Плоть и кровь - Джонатан Келлерман

– Привет, кроха, – сказал я.

Она продолжала хихикать и тыкать пальчиком мне в лицо. Я взял ее пальчик и не выпускал из своей руки. Это ей тоже показалось смешным.

Я отнес Сейдж к светловолосой женщине. Рот Бакстера был уже очищен от песка; мальчишка криво улыбался. Потом уставился на меня и, погрозив мне кулаком, заявил:

– Рыбы нет.

– Он считает, что рыбачил, – объяснила женщина. – А вы виноваты в том, что он ничего не поймал.

– Извини, я не догадался, – сказал я Бакстеру. Тот нахмурился.

– Рыбак, тоже мне. До сих пор не могу поверить... Раньше ничего подобного он не откалывал.

– Дети все такие, – сказал я. – Всегда придумают что-нибудь новое.

– Нет рыбы, – настаивал Бакстер.

– Лыбы, – повторила за ним Сейдж.

– И у тебя есть свое мнение на этот счет, маленькая шалунишка? – Женщина наклонилась и посмотрела на обоих детей. – Глупо, очень глупо. Вы оба вели себя глупо, ясно?

Ответа не последовало. Бакстер сразу сильно заскучал, а внимание его сестры привлек песок под ногами.

Женщина продолжала:

– Вы совершенно неуправляемые. Там ведь акулы, они могли вас съесть. Акулы! – Она повернулась ко мне. – Правда ведь?

До того, как я успел ответить, она повторила:

– Акулы! Они бы съели вас!

Бакстер улыбнулся еще шире. Если не считать нескольких царапин от песка, он выглядел совершенно невредимым.

– Тебе кажется это смешным? Тебе бы понравилось? Быть съеденным акулой? Чтобы она сжевала тебя, как биг-мак? Тебе бы хотелось быть биг-маком?

– Ничего бы у нее не вышло, – заявил Бакстер, – это я бы ее съел!

Девочка засмеялась.

– Вы просто несносны! – сказала женщина. – Вы оба просто несносны!

Выпрямившись, она скрестила руки на груди, от чего ее соски стали похожи на боеголовки от торпед. У нее был немного осипший девический голос, красивая белая кожа в веснушках. Казалось, ей только исполнилось двадцать. Полные мягкие губы, изящный подбородок, длинная шея и огромные сине-зеленые глаза под выщипанными бровями. Никакой косметики, кроме экстравагантного красного лака для ногтей на руках и ногах.

– Чертова акула, – сказал Бакстер.

– Челтова акула, – повторила за ним малышка.

– О Господи, – вздохнула женщина, беря каждого ребенка за руку и качая головой. Она дышала тяжело и быстро, хотя ее грудь едва шевелилась. Слишком большая и упругая для такого стройного тела. Да, скальпель хирурга воистину способен творить чудеса.

Не думаю, что я чересчур откровенно ее разглядывал, но она внезапно поняла, что стоит практически обнаженной – мокрое платье облегало ее, словно вторая кожа. Женщина понимающе улыбнулась, провела рукой по волосам и посмотрела мне прямо в лицо. Я с трудом отвлекся от изгибов ее тела. Теперь в больших сине-зеленых глазах я заметил прожилки янтарного цвета.

Незнакомка, вновь улыбнувшись, смерила меня оценивающим взглядом. Затем отвернулась и, держа детей за руки, повела их к шезлонгу, на котором еще несколько минут назад крепко спала. Она шла медленно, покачивая бедрами.

Я следовал за ней, и она знала об этом, пусть и не подавала виду всю дорогу до шезлонга. Рядом, наполовину засыпанная песком, лежала соломенная шляпа – возле пустой бутылки из-под минеральной воды, которую я заметил из каяка. Тут я понял, что совершенно забыл о каяке, и резко обернулся.

Лодку перевернуло и прибило к берегу почти в том месте, где я вынес Бакстера-Кусателя. Я подбежал к каяку и вытащил его за пределы прибоя. Потом снова обернулся.

Незнакомка в мокром платье что-то говорила детям. Сейдж смотрела на нее, а внимание Бакстера было поглощено океаном.

Я затрусил назад.

– Пожалуйста, скажите ему, ведь там акулы, верно? – обратилась ко мне женщина, разглаживая мокрое платье.

– Чертовы акулы, – сказал Бакстер. Ему, видимо, понравилось это словосочетание. Он оскалился и заскрежетал зубами, изображая акулу, – Съем, съем, съем, съем тебя! Грррр!

Сейдж засмеялась.

– Ведь правда? – требовала от меня ответа женщина. – Большие белые акулы-убийцы, или как их там. Огромные, словно драконы. Как в фильме "Челюсти". – Она тоже заскрежетала зубами. Соски на ее груди стали похожи на вишни.

– Здесь действительно могут быть некоторые виды акул, – сообщил я детям. – Акулы и другая рыба.

– Ну вот, видишь? – сказала женщина. – Послушай этого человека, Бакстер, он лучше знает. Там плавают рыбы, акулы и морские монстры. И ты для них – только еда, ясно?

