Лабиринты - Кристина Щукинская

В просторной кухне собралось всё семейство Метлицких: муж, сын и свекровь. Так же там заседал всклокоченный и нервный Боря Кляйн. Меркуловы не остались в стороне, объявились. Уже седой, но импозантный старый ловелас Костя в неизменном сером джемпере известной марки. Жена не дает ему отлынивать. Внешний вид - наше всё, тем более для руководителя одного из ведущих театров матушки-Москвы. И сама Милка, как всегда хороша. Явно из СПА-салона выползла на свет Божий. Как была кокеткой и вертихвосткой, так и осталась: каштановые коротко остриженные волосы в творческом беспорядке, на носу - изящные очки в серебристой оправе, шмотки от ведущих домов моды. В гости к подруге надела на себя явно что-то "попроще". Стразов по минимуму.

Родственники и друзья оккупировали обеденный стол, сосредоточенно обдумывали план "боевых действий". Ксении сделалось смешно. Увлечены спасением "доброго имени" семьи Метлицких, совершенно не замечая, что всё бесполезно. Час расплаты пробил...

- А я вам говорю, надо передачу делать. Хоть с кем-нибудь, раз Ксеня не может, - бубнил Боря. - РТВ рекламу три раза на день крутит. Народ уже руки потирает в предвкушении.

- Дядь Борь, а что это ты "вражеские голоса" смотришь? - засмеялся Вадик.

- Ай, да перестань! Все мы "мониторим" конкурентов, - отмахнулся продюсер. - Не о том сейчас думаешь, Вадя. Тебе на следующей неделе прохода в училище не дадут. Будут приставать: "Правда, что твой дед женился на спор? Правда, что жену обижал, изменял?".

- Пусть попробуют! - Вадим-младший сразу же напомнил питбуля, готового к броску на врага. На лице застыла решимость, один глаз нехорошо сузился. Если бы здесь находился недоброжелатель, то инстинктивно сделал бы шаг назад.

- Передача нужна. Только вот кто ее делать будет? Ксюня у нас - профи. Душу на изнанку своей правдой с экрана вывернет. Если кого другого поставить, то сразу будет ясно: Метлицкие хотят опередить вдовушку и двух мелких пакостников, - весомо заявила Вера Петровна, доставая сигарету из портсигара, украшенного камушками-лазуритами.

Она хотела закурить, но внук ее опередил. Вадик скомкал сигарету, бросил в пепельницу.

- Ба! Ну, ты меня достала! Тебе что врачи сказали? Мне еще не хватало тебе в больницу апельсины в авоське носить, - припечатал он, награждая любимую бабушку гневным взглядом.

- Вадичка, ты мне гвоздички на бугорок скоро понесешь, - усмехнулась Вера, доставая следующую сигарету. - Поздно мне от привычек старых избавляться.

- Мама, ну я тебя прошу! - Андрей резко поставил на стол кружку.

- Я тоже прошу, - тихо произнесла Ксения, сдерживая усмешку, когда на нее уставились удивленные лица друзей и родных. - Что за "совет в Филях"? Неужели моя скромная персона так взволновала? Борька пост руководящий оставил, Милка - шопинг, а сынок родимый соизволил домой прийти ночевать.

Она стояла, опираясь о дверной косяк. Голова кружилась точно в центрифуге. Слабость грозила опустить тело на пол в любую секунду. Но сдаваться телеведущая не привыкла. Усмехаясь, показывала всем видом - со мной всё в порядке, зря со счетов списали!

- Ксюша, ты зачем поднялась? - встрепенулся Андрей. - Тебе нужно поспать. Иди, ложись. Мы не хотели тебя тревожить.

- Ксю! Ты нас напугала! - Мила смотрела укоризненно и взволнованно одновременно. - Когда Андрюша позвонил, я от неожиданности чуть сама не упала. Совсем уже заработалась. Сто раз мы тебе говорили, что отпуск нужен. Не захотела со мной в Испанию ехать...

- Так, всё потом. Ксения, быстро приняла горизонтальное положение. - Вера Петровна единственная не проявила изумления. Под шумок успела даже закурить; она выпускала сизые струи дыма, явно довольная собой.

- Да что вы ее уговариваете! - со стула резко поднялся Вадик. - Тебе что сказано? Лежать? Марш назад в кровать!

Он подошел к матери, хотевшей выдать гневную тираду, что она сама в состоянии позаботится о своем комфорте и знает прекрасно, когда ей нужно спать, а когда - бодрствовать.

Не дожидаясь ответной фразы, Вадим легко и непринужденно подхватил Ксению на руки, прошел в коридор, толкнул ногой дверь спальни и уложил опешившую женщину назад на мягкий матрас и кремовые простыни. Укрыл одеялом, игнорируя сопротивление и попытки отчитать его.

- Вот так. И всё, никакой самодеятельности. Довела себя до нервного срыва и опять продолжает, - сын буквально зарычал. - Всё, хватит!

- Откуда в тебе эта бесцеремонность? Зачем меня на руках таскать? - Ксения поняла, что не может сказать что-то более толковое.

Выходка Вадика заставила почувствовать себя маленькой девочкой, которая может позволить себе расслабиться, оставить позади сомнения, тревоги. Просто наслаждаться заботой. Есть кто-то, умеющий принимать решения. Тот, чьи слова не расходятся с делом. Будто в шахматной доске ее жизни на какой-то миг фигуры вернулись на нужные клетки. Тут же встрепенулся панический страх, поднялся на дыбы и рванул в бешеный галоп. Так она чувствовала себя лишь с одним мужчиной. С тем, кто объединил всех, присутствующих в этой квартире...

Никогда прежде Ксения не допускала мысли, что ее родной сын может проявлять себя, как его дед.

- У дяди Кости - радикулит, у отца - воспитание, а дядя Боря не приучен женщин на руках носить. Они бы тебя еще час уговаривали, а ты бы заладила "сама-сама". Вот до чего твое "сама" довело"! - продолжал нотацию Вадик.

- Здесь я старшая, и я - твоя мать! Я тебя имею полное моральное право отчитывать. А ты меня - нет! - сорвалась Метлицкая, в несвойственной ей манере.

- Я совершеннолетний. Двадцать лет скоро. И не нервничай, тебе покой нужен и длительный сон. И если тебя не отчитывать, то до чего ты еще дойдешь? Никого не слушаешь. Мать, я с тобой с ума сойду. Вчера захожу домой, а повсюду запах валерьянки. Я испугался...

Суровый взгляд. Вода из сердца океана - насыщенный цвет индиго плещется в чуть раскосых, будто кошачьих глазах. Черные брови, длинные ресницы. Косая челка, падающая на глаза. Вадик дернул головой, нервным жестом пытаясь убрать непослушные темно-каштановые волосы назад. И тут внутри у Ксении похолодело. Новая прическа сына заставила судорожно сглотнуть. Воздух загустел, превратившись в вязкую субстанцию. Женщина попыталась сделать пару вдохов, однако безрезультатно.

- Эй, мам, ты что? Плохо? - взволнованно спросил сын, взял ее кисть и попытался измерить пульс.