там над обрывом и мечтал.

— Я знаю Дэнни, — сказал Вулф, который знал всех и каждого. — У него слишком высокий индекс интеллекта для счастья, но он парнишка разумный. Зачем ему лезть в Расщелину? Вы ведь его предупреждали, верно?

— И не раз. — Коффин посмотрел в окно, собрался с духом и вновь повернулся к Вулфу. — Жена говорит, он был расстроен, когда уходил. Дети задразнили его, и вдобавок он забыл запереть ворота и… и боялся, что я разозлюсь, когда вернусь с поля. Если он так часто мечтал о землях, лежащих под облаками… — Коффин был не в силах продолжать.

— Да, звучит правдоподобно. — Вулф прищурился на струйку дыма, выпущенную изо рта, и добавил: — Кстати, я уже говорил по телесвязи с некоторыми из ваших соседей. Они объяснили, почему отказываются спускаться с обрыва. Риск безумно велик. Особенно сейчас, в разгар страды. Если ливни загубят урожай на корню, всей колонии будет грозить голодная зима.

— Я готов рискнуть своей жизнью и урожаем!.. — Коффин опомнился. Краска залила его впалые щеки. — Простите меня, — пробормотал он. — Грешен, каюсь. Гордыня духовная. Я взываю к вам, мэр, как… как отец.

— Давайте обойдемся без сантиментов, — довольно холодно ответил Вулф.

— Как вам угодно. Я готов выполнить свой долг перед мальчиком и считаю, что сделал еще не все, что мог. Такая формулировка вас устраивает?

— Вполне. Но чем я могу вам помочь?

— Аэробус…

— Боюсь, это исключено. Вы знаете, какие вихри там в облаках, я уже не говорю о давлении! Ни один из наших неуклюжих аэробусов не выдержит, они и так летают на честном слове. У нас есть несколько мощных аэрокаров в приличном состоянии, да вот беда — пилотов нет. Люди вроде нас с вами уже разучились управлять воздушным транспортом: нам слишком редко приходилось летать на Рустаме, и мы определенно разобьемся о скалы. Наши постоянные водители аэробусов тоже не справятся. Я уже выяснял. Они говорят, что в принципе могли бы спуститься на аэрокаре до уровня моря, если бы не надо было держаться в пределах десяти километров от гор. Но ведь именно это и требуется от воздушного спасателя! Только О'Малли, Херцкович или ван Цорн могли бы решиться на такой сумасшедший полет, но они, как назло, ищут залежи меди в Искандрии. То есть за полпланеты отсюда. Мы не в состоянии связаться с ними даже по радио: наш передатчик мог бы послать сообщение на такое расстояние, но их приемники его не поймают, разве что случится какое-нибудь атмосферное чудо.

— Я знаю! — Коффин почти что криком прервал ровное, быстрое и вежливое журчание голоса мэра. — Вы думаете, я не вникал в детали? Конечно же, спасателям придется идти на своих двоих.

Я-то пойду, но идти одному — типичное самоубийство. Можете вы заставить кого-нибудь сопровождать меня? — И, не скрывая неодобрения: — Вы же отлично владеете искусством принуждения.

— Что в результате даст два самоубийства вместо одного, — проговорил Вулф, гораздо менее удивленный этим выпадом, чем ожидал Коффин.

— Люди и раньше спускались в Расщелину на несколько километров, даже ниже облаков, и благополучно возвращались.

— Осторожно выбирая самые надежные тропки. Вы же помчитесь сломя голову, стоит вам только засечь радиосигнал. — Вулф нахмурился. — Простите меня, Джошуа, но Дэнни уже, по-видимому, мертв. Если он и впрямь спустился в Расщелину (а склон там такой крутой, что через десять километров пути мальчик оказался бы пятью километрами ниже плато), если, повторяю, он и впрямь спустился на такую глубину, то воздух его доконает.

— Нет. Давление на глубине пяти километров действительно вызывает отравление углекислым газом у большинства людей, вы правы. Но Дэнни выносливее большинства. Его, например, никогда не одолевает зевота в душном помещении. И вообще, отравление на такой глубине не смертельно, если только не начнется азотный наркоз.

