Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

жертвой несчастного случая. Однажды, когда Екатерина II катилась с высокой деревянной горы, тележка накренилась и готова уже была кубарем полететь вниз вместе с государыней, но стоявший на ее запятках граф Алексей Орлов, обладавший, как говорят, недюжинной силой, сумел удержать тележку.

Прошло время, и на зимних горах стали кататься не только ради развлечения, но и из спортивного интереса. На рубеже XIX—XX вв. спортсмены особенно любили «Крестовские горы» и немного уступавшие им по высоте горы Петербургского Речного яхт-клуба.

Катальные горы у Адмиралтейства в середине XIX в.

Как отмечали современники, еженедельно по воскресеньям они собирали много любителей этого «здорового удовольствия» – как членов клуба, так и гостей. Были у этих гор и отличия: «На Крестовском, помимо дорогой платы, не всякий пожелает кататься на глазах проезжающей публики, тогда как в яхт-клубе горы совершенно закрыты и предоставлены в бесплатное пользование всех посещающих клуб». Яхт-клубские горы славились и своим благоустройством: по воскресеньям до 7 часов вечера и по средам с 9 часов вечера до часа ночи освещались электричеством, «в остальные же дни и часы – по желанию».

Нередко состязания в искусстве катания с гор устраивались непосредственно на катках. В начале марта 1909 г. такое событие произошло на Симеоновском катке на Фонтанке. Задания были полусерьезные-полушутливые: к примеру, требовалось катиться с горы, сидя лицом по направлению движения, и, управляя только руками, ударить по подвешенной сковородке или проехать, сидя лицом обратно направлению движения, и, управляя только руками, ухватить ногами положенный на лед предмет.

Катание с гор, так же, как и катание на катках, регламентировалось особыми приказами петербургского градоначальника. Вот что говорилось в приказе, опубликованном в петербургских газетах в январе 1890 г.:

«Ввиду открытия ледяных гор на катках, признаю необходимым, для устранения несчастных случаев, установить следующие правила:

1) Воспрещается кататься с гор на коньках малолетним.

2) Во время нахождения на горе конькобежцев спускание на санках допускается лишь по достижении конькобежцами плоскости раската горы.

3) Воспрещается восхождение на гору на коньках.

4) Воспрещается переход через барьеры, отделяющие каток от раската горы.

5) Посетители в нетрезвом виде на каток не допускаются.

Изложенные правила поручаю гг. приставам объявить под расписки содержателям катков, установив, со своей стороны, строгое наблюдение за точным исполнением таковых».

Летние деревянные горы сооружались во многих местах Петербурга, а потом и Ленинграда. Многие горожане, наверно, еще помнят просуществовавшие вплоть до самой войны огромные «американские горы» в саду Госнардома (теперь это Александровский парк) на Петроградской стороне.

«.Весело и оживленно на дудергофских горах. Тут приютились любители катания с гор – члены бобслей-клуба», – сообщала в феврале 1913 г. «Петербургская газета». Конечно, то, чем занимались участники клуба, нельзя назвать бобслеем в современном смысле этого слова: не существовало тогда ни желобов для скатывания с гор, ни четко разработанных правил состязаний. Но тем не менее именно этот клуб в петербургском пригороде, основанный в 1910 г., положил начало новому для России виду спорта.

Главными учредителями и организаторами этого общества стали Ф. Постельс, И. Берг и К. Вейгелин. «Слово „бобслей” есть наименование специальных спортивных управляемых саней, которые за последнее время нашли большое себе применение на всех заграничных спортивных зимних состязаниях», – говорилось в октябре 1912 г. в газете «Вечернее время».

«С каждым годом число членов общества растет, – отмечали современники. – Публика как будто и серьезная: видные чиновники, профессора, офицерство, а между тем, как непринужденно, весело все себя чувствуют. Только в поезде при возвращении в Петербург большинство напускает на себя обычную чопорность».

Дудергофские склоны как нельзя больше подходили для любителей бобслея, и по крутым виражам снежных гор любители катались на санях со скоростью до ста верст в час. В распоряжении клуба имелось десять специальных саней, цена каждых из них была довольно приличной – 300 рублей. Обратно в гору сани «буксировались» лошадьми. Современники подсчитывали денежные расходы спортсменов и резюмировали: «Бобслей пока спорт только для богатых…»

Правда, дороговизна не отпугивала любителей этого вида спорта – катанье с гор было по душе многим петербуржцам. «Дети, подростки, дамы, солидные отцы семейств, кое-как примостившись на крохотных саночках, устремляются под гору вниз… Быстрота при этом развивается прямо бешеная», – замечал корреспондент «Петербургской газеты». Понятие «бобслей» тогда еще воспрнималось как иностранная новинка, и новый вид спорта называли «снежно-саночным» или «лыжно-саночным».

Столичные магазины предлагали широкий выбор «патентованных» лыжно-снежных санок с широкими полозьями для скатывания со снежных склонов и «патентованные» лыжные сиденья, которые могли моментально превратить лыжи в снежные санки. Такое сиденье прикреплялось к лыжам всех типов, причем лыжи превращались в снежные санки для двух-трех человек. «Первая русская фабрика предметов спорта», чья контора находилась на Моховой улице, предлагала петербуржцам приобретать швейцарские санки типа «Давос», американские управляемые 2-, 3-, 4– и 5-местные сани типа «бобслей», а также лыжные сани.

Иллюстрации из книги К. Кометса «Лыжный, лыжно-парусный и лыжно-саночный спорт» (СПб., 1910)

«Новый лыжный спорт для холостых – лыжно-саночный и снежнобуерный!» – под таким лозунгом рекламировал в 1900-х гг. свои товары лыжный склад К. Кометса на Ждановке. Сам владелец этого склада-магазина, Кометс, был не только предпринимателем, но и большим энтузиастом, устраивавшим показательные лыжные экскурсии и пропагандировавшим лыжно-саночный спорт. «Новый спорт этот, – писал он, – представляет одно из приятных зимних удовольствий как для детей, так и для взрослых».

В начале XX в. финны и норвежцы, которых в России не без основания считали «нашими учителями в деле зимнего спорта», активно практиковали езду на «ренвольфах» – легких санках-стульях. Для наших северных соседей эти санки, помимо спортивного, часто имели еще и практическое применение. На «ренвольфах» финские и норвежские крестьяне перевозили легкие грузы по местным дорогам, засыпанным снегом, достигая иногда скорости до 15 километров в час.

На таких санках было очень удобно передвигаться не только по занесенным дорогам, но и по снежному насту. Одной ногой следовало встать на полоз, а другой отталкиваться от снега, причем для того, чтобы эта нога не скользила, на нее иногда надевали специальную «шпору».

Современники отмечали, что этот вид спорта и передвижения как нельзя кстати подходит для нашей страны. «Россия словно нарочно создана для зимнего спорта, – писал в январе 1904 г. обозреватель журнала «Спорт». – А между тем мы видим, что только одни коньки насчитывают у нас достаточное количество поклонников, да и то больше в городах. В настоящее время, слава Богу, у нас стали прививаться лыжи».

Что же касается езды на санках-стульях, «одно время эти саночки можно