Тайны Кипеллена. Дело о запертых кошмарах - Ольга Васильченко

— Так вот о чём Гжесь говорил на балу…

— Во-во! — вскрикнул Пшкевич. — Они еще и хвастаются, что прибрали за собой.

— А что за картина? У Габриэля прекрасный вкус…

— Не смешите, — отмахнулся пан Рекар. — Я бы такую в сортире не повесил. А уж я-то в живописи разбираюсь. Это моя страсть и приличный доход.

— Предпочтения у всех разные, — устало пробормотал я.

— Нынче рисуют кое-как, — непонятно с кем согласился Бырь.

Пшкевич только сверкнул глазами, продолжая расхаживать взад-вперед.

— Я доверяю только признанным мастерам, — заносчиво бросил он. — Веду дела с известным коллекционером Эдриком Бриловым.

— С кем? — удивленно выпрямился я.

Причем тут старинный друг пана Врочека, через которого старик достаёт свои самые дорогие книги.

— Вы вращаетесь в разных кругах, — надменно проговорил пан Рекар. — Хотя о нём знают и у нас, и в Зодчеке, и много где ещё.

— Вы правы, — ответил я. — Плохо знаком с пиратами и контрабандистами. Но про капитана Эдрика Брилова слышал.

Пшкевич надулся, но его ядовитую речь прервал заполнивший площадь гомон. Казалось, к музею стекается вся Ночная стража. Оцеплением командовал сам капитан, и его отрывистые приказы грозили разбудить весь Кипеллен.

— Ну, надо же, сколько у нас народу служит, — подивился Бырь.

Я же прикрыл глаза. Пшкевич оставил меня в покое, бросившись командовать, и я смог привести в порядок мысли. События и люди переплетались вокруг твари в замысловатый клубок. Будто у каждого моего знакомого был потаённый мотив. Рекара, Мнишека, братьев Ремицев, даже Врочека что-то связывало, и эти проклятые узлы проступали всё сильнее. А может быть я просто ранен, устал и несу полную чушь?

Брац еще вопил, а стражники уже обложили каждую возможную лазейку. Даже если бы смешливица могла превратиться в дождевую воду, то все равно не вытекла бы по водостоку.

— Пан Вильк!

Ни минуты покоя.

— Довёл до самого дома, как приказывали, — сообщил запыхавшийся Марек. — Да ещё за троллем проследил. Ничего подозрительного не делал, забрался к себе под мост и затих.

— Всё?

— Пока я за ним присматривал увидел как к книжной лавке подъехала подозрительная карета.

— Какая? — устало переспросил я.

— С заплаткой, — прошептал капрал. — Такая цветная на задках кожаного салона. Такой раньше не видел. Из неё вышел завкафедрой факультета алхимии…

— Кто?

Может нелепые мысли не такой уж и бред? А совсем наоборот?

— Пан Габриэль Ремиц, — отступив на шаг, удивленно проговорил Марек. — Он постучал в дверь, ему открыл сам пан Врочек. Но алхимик проходить не стал, только спросил чего-то прямо на пороге.

— О чём? — потребовал я.

— Ну, я близко не подходил, — стушевался он, — боялся, что заметят. Слышал только, что вас упоминали и Алану де Керси.

Я поджал губы.

— И?

— Пан Ремиц уехал на той же подозрительной карете, на которой приехал.

— Куда?

— Откуда же мне знать, пан Вильк?

— Карету и вприпрыжку не догонишь, — поддакнул Бырь.

Он так и крутился рядом, словно продолжая охранять меня от неведомых опасностей.

— Догонишь, если надо, — отрезал я.

— Вам, конечно, чародеям виднее…

— А ты чего вообще дожидаешься? — перебил я.

— Ну, как же, лекаря же…

Бырь даже отступил, так я напрягся и вытянулся. Даже вскинулся над ступенями, от которых никак не мог оторваться.

— Обойдусь, — шикнул я и повернулся к двери.

— У пана припоя с лекарями разговор короткий, — шепнул Марек за моей спиной.

— Рвётесь в бой пан Вильк? — спросил подошедший Брац.

— Зубами готов её загрызть, — брякнул я.

— Тогда срывайте свою печать, и идёмте внутрь. Музей уже оцепили.

— А Пшкевич? — подозрительно уточнил я.

— Идёт через главный вход.

Я коротко кивнул Мареку, и он, всё поняв без слов, бросился через площадь. Будет следовать за главой боевых магов шаг в шаг. Да и мы тянуть не будем. Легким взмахом руки, я снёс запирающие чары, и пошатнулся. Ноги подгибались, не желая слушаться.

— Можа таки лекаря? — пробормотал Бырь, и его слова, как ни странно придали сил.

Я дёрнул ручку и вступил в тёмный коридор. Через пару шагов на грязном полу нашлись уже подсохшие пятна крови. Смешливица прошла тут больше часа назад. Брац заглядывал через плечо, натужно сопя в ухо.

— Далеко ушла, — проворчал он.

Ничего не попишешь, придётся снова прибегнуть к магии. Я коснулся пальцами подсыхающей крови, вплетая её вновые чары. Прикусил губу, создавая поисковое заклятье. Внутри всё похолодело. Ноги задеревенели, но зато я остался стоять прямо. Чары тянули вперед, будто заарканенного коня. Да еще капитан постоянно норовил сунуться передо мной.

Мрачный коридор привёл нас в малый зал древней Растийской живописи. Тут сохранились картины начала прошлого века, потемневшие от времени, но еще достаточно «живые», чтобы удивлять чистотой линий.

Судя по тому, что во всех экспозициях начал загораться свет, Пшкевич тоже зря времени не терял.

Я, подслеповато щурясь, огляделся. Вряд ли тварь застряла рядом со входом, наверняка забилась в самый дальний, тёмный угол. Да и поисковое заклятье тянуло вперёд. Только торопиться не стоило. Минус этих чар в том, что они идут непосредственно по следу, и если хитрая бестия сделает крюк и вернётся на то же место, с которого пришла, то может напасть со спины. Я с сомнением взглянул на ряд статуй, выстроившихся вдоль стены — прекрасное место для засады.

Брац тоже взволнованно озирался. Невозмутимым оставался только Бырь. Он стражник тёртый, как-то ходил со мной и на вурдалака, и на одну свихнувшуюся ведьму. Если что, спину прикроет.

Мы медленно продвигались, пока не вышли в фарницийский зал. Нас встретила скульптурная композиция «Княжий выезд», на которой его светлейшество верхом на диком скакуне рвался впереди своей свиты. Левую сторону галереи занимали портреты правящей династии: от её основателя до нынешнего правителя чахнущего на троне последние пятьдесят пять лет. Посвященный Фарниции зал не поражал ни размерами, ни великолепием и находился в самом конце экспозиции, так что до него добирался не каждый посетитель.

Да и мы задержались ровно на минуту. Брац прошёлся вдоль правой стороны галереи, придирчиво заглянув за тяжелую, кроваво-красную портьеру и махнул рукой.

Поисковые чары выжимали из меня последние силы. Хотелось прибавить шаг и