Вепрь - Николай Иванников

И сразу же увидели Лизаньку.

Она сидела на постели, разбуженная грохотом выбиваемой двери, не соображая спросонья, что происходит. На ней была лишь коротенькая кроваво-красная комбинация, а на ногах такого же цвета чулочки. Глаза округленные, плечики испуганно приподняты, рот слегка приоткрыт, так что виднелись два белеющих перламутром передних зуба, делающие ее похожей на перепуганную крольчиху.

— Что… что вам нужно? — судорожно сглотнула она, глядя на ворвавшихся к ней вооружённых людей.

Никакого ответа не последовало. Краб с нехорошей улыбочкой перекинул «узи» в левую руку, а правой наотмашь ударил Лизаньку по лицу, отбросив её на постель.

— Где компакт-диск? — невозмутимо спросил Краб. — Признавайся, не тяни резину, всё равно я выбью из тебя ответ, так что чем раньше, тем лучше для тебя же…

— Кто вы такие? — спросила Лизанька, поднимая голову. — Что вам от меня надо?

— Ты что, глухая? Я же русским языком тебе сказал: мне нужен компакт-диск, девочка.

— Всё я понимаю, — ответила Лизанька, поглаживая отбитую щеку. — Вот я и спрашиваю: какой вам нужен компакт? У меня их много…

Гарик заржал. Краб, покачав головой, положил «узи» на тумбочку, шагнул к кровати и взял девушку за волосы. Поднял ее (она скорчилась от боли) и приблизил ее лицо к своему.

— Хорошенькая сучка, — сказал он, разглядывая её в упор.

Потом со смехом повернулся к Гарику.

— Скрудж сегодня с утра меня крупно обломал. Я снял в «Жозефине» стриптизерку и только начал с ней кувыркаться, как притащился он.

Он снова захохотал, дернул Лизаньку за волосы и, высунув слюнявый язык, наискось облизал ей подбородок, губы и щеку. Она брезгливо сморщилась, попыталась отвернуться от него, но получила кулаком в лицо и, охнув, обмякла.

— Я хочу исправить это, — сказал Краб. — Пошли в соседнюю комнату.

Он повернулся, не выпуская из кулака её волосы, и потянул за собой, словно куклу. Лизанька вскрикнула от боли, затарабанила миниатюрными кулачками по его руке, но он только хмыкнул и резко дернул ее на себя, выставив вперёд колено. Лизанька с силой стукнулась о него солнечным сплетением. Дернулась, захрипела. Краб пошлепал ладонью ей по лицу, оглядывая комнату, которую его люди постепенно переворачивали вверх дном.

— Что вы делаете? — тихо спросила Лизанька. — Прекратите…

Никто с ней так не обращался, она и представить себе не могла, что когда-нибудь ей выпадет пережить такое.

— Что ты там пищишь, девочка? — Краб швырнул её на пол, скинул с себя куртку и, пинками раздвинув ей ноги, встал на колени меж её бедёр.

— Уйди! Не трогай меня, сволочь! — она задёргалась всем телом, осознав вдруг, что хочет сделать с ней этот страшный человек.

Она попыталась вывернуться и пнуть его коленом в пах, но не успела. На нее обрушился поток ударов. Она затрясла головой, размазывая по ковру кровь. А Краб, приспустив штаны, склонился над ней.

Лизанька закричала. Она попробовала укусить его, но, получив пинок в голову тяжелым ботинком Фикса, впала в беспамятство.

— Кто-нибудь еще будет? Давай, Гарик, а я пока поищу… — поднялся Краб.

— Никакого диска у меня нет, — прошептала Лизанька.

Краб пожал плечами:

— Нет — и черт с ним. Это ничего не меняет… Давай, Гарик.

Гарик с улыбкой кивнул, татуировка в виде мохнатого паука на его щеке налилась кровью.

— В попку трахаемся? Ничего, когда-то же надо начинать.

Лизанька со страшным стоном попробовала подняться на ноги, но вновь последовал пинок в голову. Гарик грубо поднял ее, поставил у кровати на колени, уткнув лицом в скомканное одеяло.

— Не напрягайся так, крошка, будет только больнее…

Он ударил ей локтем по почкам, и Лизанька с криком обмякла на постели.

Вцепившись девушке в ягодицы, насильник дёрнул её на себя.

Она страшно закричала. Цепляясь за постель, попыталась уползти, но он только сильнее сжал пальцы и вновь дернул. Она снова закричала.

Тогда Краб накрыл ей голову одеялом и несколько раз ударил рукояткой своего «узи».

Девушка тут же смолкла.

Из-под одеяла вытекла струйка крови. По ногам тоже лилась кровь, и красные чулочки всасывали ее в себя, как губка.

— Где диск?! — кричал Краб, наклоняясь над ней и делая знаки Гарику, чтобы тот действовал энергичнее, чтобы увеличить мучения жертвы. — Он у тебя?! Или он у Морозовой?! Где он, отвечай, отвечай, отвечай!

Последовала серия ударов рукояткой «узи» по обмотанной одеялом голове.

