Дневник покойника - Андрей Троицкий

Однако Игорь не хотел снова попадать в кабалу. Он точно знал, что доказательств его прежнего сотрудничества с милицией уже нет. Агентурная расписка, что хранилась у Старкова, уничтожена, а сам полковник живет за границей.

Наверное, на этом все бы и закончилось. Муратов и Грач разошлись в разные стороны и никогда бы не увидели друг друга.

Но земля полнится слухами. Муратов случайно узнал, что покойный режиссер вел дневник, куда записывал все мало-мальски значимые события жизни. В том дневнике должна быть подробно описана вся эта темная история. Лукин наверняка писал о том, что его сын Игорь Грач – милицейский осведомитель, стукач. Тетрадка цела. Значит, ее надо найти. Если все получится, можно шантажировать Игоря. Ему некуда деться, он будет работать на Муратова всю оставшуюся жизнь.

Так начались поиски дневника. Муратов был неплохо информирован о привычках и пристрастиях покойного режиссера, знал круг его знакомых и друзей. Кроме того, у него были ключи от режиссерской дачи и квартиры, где теперь жил младший приемный сын Павел Грач.

Однако обыск в квартире и на даче ничего не дал. Дневник как в воду канул. Муратов расширил круг поисков. Он взял себе в помощь одного отморозка-уголовника, вдвоем они навестили близкую подругу режиссера артистку Лидию Антонову на ее даче. Но все пошло по худшему сценарию. Приехала милиция, завязалась перестрелка. Напарник Муратова был убит, но ему удалось уйти. Следующей жертвой стал бывший артист Борис Свешников, но и тут неудача.

Грач, узнав о дневнике, тоже начал искать его. Он не сомневался, что там есть записи о том, что он был милицейским осведомителем. Тетрадка – опасная штука. Если она попадет в руки его врагов и в уголовном мире узнают, что он ссучился, то жить ему недолго. Как бы Грач ни прятался, его найдут хоть на краю земли.

– Вот и вся история, – закончил рассказ Девяткин. – Сейчас подполковник Старков с семьей живет на Кипре, в просторной вилле с видом на море. У него большая яхта и «Мерседес». Для него эта история закончилась хорошо. Для Муратова все сложилось иначе. Он сидит в тюрьме, ему предъявлены обвинения в убийствах, вымогательствах, шантаже, фальсификации уголовных дел, подделке документов, превышении должностных полномочий и так далее. Павел Грач погиб при невыясненных обстоятельствах, а его старший брат скрылся за границей.

– Спасибо, – кивнула Лена. – Большое спасибо за правдивый рассказ. Честно говоря, я даже не надеялась, что вы будете со мной откровенны.

Они вышли на бульвар, уже давно стемнело, дул ветер. Лена прикурила сигарету и сказала:

– Я виделась с Игорем до его отъезда за границу. Мы поужинали в каком-то кафе. Посидели, вспомнили отца… Да, это был вечер приятных воспоминаний. Ничего интересного для органов следствия.

– И все-таки?

– Игорь рассказал мне историю, похожую на ту, что рассказали вы. И о дневнике рассказал, и об этой женщине, которой отец увлекся на склоне лет. Она – американка, искусствовед, поклонница его творчества. Случайная встреча, любовь, поэзия… А дальше проза: ребенок, трудное материальное положение, работа и снова работа… Поездки в Москву и обратно. Отец помогал ей, он любил Дорис. Она недавно была в Москве, позвонила мне и пришла. Дорис решила, что я ничего не знаю об их отношениях с отцом.

– А как вы узнали эту тайну?

– Первый раз я услышала о Дорис от отца. Иногда он вдруг становился разговорчив и кое-что мне сболтнул, остальное я сама поняла без лишних слов. Так вот, во время нашей встречи Дорис сказала, что хочет написать книгу об отце. Но я в тот день была не в настроении, и разговора не получилось. Позже я хотела попросить прощения у Дорис, но не знала, где ее искать.

– Это дело поправимое, найдете, – сказал Девяткин. – Вас проводить до метро?

– Спасибо. У меня машина за углом.

Девяткин попрощался и неторопливо пошел вдоль аллеи. Лена прикурила еще одну сигарету. Когда спичка погасла, Девяткин уже скрылся из вида.

Эпилог

Как-то перед Новым годом Девяткин позвонил в адвокатскую контору, где работал Дима Радченко, и добродушно спросил:

– Давно не виделись. Как сам? По-прежнему защищаешь воров и бандитов?

– Я бы их с удовольствием ловил, – ответил Радченко. – Добывал доказательства, проводил следственные действия и так далее. Но за это слишком мало платят. Вы по делу или как?

– Хотел поговорить за жизнь.