— А если он спустился еще ниже? Не забывайте, атмосферное давление возрастает почти по экспоненте с приближением к уровню моря. Почувствовав слабость и головокружение, мальчонка наверняка побрел дальше вниз, пока не свалился. Вряд ли он в таком состоянии сделал попытку взобраться наверх. К тому же он настолько оголодал, что смерть была бы для него избавлением.

— Дэнни пропал сотню часов тому назад, —  так же угрюмо ответил Коффин. — Прибавьте еще сотню на поиски. За это время можно, конечно, умереть голодной смертью. Но не обязательно, особенно в его возрасте. И я уверен, что он не польстится на ядовитые плоды. Я молю Бога только об одном: чтобы мальчику хватило здравого смысла сесть, не двигаясь с места, когда он понял, что заблудился, и беречь силы. Разве не могло такого быть?

Тишина окутала комнату, лишь снаружи доносился холодный плеск реки. Потом на лесопилке взвизгнула электропила и смолкла. На Рустаме давно установился такой режим: десять-одиннадцать часов сна сменялись двадцатью часами бодрствования. В Анкере люди сейчас трудились, несмотря на ночную мглу. Пронзительный взвизг пилы заставил Коффина вздрогнуть и пробудил Вулфа от размышлений.

— Я, в общем, в курсе дела, — сказал мэр. Он и правда тщательно просмотрел все записи, касающиеся Дэниела Коффина: генетические, медицинские, школьные, а также записи сплетен. Мэр ничего не упускал из виду, хотя и делал это ненавязчиво. — Я ждал вашего визита и догадывался, какой план спасения вы предложите. Если я пытался вас разубедить, то лишь для того, чтобы удостовериться, что вы серьезно настроены.

— Иначе я бы не пришел.

Вулф вздернул брови и продолжил:

— Я пытался уговорить людей принять участие в спасательной экспедиции. Фермеры отказались, ссылаясь на жатву и слишком большой риск. Все они считают своим первостепенным долгом долг перед собственными семьями. Тем более что вы, откровенно говоря, далеко не самый популярный человек в Верхней Америке. Но теперь я хочу попробовать уговорить кого-нибудь, не занятого сельским хозяйством. Можно начать с Яна Свободы, например.

— Это который добывает железную руду? — Коффин потер свой длинный подбородок. — Я едва знаком с ним. Хотя моя жена с ним дружит.

— Я как раз думал о нем, когда вы пришли. Главным образом меня вдохновило расположение шахты Свободы. Она находится на северном склоне, тремя километрами ниже поверхности плато. Ян привык к высокому давлению, что немаловажно, и к нахождению в верхнем слое облаков, что еще важнее. — Вулф покачал головой. Свет заиграл отблесками у него на лысине. — Мы на удивление мало знаем о Рустаме, — задумчиво проговорил мэр. — Первая экспедиция осмотрела всего лишь небольшой участок одного плато на одном из континентов. Мы, колонисты, по уши заняты обустройством и выживанием, нам некогда исследовать нижние земли. Я вспоминаю, с какой легкостью мы болтали на Земле о планетах, будто это какие-то новые города, а не целые миры! Все познания Свободы и его многолетний опыт уместятся в одном параграфе толстенного географического тома, в котором будет когда-нибудь описан Рустам.

— Что толку попусту языком-то молоть, — пробурчал Коффин.

— О'кей. — Круглый живот мэра поднялся над столом, и тучная фигура с неожиданной легкостью устремилась к двери. — Мой служебный аэрокар припаркован рядом. Поехали в гости к Свободе!

Глава 4

Ракш, дальний спутник Рустама, восходил уже на небосводе, когда Вулф посадил аэрокар. Почти круглый диск, в наиболее близкой к планете точке он выглядел вдвое больше, чем Луна с Земли, — щербатый медный щит, озаривший далекие снежные вершины и засверкавший инеем в траве. Ракш восходил на западе. Медленно, очень медленно; 53 часа длился его видимый период — почти вдвое дольше периода обращения вокруг Рустама, — так что можно было наблюдать, как меняются его фазы и размеры, пока он висел на небе. Крохотная Сухраб тоже взойдет на западе, но невысоко — и тут же скроется за южным горизонтом.