— Где «Прелесть», сука?! Шлюха позорная, падла!

Из-под одеяла послышалось глухое бульканье. Девушка вдруг вздрогнула всем телом, руки у нее неестественно вывернулись.

Её начала бить дрожь. С каждым мгновением колотило всё сильнее, бульканье перешло в сипение. Насильник попытался остановить бьющееся тело девушки.

Но её продолжало трясти.

Тогда Краб, с бешеными глазами вскочив на постель, стал наносить по избитому телу страшные удары ногами.

Краб озверел от охватившего его бешенства, он не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Бандит забил бы несчастную Лизаньку Ливергант до смерти, если бы не Фикс.

— Тихо! — вдруг крикнул тот, выхватив пистолет. — Тихо, я сказал!

Все замерли, прислушиваясь.

— Шаги в коридоре. Сюда кто-то идёт.

— Может быть, не сюда? — Гарик вынул из-за пояса «наган».

— Сюда, сюда, я это чувствую.

По коридору в президентский номер направлялся ждущий своей смены охранник отеля Иван Гайдымов, вызванный сюда потревоженными соседями, которых рано утром разбудили крики из президентского номера.

Гайдымов работал в отеле со дня его основания, и за все это время здесь не случилось ни одного серьезного ЧП. Так, разные мелочи, на которые — будь клиенты обычными русскими гражданами — никто и внимания не обратил. То какой-нибудь сибирский деловой партнер с варяжским гостем отметят подписание договора в лучших русских традициях и порядком нашумят. То одурманенная кокаином путана начнет скрестись в номер бывшего клиента.

С такими мыслями и направлялся сейчас Гайдымов в президентские апартаменты, но, увидев сломанный замок в дверях, он замер. «Хороши дела. Не хватало мне ещё кражи. И под конец смены».

Он вынул из кобуры пистолет Макарова и, держа его дулом вверх, толкнул дверь.

Из номера не доносилось ни звука.

Охранник вошёл внутрь.

Никого.

Но в номере кто-то был, он чувствовал это.

Выставив пистолет перед собой на вытянутых руках, шагнул в комнату.

— Не двигаться! Буду стрелять!

Последнее, что увидел в своей жизни Иван Гайдымов, было пламя, метнувшееся ему в лицо.

Мощный выстрел из фермерского ружья двенадцатого калибра разбил ему череп. Уже трупом он отлетел назад и рухнул на пол гостиной, заливая всё вокруг кровью.

— А мы и не двигаемся, — запоздало сообщил Краб и, шмыгнув носом, сплюнул под ноги. — Всё, братва, пошевеливай! Скоро здесь будет тесно!

Сорвав с головы жертвы окровавленное одеяло, он сдернул ее с кровати. Гарик взял девушку за лодыжки, и они отнесли ее в ванную комнату, оставляя за собой кровавую дорожку.

— Вываливаем, — скомандовал Краб.

Они бросили девушку в ванну, словно то была корзина с грязным бельем. С тупым звуком она ткнулась лицом в дно ванны. Гарик сорвал с неё чулок, один его конец привязал к трубке душа, а второй, мазанув по нему мылом, связал в петлю. Всё это бандит проделал быстро и умело. Потом он продел голову жертвы в петлю.

— Гуд-бай, красавица. Мне было хорошо с тобой.

После этого преступники кинулись прочь из номера.

Петля вцепилась в тонкую шею Лизаньки. Чулок вытянулся струной, душ вздрогнул, покосился и загудел. Девушка затрепыхалась, собственным весом удушая и губя последние искорки жизни, ноги ее задрожали, руки попытались сделать спасительное движение, но сил завершить его у неё не хватило. Ногти проскрежетали по фаянсу. Потом руки беспомощно обвисли. Последняя волнообразная судорога пробежала по ее телу…

С грохотом сорвалась трубка душа. Тело Лизаньки со стуком упало в ванну, изуродованным до неузнаваемости лицом она уткнулась в стекающие в слив ручейки крови…

Ахмет приехал в отель спустя несколько минут, но он так и не смог определить, жива Лизанька или нет.

С сухим рыданием он перенес тело своей хозяйки на постель, вызвал «Скорую», не упомянув о трупе охранника, потом снял с нее все, и, смочив полотенце, стал осторожно смывать с тела девушки кровь и грязь.

Появились какие-то люди, перешептывавшиеся друг с другом. Ахмед спросил, есть ли среди них врач. Врачей не оказалось. Он потребовал, чтобы они покинули номер. Шепот стих, но никто не подчинился. Тогда он достал пистолет и сказал, что перестреляет всех, как шакалов. В одно мгновение номер опустел.

Подоспевший спустя несколько минут врач «Скорой помощи» сообщил утешительную весть: девушка жива. Она зверски избита, возможно сотрясение мозга, возможно, отбиты внутренние органы, но она жива. Возможен также сильнейший шок, судя по всему, девушку изнасиловали, причем в извращенной форме. Потом, похоже, была попытка суицида — точно ничего утверждать нельзя, но след на шее довольно-таки странный.