– Просто поговорить? – удивился Радченко. – Значит, есть повод?

– Я тебя во сне видел. Будто сидишь ты в зале судебных заседаний, но не на месте адвоката, а в клетке, где сидят обвиняемые. И вид у тебя кислый. По ходу понятно, что тебе светит тюремный срок, и не пустяковый, а очень даже серьезный. И статьи у тебя тяжкие. Вот тебе и повод для встречи.

– У вас бывают вещие сны? – осторожно поинтересовался Радченко.

– К сожалению. Давай так: через полтора часа в том же месте, где виделись в прошлый раз.

В ресторане было довольно много посетителей. Девяткин развалился на стуле и, прихлебывая пиво, любовался длинноногой красавицей за соседним столиком, листавшей меню. Девушка откидывала за спину пряди светлых волос, рассеянно поглядывала на Девяткина, даже улыбалась.

Он выпил вторую кружку пива, отдающего дубовой бочкой, съел салат и подумал, что жизнь, при всех своих изъянах и неудобствах, – хорошая штука. Особенно в день зарплаты, и особенно если к этой зарплате добавили премию. К тому же впереди два выходных, которые можно использовать с удовольствием и не без пользы для здоровья.

Радченко, опоздавший на полчаса, протянул руку. Девяткин пожал ее, не вставая с кресла, и поманил официанта.

– Тут хороший стейк, – сказал он. – Советую.

– Как приготовить? – спросил официант, нависший над столом.

– Хорошо прожарить.

– Мы, кажется, хотели какой-то сон обсудить, – нетерпеливо заговорил Дима.

– Это уже не сон. В уголовный розыск поступила ориентировка из Казахстана на одного парня, похожего на тебя, – сказал Девяткин. – Он терроризировал целый район. Убийства, поджоги, запугивания… Нагнал такого страху на мирных граждан, что теперь они вечерами на улицу без ружья не выходят. Называл себя Адвокатом.

– Лучше бы уж Палачом… Есть фотография того убийцы?

– Только словесное описание, – покачал головой Девяткин. – И выполненный на его основе рисунок. Главные свидетели его злодеяний убиты. Ты в тех местах, в Северном Казахстане, не был в середине июля?

– Как раз в это время я отдыхал в Крыму, в палаточном лагере под Симферополем. А потом переехал в другое место. Ночевал в частном доме. У меня есть квитанции об оплате стоянки, где я оставлял мотоцикл. Есть чеки с заправок. Хозяева дома могут подтвердить, что я – это я. Да и что мне делать в Казахстане?

Девяткин скорее обрадовался, чем огорчился.

– Я тоже так подумал: чего тебе там делать? Ну, разве что природой любоваться в компании какой-нибудь женщины. Американки, например… Они любят всякую экзотику. Американку зовут Дорис Линсдей. Искусствовед, работает в Нью-Йорке. Говорят, симпатичная.

– Дорис я знаю. – Хлебнув пива, Радченко почувствовал себя бодрее. – Мы оказывали ей юридическую поддержку, когда она приезжала в Москву. Хотела писать книгу о покойном режиссера Сергее Лукине. Ей надо было уладить кое-какие формальности.

– Будем считать, что я тебе поверил, – кивнул Девяткин. – Те документы из Крыма, чеки и квитанции, смотри не потеряй. В жизни любая бумажка может пригодиться. Но это так, к слову. Я попросил встретиться вот почему. Последнее время занимался расследованием гибели Лукина и его друзей. Убийство режиссера организовал некий Муратов, бывший мент. Недавно был суд, он отказался от всех показаний, что дал в ходе следствия. Но присяжные признали Муратова виновным в убийстве. Не удалось доказать эпизоды вымогательства с его стороны и злоупотребление служебным положением. Кроме того, нашлись смягчающие обстоятельства. В итоге он получил всего восемь лет колонии.

– Наверное, у него был хороший адвокат.

– Да, хороший дорогой адвокат, точнее, целых три. Но Муратов недолго радовался. Он сидел в одиночной камере Бутырской тюрьмы, ждал отправки в колонию. Он ведь бывший мент, поэтому его содержали отдельно от других заключенных. Короче, ночью контролер нашел его мертвым. Муратов удавился. Привязав кальсоны к решетке, встал на стол и подогнул ноги.

– Ему помогли залезть в петлю? Те же контролеры следственного изолятора? Или он, так сказать, сам проявил инициативу?

– Провели расследование. Вроде бы все чисто, претензий к контролерам нет. Но ты же знаешь, как трудно в этом мире найти правду… Игорь Грач, приемный сын Лукина, – авторитет в уголовном мире. Он человек влиятельный и небедный. Возможно, восемь лет лагерей за убийство отца показались ему слишком малой платой. Кто знает…