Узревший Слово - Николай Романецкий

Она подняла к нему мокрое, словно залитое грозовым ливнем лицо:

— Так отдохните же сегодня!

Он развел руками:

— Полного отдыха обещать не стану, но работать постараюсь поменьше. Вот как перед Дажьбогом клянусь!

Лицо Забавы тронула виноватая улыбка, слабая и несмелая.

— Вы извините меня за грубые слова. О Додола-заступница, как я испугалась! — Она передернула раменами. — Думала, вы умираете…

На этот раз он все-таки поморщился:

— Ну мары-то придут за мной еще нескоро!

От его гримасы она чуть было не зарыдала снова, но удержалась, хотя Свет хорошо видел, чего это ей стоило. Однако тут он помочь ничем не мог.

— Я пойду? — Ее губы вновь тронула несмелая улыбка. — Может, вам принести чего-нибудь?

— Нет, спасибо. — Он чуть не ляпнул: «Вы свободны!» — но вовремя спохватился.

Она еще несколько мгновений смотрела ему в лицо, потом повернулась и, опустив голову, вышла.

А он сел за стол.

Откровенно говоря, у Забавы был серьезный повод для беспокойства, и Свет о нем прекрасно знал. Зато она об этом поводе не ведала и ведать не могла: в ней просто-напросто говорило извечное женское чутье.

Впрочем, это знание было мало кому известно в Словении, потому что берегла его верхушка Колдовской Дружины как зеницу ока.

Однако Свет принадлежал к оной верхушке и потому сразу понял, что сегодняшний припадок является первым звонком. Вот только никому не дано знать, будет ли второй!

Магическая биология давно уже объяснила природу этого не очень распространенного заболевания.

Согласно учению Кудесника первой половины семьдесят третьего века Добромысла, во всяком человеке, рожденном от мужчины и женщины присутствует дух и Перуна, и Додолы. У простых людей они взаимоуравновешивают друг друга, у колдунов же все устроено иначе. Поскольку волшебная энергия рождается из измененной сексуальной, то у волшебников обязательно преобладает один дух: у колдунов — дух Перуна, у колдуний — Додолы. Однако по достижении возраста полового созревания угнетаемый дух может проявиться, и тогда Талант практически исчезает. Не считать же проявлением Таланта щупачество несостоявшихся колдунов, к тому же инициируемое лишь волшебниками!

Проявлением духа, убивающего Талант, и занималась в свое время мать Ясна. Квалифицированными волшебниками становятся лишь те, кому удается окончательно победить в себе угнетаемый дух, дающий первый толчок сексуальному интересу к противоположному полу. Впрочем, это касается в основном мужчин, поелику женщины волей богов изначально созданы в общем-то беззащитными перед насилием, а насилие почти мгновенно освобождает в них угнетаемый дух. Результат известен.

Так все это представляется воспитанникам при обучении в школах волшебников. Однако не все так просто. Есть, к сожалению, одна закавыка, о которой суждено узнать лишь высококвалифицированным волшебникам. Именно их эта закавыка и касается.

Талант представляет собой палку о двух концах, и дело тут совсем не в пресловутом Ночном колдовстве. Несбалансированность в личности колдуна прямо пропорционально влияет на мощь его Таланта. Но эта же несбалансированность приводит к тому, что любой волшебник, сотворив малое заклинание, заполучает в свою душу малую толику агрессивности. Агрессивность растет пропорционально сложности творимых заклинаний и квалификации волшебника. Так человеческая природа мстит волшебнику за возвеличение духа и пренебрежение плотью. Именно поэтому отдохнувшие и разряженные волшебники утром являются почти нормальными людьми, а после рабочего дня из-за перемен в психике превращаются в откровенных человеконенавистников.

Но в силу ряда причин изменения могут постепенно накапливаться. В результате у некоторых волшебников происходит нервный срыв.

К сожалению, медицинские статистические исследования так и не смогли выявить какой-либо более определенной зависимости между Талантом волшебника и вероятностью заболевания. Сплошь и рядом очень сильные волшебники (такие, как нынешний Кудесник Остромир) доживают до глубокой старости безо всяких нервных срывов, и потому заранее угадать персону, с которой случится несчастье, попросту невозможно.

К тому же, первый приступ — это еще не конец. Зачастую им все и завершается. Особенно, если волшебник начинает ограничивать себя в работе, но бывали случаи, когда второй приступ не приходил и к тем, кто, не желая менять своей налаженной жизни, полностью отдавал себя на волю богов.

Тем же, кто докатывался до второго приступа (а в этом случае ждать его приходилось по-всякому — от трех месяцев до тридцати лет), приходилось встречаться с Контрольной комиссией, ибо свихнувшийся волшебник рано или поздно преступал законы Колдовской Дружины.

Неудивительно, что законы сии требовали от всякого волшебника, с которым случался нервный срыв, чтобы он обязательно поставил в известность о случившемся канцелярию Кудесника.

После этого в былые времена волшебника ждали два пути: либо второй приступ болезни и лишение Таланта, либо продолжение работы на прежнем месте. Но повышение, разумеется, такой волшебник мог получить разве что во сне.

Когда боги нарушили собственные законы, дав жизнь матери Ясне, они предоставили страдающим волшебникам третий путь. Мать Ясна не просто выявляла кандидатов в колдуны, не способных справиться с человеческой природой собственного тела. Об этом-то знала вся Дружина. Но только руководство Дружины ведало, что мать Ясна была способна напрочь излечивать волшебников от проклятой болезни. Во всяком случае, за все тридцать лет, что мать Ясна трудилась на своем участке магической практики, не было ни одного случая второго психического срыва. За десять же лет, прошедших после ее исчезновения, случилось уже семь. Вот почему Колдовская Дружина была так заинтересована в том, чтобы странная паломница оказалась второй матерью Ясной. Вот почему работу с ней поручили одному из самых высококвалифицированных волшебников Словенского княжества, чародею Светозару Смороде.

И только теперь Светозар Сморода понял, почему он так не торопился с выполнением данного ему поручения. Дело было вовсе не в том, что ему не хотелось вновь возвращаться к прощупыванию подозрительных паломников, могущих оказаться лазутчиками супротивных государств.

Все было гораздо проще.

Он просто боялся понять, что пшеничноволосая паломница по имени Вера является обыкновенной бабой (пусть даже волшебницей!), не способной ни выявлять в будущих колдунах пресловутый дух Додолы, ни бороться со смертоносными гримасами духа Перуна.