Русские богатыри - Владимир Валерьевич Филиппов

видел, что люди эти давно уже перестали быть людьми, и не могли они простить русскому витязю, что он был единственным человек среди них: гордым, честным, готовым сражаться за красоту этого мира для себя и для всех людей. А главное то, что он и сейчас был сильнее их. И это бесило!

Василько знал, что ему больше не жить на свете. Единственное, чего он боялся, так это того, что его соратники в решающий час расплаты не будут беспощадны к этим степным выродкам, что сердца их могут растопиться жалостью, и тогда они, эти выродки, снова их обманут и задавят все живое на Русской земле. А еще он думал о том, что будет с детьми, когда его убьют, и жалел жену.

Стойко держался Василько, терпеливо снося выпавшие на его долю муки, не было на свете таких сил, чтобы заставили его умолять о пощаде. А такое поведение заслуживает уважения всегда как у друзей, так и среди врагов.

— Не сломить вам русских богатырей! — торжествующе прохрипел Василько, и лицо его растянулось в страшной улыбке. — Скоро задавят вас всех! Дьяволы узкоглазые!

Когда измученные палачи пришли к Батыю за указаниями, что делать с отважным богатырём, какой предать жуткой смерти, тот выслушал их и мрачно молвил:

— Он хотел умереть как мужчина, так зачем отказывать настоящему мужчине в его желании. — И отпуская их, жестом повелел: — Пусть умрёт как воин.

Умели русские богатыри принимать смерть достойно. Не посрамив. Так что даже их злейшие враги уважали их и после смерти.

А что сказано об этом случае в документах?

Немного. «И много мучивше его, смерти предаша, повергоша его в лесу Шернском».

Там и было тело Василько найдено сыном священника и привезено в Ростов. Что это за лес и где он находится, так до сих пор и неясно. Супруга князя, дети и весь честной ростовский народ встретили с горьким плачем тело любимого князя и погребли его под сводами соборной церкви. Летописец записал увиденное им так: «Рыдало народа множество православного, зряще отходящим отца и кормителя сирым, печальным утешение велико, омраченным — звезду светоносную зашедшую».

С горькими слезами погребли ростовцы своего князя. Осиротели!

Жена Василька — княгиня Мария Михайловна после убиения мужа татарами основала в память супруга в километре от Ростова Спасский на Песках Княгинин женский монастырь, в котором сама и была погребена в 1271 году. А храм стоял как напоминание местным жителям о доблестном защитнике Отчизны, о том, что такие мужчины бывают не только в легендах.

Это факты. А кроме фактов, есть и легенды. Одна из них, которую до сих пор можно услышать в Ростове Великом, если сам повезёт, говорит о том, что несломленного пытками русского богатыря удалось привезти в Ростов ещё живым. Монголы выкололи ему глаза, нанесли множественные увечья и раны, сильно кровоточащие, но могучий организм не сдался, терпел, и умер Василько только в стенах родного дома. В Ростове. Как и положено богатырю.

Самого героя похоронили со всеми полагающимися почестями в Успенском соборе под спудом, какая честь даётся не каждому. А в церкви Входа в Иерусалим, что расположена в звоннице Успенского собора, можно и сейчас увидеть икону с изображением князя Василько, почитаемого как местного святого.

Так что жива память о герое в русском народе, жива!

В итоге ростовский богатырь получил то, к чему так стремился, — бессмертие!

Выдержки из летописей и работ известных историков

«Въ 1212 году, Маія 23, были постриги у Константина Всеволодовича сыновьямъ его, Васильку и Всеволоду»

(Н.М. Карамзин).

«1218 год. Великій Князь Константинъ — изнуренный, можетъ быть, недугами — довольствовался сожалѣніемъ о несчастныхъ; строилъ церкви, раздавалъ милостыню и съ восторгомъ лобызалъ святыя мощи, привозимыя къ нему изъ Греціи. Не задолго до кончины своей онъ послалъ старшаго сына, именемъ Василька, княжить въ Ростовъ, а другаго, Всеволода, въ Ярославль, приказавъ имъ жить согласно, быть во нравахъ подобными ему, благотворить сиротамъ, вдовицамъ»

(Н.М. Карамзин).

«1219 год. Князь великий Юрий послал брата своего Святослава со всеми войсками на болгар, а Ярослав переславльский послал воеводу своего, а также и Василько Константинович послал воеводу со всеми ростовцами и устюжанами, князь Давид муромский послал сына Святослава, а Юрий сына Олега. И съехались все на Волге на устье Оки, и пошли вниз в насадах и ладьях»

(В.Н. Татищев).

«Святослав, сжегши град и взяв имение многое и пленников, возвратился и пошел вверх по Волге, имея у себя весьма много раненых.

И Святослав, миновав болгарские насады, остановился на устье Камы. Тут пришел воевода Васильков Воислав Добрынич с ростовским войском и множество полона привел, который шел по Каме и многие города болгарские разорил и попленил»

(В.Н. Татищев).

«Князь великий Юрий, желая болгар более покорить, стал сам собираться, чтобы весной с большими войсками идти. Но болгары, уведав о том, прислали послов с просьбою о мире. Только князь Юрий им отказал, требуя от них каждогодней дани, чего болгары никак учинить не хотели. И так, отпустив послов, зимою стал собираться и послал в Ростов к племяннику своему Васильку, чтоб он с войсками сам пришел в Городец, как только лед вскроется, а сам пошел на Оку. Тогда пришли к нему другие послы болгарские. Но Юрий и тех отпустил, не учинив мира, потому что оные были не от Великого града. Василько, придя в насадах со всем своим войском, остановился у Городца и к стрыю Юрию прислал с известием. И по оному Юрий сам пошел в Городец к Васильку. Тогда пришли третий раз послы от болгар из Великого града со многими дарами и преизящными вещами. Князь же Юрий, послушав просьбы их, учинил с ними мир на прежних договорах, каковы учинены были при отце его. И взяв от них клятву, послал к болгарам своих послов привести князей их к клятве, а сам возвратился во Владимир»

(В.Н. Татищев).

«1222 год. Василько Константинович по совету стрыя своего ездил в Киев к деду Мстиславу и был в Чернигове принят с честию. Оттуда возвратился в Ростов»

(В.Н. Татищев).

«1224 год. Князь великий Юрий, уведав о том, тотчас собрав все свои войска, братьев и племянников присовокупив, пошел сам, с ним Василько Константинович и шурин его князь Михаил Всеволодич черниговский, и пришел в Торжок. А новгородцы,