Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

На дисплее повидавшего виды, надежного мобильника отобразился номер Флоранс. Странно, Катрин была уверенна, что подруга (бывшая? брошенная? оставленная? ушедшая?) сейчас разговаривать не захочет. Тем более по телефону. Впрочем…, если глупая сержант в главном заблуждалась, стоит ли удивляться неожиданному звонку? Только говорить не о чем. Правда, — не о чем. Злость и обида утонули в джине. Тоска осталась плавать как нефтяная пленка. Сгущается, падла, с каждой минутой. Но тоску коротким разговором не прогонишь. Ругаться снова? Нет, — как бы не сложилось с Фло, ругаться и выяснять отношения сержант больше никогда не будет. Постыдно, как будто сама себе в морду плюешь. Слушать примирительные извинения? Даже если Фло надумала мириться, вряд ли ее извинения будут искренними. Права она. Кругом права. И она это знает, и ты знаешь, дура недоношенная. Только, оказывается, вечно жить по-умному нельзя. Ну, может быть, жить-то как раз можно, а вот любить — не получается.

Пока Катрин придавалась философским раздумьям, телефон трепыхнулся в последний раз и утих. На дисплее осталась укоризненная надпись, — "непринятий звонок". Нехорошо. В любом случае, Фло заслуживает честности. Только трудно. Вот черт, трудно ткнуть пальцем в кнопку и услышать голос женщины, с которой еще вчера говорить было легче, чем дышать? Ну и мразь же ты, сержант.

Ругать себя Катрин вообще-то любила, но и сладострастному мазохизму ей предаться не дали. Снова дернулся телефон, — на этот раз беспокоила хозяйку Мышка. Видимо, истинная мазо почувствовала серьезную конкуренцию.

— Что? — тихо рявкнула Катрин в трубку.

— Я виновата, Госпожа, — торопливо выдохнула Мышка. — Простите. Звонила Фло. Она считает, что вы не хотите брать трубку. Кажется, что-то случилось с Жо. Я осмелилась…

— Потом поговорим, — буркнула Катрин и отключилась.

На этот раз палец безо всякого внутреннего сопротивления ткнул любимую кнопку. Где-то, из "соты" в "соту" полетел сигнал.

— Катрин? Я думаю, ты сейчас не очень хочешь со мной говорить, но… — голос Флоранс звучал ровно. Слишком ровно. Так подруга говорит лишь, когда очень волнуется. Или злится.

— Я просто задумалась, — пробормотала Катрин.

— Понятно, — вот сейчас голос Флоранс дрогнул. — Извини, но мне срочно нужен твой совет. Жо еще днем уехал на парад. Тогда торжества еще не отменили. Теперь мальчик застрял в мэрии. Он позвонил, предупредил что задержится. Успокаивал. Но, по-моему, там твориться черт знает что. Он сказал, что демонстранты блокировали здание, и выходить на улицу никому из оказавшихся в мэрии людей настоятельно не рекомендуется. Возможно, их не выпускают? Как ты думаешь, его можно оттуда вытащить? Ему всего тринадцать, и я…

— Где он застрял?

— Мэрия VIII округа. Это улица Шайлот. Там недалеко Гранд Отель и сквер с памятником Меровингам.

— Хорошо. Ты сама где находишься?

— Я в офисе. В смысле в этом сарае на площади Бьиен. Что мне делать? Здесь работает телевизор и мне страшно.

— Потерпи минуту-другую. Я перезвоню.

Катрин поводила пальцем по столу, слегка развезла капли кофе. Вот жрешь ты, свинюшка, всегда неопрятно. Так, вспомним, — дуга реки, мосты, вокзалы, станции метро, — карта в голове засела крепко, только ориентироваться мешали бесконечные музеи, оперы и соборы. Набьется же в память всякая дрянь.

Катрин взяла телефон:

— Мышь, пулей ко мне. Возьми степлер для толстых папок. Потеряешь секунду, — удушу. Правила нарушай осторожно. С полицией — вежливо. Жду у перекрестка Тира. По дороге внимательно слушай радио. Все о районе VIII мэрии. Вперед.

Глоточек теплого кофе и можно перезвонить Флоранс.

— Фло, не волнуйся. Я подъеду туда, посмотрю, что там за демонстрация.

