Кодекс Охотника #27 - Юрий Винокуров

— Ну, ты знаешь, что мы хотим. Каждой из нас нужен ребёнок-охотник. Или мы тебя не привлекаем? Хотя я думаю, что это исправимо.

Пандора за пару секунд поменяла несколько обличий. Их можно было назвать странными, точно нечеловеческими, но определённо привлекательными. Для некоторых… гхм… изысканных любителей нетрадиционного секса.

— Ты же знаешь, мы можем создать своих аватаров. Ты передашь им семя через них, — напряжённо смотрела мне в глаза Морана.

— Передать семя? — я хмыкнул. — Блевать хочется. Из Сандра хотите сделать быка-производителя? Ответ мой сразу: нет!

— Ну и наш ответ — нет, — пожала плечами Морана. — Правда, девочки?

— Да-да, — согласно закивали они и сделали вид, что это им совсем неинтересно.

— Хорошо, — спокойно сказал я. И сразу три пары глаз уставились на меня.

— Что «хорошо»? — осторожно спросила Тёмная.

— Я сам справлюсь, — спокойно сказал я, потихоньку отпуская нить реальности. — Раз так, то мне пора. Не хочу лишнюю энергию тратить.

— А ну-ка, стой! — гаркнула Тёмная, и всякий след улыбки пропал с её лица. — Ты что удумал?

Я с улыбкой задержался, посмотрев поочерёдно в каждые глаза:

— Ну, вы же знаете, что у нас, Охотников, есть свои секреты. И что я всё-таки смогу продавить даже ваши божественные щиты.

— Да, это так, — встревоженно вскрикнула Тёмная. — Но ты сделаешь это ценой своей бессмертной Души, а это значит, что ты пропадёшь навсегда, без перерождения!

— Таков путь, — пожал плечами я. — Рад был со всеми вами познакомиться. Надеюсь, вы запомните обо мне только хорошее.

Хмыкнув, я попытался вернуться в обычный мир.

— СТОЙ!!! — на этот раз рявкнули все трое.

И я почувствовал цепкие лапы богинь, которые просто не отпускали меня обратно.

— Девочки, — нахмурился я. — Мне безумно приятно с вами общаться, но у меня нет времени. Поэтому будьте так добры, отпустите меня. Мне нужно доделать одно дело.

— Хорошо, — кивнула Морана и посмотрела на двух подружек, которые молча, без слов, одна за другой, кивнули. — Мы сделаем это.

— Бескорыстно? — уточнил я.

— Нет, не так, — всё-таки улыбнулась Морана. — Кое-что тебе придется для нас сделать, но это будет потом.

— Вы же понимаете, что я вам не буду сейчас ничего обещать.

— Понимаем, — кивнула Морана. — А еще мы понимаем, что перед нами Великий Охотник Сандр, который безумно не любит быть никому должен. Так что, что-то мне подсказывает, что мы решим этот вопросик, как взаимовыгодный.

— Хорошо, — кивнул я. — С меня что-то надо?

— Только твоя энергия и твоё тело. Ты понадобишься нам, как маяк… Или якорь. Поэтому… — Морана снова улыбнулась. — Будет больно, Сандр. Чертовски больно.

— Я согласен, — кивнул я. — Действуйте!

Вокруг меня закрутился водоворот видений и эфира. Как бы это правильно объяснить? Наверное, слов на это всё-таки не хватит.

Прямо сейчас как будто огромный штопор вкручивался в этот Запретный Мир. А остриём этого штопора был я. Точнее, нет. Я не был остриём. Этот долбанный огромный штопор вкручивался прямо в меня, пробивая моё тело и душу. И вгрызаясь внутрь мира. А уже по нему пошла объединённая сила трёх богинь.

Если бы я мог кричать, то закричал бы. Но спазм был настолько силён, что голосовые связки у меня тоже перехватило. Я просто смотрел на серый потолок башни, и не мог ничего сделать. В реальном же мире ничего не происходило. Я просто валялся на холодном полу, посередине кровавой пентаграммы, и хрипел, пуская пену изо рта.

— Всё сделано, — раздался в моей голове голос Мораны. — Только не вздумай умирать, Сандр!

И всё — штопор убрался из этого мира. Насколько я понял, прихватив с собой божественную часть Мудрейшего. Чую, один хитрожопый бог будет совсем этому не рад.

В голове всё кружилось. Всё, чего мне хотелось — это отрубиться прямо сейчас. Поэтому я дрожащей рукой дотянулся до телефона и нажал вызов.

В трубке послышался голос Ёсихото:

— Прости, Александр. Их ничего не берёт. А я не отступлю, и останусь со своим народом. Рад был…

Меньше всего мне хотелось в моём состоянии выслушивать пафосные героические речи Императора. Поэтому я просто сдавленно захрипел:

— Мочите козлов!

— Что? Что ты сказал, Александр?

Из последних сил, я прочистил горло:

— Мочите козлов, говорю…

Ну, и отрубился. Вот так всё просто.

Береговая батарея ТК-35 «Цветки сакуры»

Восточное побережье Японии, командный центр

Генерал Тору Токодзима был одновременно воодушевлён и чрезвычайно расстроен. Сражаясь за свою родину, Японскую Империю, уже долгие десятилетия, он лично видел Императора. Был даже во дворце, когда Император Ёсихото награждал его высшим орденом Японской Империи.

В тот раз 305-мм орудия его батареи разорвали радужную тварь с кодовым названием «Годзилла», что выбралась из моря, дабы разрушить прибрежные города. В тесной связке с Истребителями монстров, которые ослабили её защиту, и с помощью гениев инженерной и оружейной мысли Японской Империи, сделавших особые снаряды для пушек его батареи. Ну и, конечно же, благодаря навыкам и храбрости его подчинённых.

«Гроздья Сакуры» на данный момент была самой мощной, при этом самой старой действующей батареей Японской Империи. Именно она была последней надеждой всего японского народа. За ней уже находились мирные поселения.

Передовых батарей номер 42 и 43 уже не существовало. Попытавшись безуспешно накрыть подходящий странный флот, в ответ они получили слаженный залп флота вторжения, который пробил артефакторную защиту и толстую броню из разломных материалов, уничтожив сослуживцев и некоторых друзей генерала.

Прямо там пал полковник Хиромото, его старый друг ещё с Академии. А в 42-й погиб его сын, капитан Масаши Токодзима, что пошел по стопам отца. Ни один солдат или офицер не отступил. Снаряды из пушек вылетали до последнего момента, до того, как оба форта перестали существовать, среди разверзшегося вокруг огненного ада.

Чуть раньше в бой вступила авиация Японской Империи, и та часть флота, что успела добраться до места боя, с таким же результатом. В этот ужасный день погибло много хороших солдат и преданных судов Империи Восходящего Солнца.

Пришёл черед и их, вот только присутствовать при этом будет сам Император. Прямо сейчас он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки за спиной, глядя в окно на такое спокойное море,