Чемпион. Второй пояс - Михаил Павлович Игнатов

Пинок он отбил. Я согласился:

— Не совсем безнадёжен.

Реган хотел было что-то сказать, но я ещё был слишком зол для разговора.

Он не сумел отбить и половины ударов.

Упасть я так ему и не дал.

Ухватил за ворот халата, спросил:

— Такого доказательства силы достаточно?

Мгновение он прожигал меня злым взглядом, затем зажмурился и кивнул:

— Достаточно. Прошу простить меня, старший.

На этот раз тон был тот, что нужно.

Отпустив его, я устало поинтересовался:

— Что на тебя нашло?

Он ответил, не поднимая глаз:

— Простите, старший, я ещё никогда не терял столько подчинённых в один день.

— Подчинённых? Вы же вроде из разных отделений.

— Сегодня они все подчиняются мне, и я был в ответе за всех них.

— Ясно, — помедлив, я добавил. — Мне жаль.

Не то чтобы мне действительно было жаль этих глупых и безрассудных парней. Но они выполняли свой долг, пусть и делали это плохо. Вместо того чтобы закрыться в защите и засыпать коридор техниками, зачем-то полезли вперёд, сражаться сталью с тем, кого даже не видели. Но они ведь всё равно оставались послушниками моего Ордена, да и что такое потери я очень хорошо знал.

Вздохнув, я произнёс:

— Давай постараемся, чтобы они стали сегодня последними.

— Хорошо, старший.

Реган вырвал флаг из пола, снимая искажающий барьер. Один из стражников хрипло и недоумённо спросил:

— С-старшие?

Ну у них и лица у всех. Барьер-то искажал детали, не позволяя прочесть разговор по губам, но мы-то говорили кулаками.

Реган глянул на них так, что они невольно попятились:

— Забудьте о том, что видели и не распускайте языки.

— Д-да, старший, к-конечно.

— Возвращаемся, быстрей.

Там, где всё это началось, уже убрали тела и натоптали ещё сильней, но я уверенно зачерпнул второй след чашей у одного из оставленных мечей, быстро его отыскав.

Реган покосился на меня, но приказал тем, кто вернулся с нами:

— Ждать здесь, — а затем сорвался за мной.

На этот раз я, наученный опытом, шёл по следам быстрей, используя и Поступь, и Рывок. Дважды мы проходили через посты стражников. Живых, настороженно, с оружием в руках взирающих на следы. Им повезло, что убийца прошёл здесь до того, как я использовал чашу. Невидимый и незаметный, не знающий ещё, что его ищут и по его следу скоро пойдут.

Но время удачи остальных стражников истекало.

Реган за спиной закричал:

— Он идёт к десятой ложе шестого яруса. Быстрей, мы должны успеть!

Как будто мне что-то говорило это название. Но следы-то всё ещё горели передо мной.

Рывок.

Я буквально вбил себя под потолок коридора, в самый верх лестницы.

Поступью по ступеням, едва их касаясь.

Лестница завернула, выводя меня в квадратный зал с тремя проходами.

Влево Рывком, до поворота, на звук мечей и смерти.

Рявкнул, не разбираясь в том, что происходит впереди, накрывая весь зал Указом:

— Замрите.

Снова Рывок.

Оказываюсь прямо посреди застывшего сражения: тела, кровь, замершие на середине движения стражники.

И застывшие в пустоте печати. Пульсирующие, пылающие. Двухцветные.

— Сон!

Невидимка рухнул, засыпая и заставляя свои печати угаснуть.

Спустя мгновение рядом со мной уже стоял Реган. Выждав несколько вдохов, чтобы стражники сумели разглядеть его лицо, я снял свою печать с них, позволяя им шевелиться, а ему объясняться. Раненых ядом вроде нет, а мёртвым я помочь не в силах.

Поэтому вытащил Крушитель и осторожно попытался вспороть халат невидимке, а следом подцепить артефакты на его груди и разрезать их шнурки или цепочки, что там у него было?

Оказалось, и то, и то.

Невидимость спала, открывая обычного мужчину, лет тридцати, может быть, сорока на вид. Одет, как горожанин невысокого достатка, не любящий ярких красок, не запоминающееся лицо. Ни шрамов, ни цветных прядей в коротких волосах.

Рядом с ним присел Реган, пропустил его волосы сквозь пальцы и буркнул:

— Покрашены.

Я молча кивнул, а Реган потребовал:

— А что скажете вы, старший? Что говорит вам ваш талант? Кто его послал?

Справедливое требование. Я перевёл взгляд туда, где тлели Указы и занялся привычной работой. Нащупать что-то вроде единства от печати, влить в неё свою силу, подчиняя себе, и заставить развернуться символы Древнего языка.

Зачитал:

— Я, Туарук, клянусь своей жизнью держать в секрете тайны гильдии Теней.

— Ублюдки.

Я покосился на пышущего гневом Регана, подчинил себе второй Указ.

— Не дай себя поймать. Не дай себя пленить. Не дай себя разговорить. Убей себя, если окажешься в плену, — хмыкнул. — Бестолковый тип, не сумел.

Реган не согласился:

— Тебе просто повезло, старший. Я слышал, ты отдал два приказа один за одним, дал ему время. Ещё бы мгновение и он бы сжёг себе сердце.

— Может быть, — согласился я, но тут же добавил. — У него был вдох, он мог это сделать. Просто он слишком медленный.

— Как скажете, старший.

Я заметил, что Регана кидает от одного обращения к другому, но промолчал. Вместо этого раскрыл последний из чужих действующих Указов.

— Я, Туарук, клянусь своей жизнью выполнить приказ Глаза…

Запнулся, вспомнив, где уже видел подобное именование. У Зотара, который клялся Глазу Химари, что в течение двух месяцев убьёт какого-то Воина.

Сглотнув, подался вперёд, кладя пальцы на лицо убийцы и пытаясь отыскать линию границы маски. Если ты сам носишь её месяцами, то отлично знаешь, что именно искать. Почти неощутимую разницу между живой кожей шеи и подделки маски.

Нет. Ничего нет. Я вижу перед собой настоящее лицо. Это не Зотар, да и имя ведь в контрактах другое. С чего я вообще засомневался? Уж мне ли не знать Зотара? Этот убийца даже другого телосложения.

Реган настороженно спросил:

— Что?

Я не стал скрывать, но и всей правды, конечно же, не сказал:

— Проверял, нет ли на нём маски.

— К-хм, — Реган кашлянул, опустил руки к поясу, а спустя несколько вдохов уже сжимал в руке большой квадратный артефакт. Бляху толщиной в палец, с тремя крупными, разноцветными камнями. Или мелкими ядрами?

Миг и артефакт лёг на лоб спящего убийцы, а Реган опустил свою руку сверху.

Вдох и он убрал артефакт, лишь подтвердив то, что я понял сам:

— Нет, маски нет, старший.

Я кивнул, принимая даже не ответ, а знание о том, что есть артефакты проверки на маски.

Реган же потребовал:

—