— Но, Кэт, я же…

— Ты туда скорее всего не доберешься. Мне вдвое ближе, а тебе придется пробиваться через центр, да еще через мосты. Нереально. Мосты у полиции хватило ума перекрыть. Можно на метро, если оно еще ходит, но я бы так рисковать очень не советовала. Тебя под землей придется искать значительно дольше, чем Жо в мэрии.

— Но я же не могу…

— Ты сейчас почти ничего не можешь, — Катрин старалась говорить мягко, — ты далеко, и ты не готова к прогулкам по резвящимся улицам. Лучше всего тебе отправится домой. Очень осторожно. Двигаясь по набережной де Гарэ, доберись до окружной дороги. Крюк великоват, — но, скорее всего, потом до Лиласа ты доберешься без особых проблем. Если выедешь сейчас же. К ночи ситуация скорее всего ухудшиться.

— Да, в Центре сейчас стреляют, — в голосе Флоранс, наконец, проскочила паническая нотка.

— Так ведь уже которую неделю, то стреляют, то машины жгут, — насмешливо напомнила Катрин. — Сегодня в Центре, завтра еще где-нибудь. Что здесь нового?

— Но еще даже не стемнело, а там творится неизвестно что.

— Ну, так сегодня же праздник. Будет туристам что вспомнить.

— Кэт, я не смогу сидеть дома и ничего не делать. Наверное, я должна…

— Наверное, ты должна успокоится, помолчать и решить, что ты намеренна делать. Ты спросила моего совета, — ты его получила.

Слышно было, как Флоранс коротко выдохнула. После секундной паузы она сказала:

— Хорошо. Ты в этой ситуации лучше знаешь что делать. Я поеду в Лилас. И буду просто сидеть и ждать. Если туда сумею добраться.

— Постарайся добраться. И сиди там не просто так, а с телефоном, — нам почти наверняка понадобится связь. Если тебе не трудно, постарайся успокоить Мышь. Она порой склонна впадать в панику. Я позвоню.

На улице ощутимо пахло дымом. Прохожие почти не попадались. Катрин быстрым шагом направилась к месту встречи. Мышка должна подъехать минут через двадцать. Летний сумрак уже наплывал на город, и казалось, запах дыма становится сильнее. Мимо с воем и миганием пролетели две пожарных машины, яркие и шикарных как огромные игральные автоматы. Забавные здесь праздники. Вслед за пожарными машинами на скутерах пролетело десятка два тинэйджеров. Все с рюкзаками, морды повязаны платками, капюшоны наброшены на головы. С заднего мотороллера что-то азартно орал черномазый паренек в желто-оранжевой камуфляжной куртке. Надо думать, — командир этого гоблинского эскадрона. Катрин покачала головой, — это что ж, детишки уже за пожарными машинами охотятся? Остальной транспорт уже пожгли?

Девушка завернула за угол. Запах дыма стал сильнее. На следующем перекрестке, Катрин пришлось перейти на другую сторону, обходя пылающий "Фольксваген". Несколько человек глазело на ярко горящую машину. Вокруг машины валялись зонтик, женская сумочка, еще какие-то вещи. Но ни пострадавших, ни крови видно не было.

Вдруг зажглись уличные фонари. Вроде бы рано для иллюминации. Сразу стало хуже. Вечерний сумрак, сгущенный дымом, превратился в какую-то нехорошую призрачную ночь. Катрин стало не по себе, и она ускорила шаг. Каблуки слишком громко постукивали по тротуару. Навстречу попалась парочка клошаров с мешками. У одного из мешка нагло волочился кабель с электровилкой. Отягощенные ношей мужи всё же нашли в себе силы смерить одинокую девушку оценивающими взглядами. Нехорошо. Бомжей Катрин сроду не боялась, но если даже эти хорьки занюханные на приличных девушек так плотоядно поглядывают, — видать дело идет к полной анархии. Нужно бросать эту привычку, — выглядеть приличной девушкой. Катрин бегло огляделась, и, подняв подол платья, отцепила клипсу ножа от трусиков и переложила крошечное оружие в карман куртки. Так надежнее будет.

"Ягуар" уже стоял на назначенном месте. Мышь, похоже, установила рекорд гонок по пригородным шоссе. Катрин стремительным шагом направилась к машине, и Найни тут же выскочила навстречу. Личико у нее было испуганное, а на обычно аккуратненьком носике блестели бисеринки пота.

— Не трясись, — приказала Катрин. — Добралась?

Мышка кивнула и живо забралась на пассажирское место.

— Я проскочила. На бульваре, — прямо через разделительную, — там заграждение повалено. Быстро получилось.