Юрий Звенигородский. Великий князь Московский - Константин Ковалев-Случевский

Строительство каменного Рождественского собора в Звенигороде в этом случае надо отнести если не к середине 1390-х (мы можем предположить, что строить два каменных храма одновременно было довольно сложно, хотя, во многом, сподручнее), то к последним годам XIV века. Но тогда, как мы уже говорили, странным кажется рассказ о возведении деревянного храма Рождества на горе Сторожи в 1398 году, когда впору уже было строить (или уже строился) новый из камня. Скорее всего, срубленная из дерева церковь поставлена была намного раньше, как мы уже и говорили — в начале 1390-х.

Вот и задачка — когда и что считать основанием Саввино-Сторожевского монастыря. В любом случае, речь идет о разнице в несколько лет, которая не может вызвать недоумения или непродуктивные споры.

Во всяком случае, монастырь был основан. И в XV век Звенигород вошел уже с новой обителью. И здесь стоит сказать несколько слов о разнообразных расхожих утверждениях, будто на западе от Москвы в виде монастыря возникла новая крепость, закрывшая собой это направление от незваных гостей или ворогов, в том числе и от Литвы.

Ставили себе князь Юрий или преподобный Савва такую задачу? Конечно же нет! Привычные утверждения, привнесенные в наше сознание из школьных учебников советской поры, когда вся история словно бы переводилась на материалистический язык, а действия духовных лиц расценивались лишь как поступки лиц светских, продолжают властвовать и поныне.

Монастыри того времени, включая и Саввино-Сторожевский, никак не могли «играть роль» защитных крепостей или тех же «сторож». Никто такой цели себе тогда не ставил. Это все равно что в битве выставить перед наступающим войском ряды невооруженных монахов (или даже вооружить их для пущей важности). Участие иноков в сражениях бывало, и мы об этом знаем. Но это было единичным случаем, абсолютным исключением из правил, и никогда — правилом!

Также и монастыри не были тогда крепостями с неприступными стенами, пушками или глубокими рвами по всему периметру. Очень характерной иллюстрацией этого может стать как раз Звенигород — в период его устроения игуменом Саввой и князем Юрием.

Духовный и светский подвижники возводили новый Кремль и новый монастырь на соседних холмах. Кремль строился по всем правилам боевой инженерии, фортификационного искусства. Он играл роль крепости, здесь располагались защитный воинский гарнизон, отряды дружинников. Его специально готовили к возможной длительной осаде, предусматривалось долгое снабжение цитадели водой и продовольствием.

Архитектура же монастыря отличалась кардинально! Это в XVI—XVII веках на Руси обители начнут обносить каменными стенами с бойницами (когда, кстати, это уже не будет большим препятствием для наступающих, обладавших мощным огнестрельным пушечным оружием). Скорее в угоду новой традиции. А в XIV — начале XV столетия внешний вид иноческого обитания был совершенно не сопоставим по укреплениям, например, с городским Кремлем.

Ограды, конечно, строили. Но не каменные и не высокие (известно буквально одна-две из камня, без укреплений). Это было лишь ограждением от постороннего человека, но не от воинского отряда. О башнях в монастырях вообще говорить не приходится, их наличие — домыслы будущих времен. Да и зачем они были нужны? У воинов-дозорных свои функции, а у монахов — свои. Разве что могла появиться высокая колокольня, но это никак не была «сторожевая башня». Необходимо добавить, что совсем не известны до этого времени (с XI века — появления монастырей на Руси) обители, имевшие крепостные валы и рвы у ограды. А ведь это и был главный признак настоящей крепости в те годы.

Стены монастыря указывали на защиту небесную и были лишь символическим Ограждением. Обитель исполняла роль Небесного Иерусалима, отгороженного и отрешенного от светского мира. Соединялись с обычной жизнью они через специальные деревянные ворота, которые, как правило, назывались «святыми вратами», строились с надвратной церковью, абсолютно не пригодной для военной обороны. Пушки и казармы на иноческой территории появились потом. В Саввино-Сторожевском монастыре — уже после Смутных времен, а особенно в период царствования Алексея Михайловича, когда здесь располагался отряд «стрельцов Саввы чудотворца».

Нет, не крепость строил Савва Сторожевский в Звенигороде. Он возводил то, что пережило затем даже мощные бастионы Кремля на Городке и составило нынешнюю славу городу. Он обустраивал место свято. И оно не требовало высоких тынов или рвов. Оно основывалось на высоких помыслах и настоящей крепости Духа.

О духовной и хозяйственной жизни игумена Саввы в основанном им монастыре различные публикации двух прошедших веков рассказывают по-разному. «Тогда же с умножением братии, которая приходила к святому отвсюду, умножено и строение монастырское “святому зело о сем прилежащу”. Между тем преподобный Савва достиг глубокой старости, “никогда не изменив своего уставнаго правила, и, отвергшись однажды мира, о мирском и суетном уже более не заботился, тесный и скорбный путь предпочел пространному, возлюбил нищету и был образцем трудолюбия и смирения для братии”. Таким образом, много потрудившись на пользу обители и братии и изнурив плоть свою тяжелыми молитвенными подвигами и трудами, Преподобный почувствовал приближение смерти и, призвав братию, поучал их от божественных писаний, убеждал блюсти чистоту телесную, иметь братолюбие, украшаться смирением и подвизаться в посте и молитве».

Считается, что игумен предпочитал «безмолвие» (помните, ведь он был последователем исихазма?). Означает ли это, что он вообще ни с кем не общался? В другом издании о тогдашней монастырской жизни на горе Сторожи мы читаем следующее: «Новая церковь значительно украшена, глава на ней обита медными позлащенными листами; устроены братския келлии, и обитель обнесена деревянного оградою. До нашего времени сохранилась одна жалованная грамота князя Юрия Дмитриевича Саввину монастырю, писанная 1404 года мая 10-го. В этой грамоте сказано, что Юрий дал игумену Савве и его монастырю несколько сел и деревень с угодьями в своей отчине, что он освобождает от дани и пошлин всех, живущих на монастырских землях в его отчине, что монастырские люди не подлежат суду Звенигородских и Рузских наместников и волостелей, а судит их сам игумен Савва, или кому он прикажет, исключая случаев смертоубийства. Этой же грамотой дозволялось преподобному Савве держать свое монастырское клеймо для пятнания лошадей, и обители приданы борти и бортники. Потом еще при жизни самого преподобнаго Саввы воздвигнута каменная соборная церковь Рождества Богородицы на том самом месте и в том виде, в каком она находится доныне».