Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева

что касалось сексуального образования, считалось обязанностью Левона. Муж не стал затягивать, не стал ждать возраста, когда будет уже поздно. Между этими двумя была особая связь. Они понимали друг друга с полуслова, а главное, что там было доверие.

— Вернее, я не помню этого…

Боже! Я закрыла лицо ладонями, дышала часто, как собачка, пытаясь остановить затягивающуюся паническую атаку.

— Мы никогда не избавимся от этого дерьма! Барахтаемся, поднимаемся на воздух, а после нас снова макают, заставляя оправдываться друг перед другом, — всхлипнула я. — А это уже проигрышная позиция. Права была тогда Липатова…

— Тётя Света херни не скажет, — горько усмехнулся Андро. — А что она сказала?

— А то, что как только отпускаешь руку родного человека, то рвётся и купол защиты, — Куталадзе поцеловал меня в висок, щелкнул пальцем по кончику носа. — Но мы всё восстановим.

— Левон! Я хочу, чтобы они все отстали от нашей семьи раз и навсегда!

— Мам, послушай меня, — Андрей соскользнул с кресла, сел на корточки, взял мои трясущиеся руки и прижал к своим губам. — Ты мне веришь?

— Верю…

— Тогда поверь, мы всё решим. Ладно, поехали… Я сам разберусь с этим, — Андро решительно встал и отвернулся, пытаясь спрятать гнев и ярость…

Глава 43

Глава 43

Москва встретила нас грозой…

Небо вспыхивало молниями, грозовые тяжелые тучи плотным покрывалом укрыли солнце, а ветер подталкивал в спину, заставляя прижаться к Левону, чтобы не упасть.

Мы быстро перешли из одного терминала в другой, остановившись у огромного табло с расписанием вылетов.

— А летим-то куда? — Андро покачивался с пятки на носок, осматривая бесконечную ленту городов. — Сочи? Домой? Или, может, в Москве зависнем?

— Зависнет он, — Левон достал из кармана пачку документов, проверил, а после приобнял. — Так, Карин, подожди тут с чемоданами. Мы за билетами и обратно.

— Хорошо.

— Ты какая-то бледная. Ты не приболела?

— Нет, всё хорошо. Просто устала, и уже хочется попасть домой. Слишком интенсивный отпуск получился.

— Кстати, это звучит, конечно, глупо, но Андро прав. Нам нужно определиться, что есть для тебя дом?

— К морюшку, Левон Георгиевич, я отправляюсь к морюшку…

— А если я не хочу отпускать тебя, жена? Может, это зависимость?

— Любая зависимость лечится лишением. Назначаю тебе диету. Диетический стол, воздержание, томные мысли и жаркие разговоры по телефону, — обняла его за шею, прижалась щекой, втягивая свежесть и легкость парфюма. — А по вечерам согласна на видеозвонки.

— Родичи, ну хватит… Люди смотрят! — хохотнул Андрей, подкатывая свой чемодан.

— Ладно, разберёмся… Сорок лет, а где дом – не знаем. Может, монетку бросить?

— Знаем, Куталадзе. Там, где наша семья, там и дом. Неужели этого недостаточно?

Его черные глаза светились теплом. И касался он меня не по привычке, а потому что хотел этого. Левон ласково прошелся по скуле большим пальцем, зацепил нижнюю губу, чуть оттягивая её.

Сумасшедшие… Смотрела вслед мужчине, от которого замирало сердце. Всегда был моим, но будто наполовину. Штамп в паспорте, телесное присутствие, но большего я сама себе позволить не могла.

А теперь могу.

И счастлива буду. И беды закончатся. И плечо сильное рядом. Оно не опора, а подстраховка, не мешающая быть личностью, самостоятельной единицей. Которая любит, и которую любят не в ответ, а вопреки…

— Я за кофе, а то от самолетного – изжога. Мам, я быстро, — Андро следом за отцом растворился в толпе пассажиров.

Присела на чемодан и достала телефон. Как бы хорошо не было вне дома, но от реальности никуда не убежать. На меня тут же хлынул поток сообщений, писем, уведомлений голосовой почты.

Но вдруг поверх информационного безумия вспыхнул входящий звонок с незнакомого номера.

— Алло…

— Карина Гурамовна, добрый день. Это Наденька, ваша будущая невестка и мать внука, — знакомый голос протараторил отрепетированную речь, как скороговорку. — Ну как дела? Вы нашли своего сына? Вразумили негодника?

— Надя, мне кажется, тебе нужно выяснять отношения с Андреем, а не со мной, — я обернулась, пытаясь взглядом найти сына, но очередь в кофейню была огромной, а вокруг постоянно суетились пассажиры.

— Карина, ну кому как не вам понять меня? — Надя усмехнулась и замолчала, очевидно, дав время, чтобы я вкусила всю желчь её слов.

Конечно… Нино всё ей растрепала, причем явно не правду, а ту гадость, что она несла, как истину, выгодную её больному воображению.

— Вы же понимаете, что порой случаются ситуации, неподвластные человеку. Вот вы жалеете, что родили Андрея? Это стоило двадцати лет мучений с нелюбимым мужчиной? Уверена, что стоило, ведь сынулю своего вы любите куда больше. Ну и Левон Георгиевич вымолил прощение, как я понимаю, — малолетняя дурочка шла в наступление, прекрасно понимая, что это её единственный шанс. — Чета Куталадзе в сборе и снова будет раздражать своим фальшивым наигранным счастьем. Вам просто страшно признать, что пора прощаться… Часики тикают, да, Карина? Поэтому решили вернуться к мужу?

Лупила словом, давила на слабые точки, чтобы напугать, дезориентировать, вот только я уже прошла через всё это. Поэтому сейчас, стоя посереди людного зала аэропорта, мне не нужно было прятаться за спину мужа, не нужно было искать поддержки, смелости, одобрения.

— Значит так. Я устала от тебя. Повторяю в последний раз, что за своего сына я перегрызу глотку и тебе, и той, кто науськал тебя выгодно выскочить замуж. Проблема в том, что мы с мужем любили друг друга ещё до свадьбы, поэтому с достоинством прошли через трудности быта, сложности становления, построение карьеры. Нам никто не принес деньги на блюдце… Поэтому слушай, Наденька… Ты не получишь ни копейки до тех пор, пока я лично не увижу результаты теста ДНК! — я говорила слишком громко, но эмоции захлёстывали, и я себя уже не контролировала.

Наверное, Надя просто стала жертвой моего нестабильного настроения. Но так даже лучше!

Пусть знает, на что способна мать!

— Да я сегодня же завалю все телеграм-каналы грязью, я вашу семейку изваляю в таких скандалах, что через неделю никто и не поверит в ваши россказни. Все будут