Мальчик фыркнул и попытался освободиться из рук молодой женщины. Та крепко держала его, жалобно причитая:

– Перестань, ты и правда хочешь убить меня. Ты делаешь мне больно. В вас словно бес вселился. Сейдж, ты ведь всегда ненавидела воду!

Девочка опустила голову. Ее губки задрожали.

– О нет, – пробормотала женщина, беря ее на руки. – Не начинай плакать, ну перестань же, сладкая моя. Ну-ну, не нужно слез, ты у меня умница. Не надо плакать – хорошие девочки не плачут.

Сейдж шмыгнула носом. Заплакала.

– Ну пожалуйста, Сейджи. Мама просто не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Понимаешь?

У Сейдж потекло из носа. Бакстер сказал:

– Эх, плакса.

Он дернул мать за руку.

– Так, успокоились. Оба! – Женщина посадила детей на песок. – Не двигаться, а то никакого телевизора, пиццы, покемонов и прочего, вам ясно?

Дети не отвечали.

– Вот и хорошо. – Она повернулась ко мне. – Вы, наверное, думаете, что я ужасная мать. Но он просто несносен, никогда не сидит на месте. Когда Бакстер был еще крохотным, каждый раз, когда я проносила его через дверной проем, он высовывал голову и – бам! Нарочно ударялся! У него были такие шишки, что люди могли подумать, будто я его бью или еще что, понимаете? – Она бросила взгляд на Сейдж. – А теперь еще и ты!

Девочка в ответ разрыдалась.

Лицо женщины налилось краской. Она опять пригладила платье, еще более усиливая эффект наготы.

– Что за денек!

Я улыбнулся.

Незнакомка сделала глубокий вдох, улыбнулась в ответ и протянула руку.

– Я ведь вас не поблагодарила? Спасибо вам огромное. Меня зовут Шерил.

– Алекс.

– Спасибо, Алекс. Большое спасибо. Если бы не вы, я не знаю, что бы делала... – Ее сине-зеленые глаза снова осмотрели мой гидрокостюм. – Вы живете где-то поблизости?

– Нет, я просто плавал на каяке.

– Слава Богу, что вы оказались здесь. Если бы не вы...

Ее глаза наполнились слезами.

– Господи, до меня только сейчас начало доходить, что могло случиться. Я так... – Она задрожала всем телом и обхватила себя руками. Посмотрела на меня, словно прося, чтобы я ее обнял. Но я стоял не двигаясь. Она издала несколько приглушенных рыданий и смахнула слезинку с ресниц. Ее губы задрожали.

Дети смотрели на Шерил. Сейдж казалась ошеломленной, а Бакстер в первый раз за все время выглядел раскаявшимся.

Я присел перед ними на корточки.

– Мама пачет, – пролепетала с удивлением Сейдж. Ее нижняя губа выпятилась вперед.

– С мамой все будет хорошо, – сказал я, рисуя кружок на песке. Сейдж поставила точку посередине.

Бакстер произнес:

– Мама?

Наклонившись, она прижала обоих детей к своей искусственной груди.

– Мама холошо? – спросила Сейдж.

– Да, малышка. Благодаря этому хорошему человеку, благодаря Алексу. – Она все еще обнимала детей, хотя смотрела на меня. – Послушайте, я хочу вам что-нибудь дать. За то, что вы сделали для меня.

– Не нужно, – ответил я.

– Пожалуйста! Так мне будет легче. Вы спасли моих детей, и я хочу вас отблагодарить. Ну прошу вас. – Незнакомка показала на вершину скалы. – Мы живем здесь. Зайдите хоть на минутку.

– А я не помешаю?

– Конечно, нет. Я спущу кабину, и мы поднимемся. Тем более вы мне поможете. Меня пугает этот механизм – все время беспокоюсь, что дети могут выпасть. Будете держать Бакстера. Договорились?

– Разумеется.

Ее улыбка оказалась неожиданно теплой и широкой. Она наклонилась и поцеловала меня в щеку. Я почувствовал запах солнцезащитного крема и духов. Бакстер заворчал.

– Спасибо вам, – повторила она. – За спасение Бакстера и за то, что позволили отблагодарить вас.

Женщина подошла к соломенной шляпе и достала из-под нее маленький белый пульт управления. Кабина начала медленно спускаться, практически бесшумно.

– Здорово, правда? – сказала она и повернулась к детям. – Правда, здорово? Не у многих есть такое.

Дети не ответили. Я кивнул:

– Да уж, лучше, чем карабкаться по скале.

Шерил засмеялась.

– А вы и не смогли бы, если вы не ящерица или еще какая тварь. Я имею в виду, мне нравится тренироваться, у нас есть тренажерный зал, и я хорошо физически подготовлена, однако даже я не сумела бы здесь вскарабкаться, понимаете?

– Да, пожалуй, это невозможно, – согласился я.

– Неможно, – повторила за мной Сейдж.

– А я мог бы забраться здесь! – заявил Бакстер. – Спорю на пиццу.