Авгур - Владимир Холкин

— Это что было?

— Что? А, это брат мой, Костик. В приставку режется.

Она прошла по коридору, открыла дальнюю дверь и махнула ему рукой — подходи, мол, сам посмотри. Андрей машинально повиновался. В комнате сидел пацан на пару лет младше Насти. На их появление он никак не отреагировал, продолжая давить на пульт. Перед ним на экране ворочалось нечто рогатое и покрытое чешуей, разлетались красные брызги. Андрей подумал, что таких крутых игр он еще не видел — даже у Пашки были попроще. Девчонка снова прикрыла дверь.

— Понятно, — сказал Андрей. — А чего он ужинать не пришел?

— Звали, не хочет. Он уже, по-моему, дня три из комнаты не выходит.

— Хоть бы окно открыл. А то духота, как в консервной банке.

— Да ну его, — поморщилась Настя. — А мы, если душно, на улицу можем выйти.

— Ну, пошли, — пожал плечами Андрей. Ему было все равно.

Едва они спустились с крыльца, девчонка опять полезла с расспросами, но тут появились Михалыч с Ромой, достали сигареты и закурили. Выпустив длинную струйку дыма, Михалыч задумчиво произнес:

— Так что, Настя, говоришь, всю округу знаешь?

— Ага, а что?

— А вот скажи мне…

Дверь отворилась снова, и с крыльца спустился хозяин. Лысый предложил ему сигарету. Тот посмотрел с сомнением, но все-таки взял. Рома вежливо поднес зажигалку. Чиркнул раз, другой, но пламя не появлялось.

— Что, — сказал Михалыч, — сломался твой ширпотреб?

Достал свою — металлическую, блестящую, со стильной откидной крышкой. Взметнулся оранжевый язычок, но едва хозяин дома наклонился к нему, пламя дернулось и погасло.

— Ха, — злорадно произнес Рома.

— Не понял, — сказал Михалыч.

— Да ладно, — хозяин махнул рукой, — не судьба, наверно. Я все равно бросаю. Спасибо, мужики.

Он снова вернулся в дом.

— А вообще, странно, — заметил лысый. — Я свою только позавчера купил.

Рома еще раз чиркнул колесиком, и огонь с готовностью разгорелся. Даже, кажется, сильнее, чем ему полагалось, — словно извинялся за предыдущую неудачу. Михалыч нахмурился — какая-то мысль не давала ему покоя. Снова откинул крышку на своей блестящей игрушке, и та сработала безотказно.

— Ёрш твою медь, — прошипел Михалыч. — Ну, конечно. Живой огонь… И газ у них не горит, эта баба сама сказала…

Посмотрел на Андрея, потом на Рому.

— Вы, двое. К машине, быстро.

— А что такое?

— Быстро, я говорю!

Они, переглянувшись, пошли к воротам.

Живой огонь…

Теперь Андрей тоже вспомнил фразу, которую бросил на прощание гаишник, и игры со спичками на обочине. Только что это должно означать?..

— А вы что, уже уезжаете? — разочарованно спросила девчонка.

— Пора нам, — сказал Андрей, — спасибо, что проводила.

Они остановились у микроавтобуса. Рома подумал и зажег еще одну сигарету, но докурить ее не успел. Со двора быстрым шагом вышел Михалыч. Юргис спешил за ним и, похоже, дожевывал на ходу.

— Садимся, едем, — сказал седой.

Рома послушно забрался внутрь, но пробурчал:

— Чего вдруг такая спешка? Не гонится никто, вроде.

И, словно в ответ на эту фразу, раздался звук, похожий на чей-то тяжелый вздох — причем он шел, как будто, со всех сторон. И дом, где их только что угощали, неуловимо переменился.

Андрей не смог бы внятно объяснить, в чем это выражается. Вроде бы, фасад выглядел, как и прежде. Лампы не горели, но в окнах мерцали отсветы от телевизионных экранов — в одной комнате Настин брат продолжал возиться с приставкой, а в другой хозяева, отделавшись от гостей, тоже, наверно, включили ящик. В какой-то момент телевизоры синхронно мигнули, а потом свечение усилилось, словно зрители взяли пульты и выставили яркость на максимум. Снаружи это смотрелось так, будто дом проморгался и шире открыл глаза.

— Гони, — сквозь зубы сказал Михалыч.

Но не успела машина тронуться, как дверь отъехала в сторону, и в салон буквально ввалилась Настя. Она упала на ближайшее кресло и пропищала:

— Я с вами!

Михалыч привстал, словно собираясь вышвырнуть ее прочь, но в эту секунду «вздох» повторился, а окна-глаза, наполненные мертвым огнем, уставились на микроавтобус.

— Быстро! — рявкнул седой.

Взвизгнув, машина рванулась с места. Юргис давил на газ, как Мика Хаккинен на последнем Гран-при Канады, а по обеим сторонам от дороги открывались безжизненные глаза, и под их мерцающим взглядом уличные фонари лопались один за другим, словно понимая, что здесь они уже не нужны.

— По сторонам не смотреть! — заорал Михалыч, но его было почти не слышно, потому что «вздохи» теперь сливались в один бесконечный стон…

Когда машина, вылетев из города, обогнула пологий холм, Юргис затормозил и обессиленно склонился к рулю. Андрей посмотрел назад. За холмом полыхало исполинское зарево, словно весь город превратился в лилово-белый костер.

Седой повернулся к Насте.

— Ну-ка, погляди на меня.

— Михалыч… — неуверенно начал Рома.

— Заткнись, — сказал ему старший.

Он посадил девчонку напротив и достал зажигалку.

— Смотри на огонь.

Михалыч выждал почти минуту, но пламя горело ровно. Настя молчала, давясь слезами. Только когда седой убрал свою железяку, она обиженно пискнула:

— Я нормальная!

И разревелась в голос.

ГЛАВА 12

— Ну, и что нам здесь — до утра торчать?

— А ты что предлагаешь, умник?

— Поехали вперед потихоньку. Вдруг новые знаки будут?

— Рома, блин, ты задрал уже! В двадцатый раз объясняю — не будет новых, пока предыдущий не отработаем. А предыдущий у нас — сам видишь…

Михалыч кивнул на микроавтобус, где на заднем сиденье приткнулась Настя. Машина стояла на шоссе у обочины, а члены экипажа вылезли покурить и обсудить ближайшие перспективы.

— Раз девчонка до сих пор с нами, значит, тот знак остается в силе. Хочешь, не хочешь, а она нас ведет.

— Какой, ведет, нах?.. Сидит, плачет. В натуре, не позавидуешь — родители какие-то, блин, мутанты, город вообще сгорел. Да еще и ты докопался, спичку чуть ли не в глаз совал. Дознаватель, бляха, ОГПУ отдыхает…

— А что еще оставалось? Что, если б она из этих?..

— Да уж. Откуда вообще эта дрянь полезла? Я про такое ни разу еще не слышал.

Они замолчали, вспоминая подробности. Из сбивчивого рассказа Насти стало понятно, что первые странности появились примерно месяц назад. Ее родители в июле собирались на море, но потом неожиданно передумали. То есть, даже не передумали, а вообще перестали говорить про поездку, как будто потеряли к ней интерес. А если Настя напоминала, пожимали плечами и рассеянно улыбались. И, наконец, когда пришло время отпуска, просто остались дома. Сидели целыми днями перед телеэкраном, почти не переключая каналы. Так и смотрели сплошным потоком: «До шестнадцати и старше», потом сериал «Во имя любви», потом вечерние новости, сериал «Графиня де Монсоро», детектив про мисс Марпл, программу «Время»…