Опороченная (Карнавал соблазнов) - Сандра Хилл

Ох, какой позор! Эйрик привел любовницу в ее дом, на глазах у всех. Она убьет его! Может, даже маленьким ножом, который держит в руках эта женщина. Может, она убьет их обоих.

В приступе гнева глаза ее затуманились слезами разочарования. До этого времени она и не сознавала, насколько стала доверять этому человеку, ее супругу, насколько ждала их единения. Ох, все рухнуло. Сначала Стивен, а теперь этот блудливый негодяй.

Какой же глупой она была, пойдя на этот брак с широко открытым сердцем! В гневе вскинув подбородок, она постаралась скрыть свое огорчение от испытующего взгляда Эйрика. Она ведь сильная, она ведь привыкла к жестокой реальности одинокой жизни. И она переживет предательство еще одного мужчины. Да, переживет.

Недолго думая, она схватила бадью с водой, стоявшую возле лохани, в которой он только что мылся, и вылила ее содержимое на развалившееся тело. Вода окатила его, намочила все постельное белье и забрызгало платье шлюхи, которая присела на корточки, с ужасом глядя на нее.

— Проклятье, Идит! Вода холодная как лед! — воскликнул Эйрик, протягивая руку к полотенцу. — Ты что, недовольна тем, что мужчина поддерживает себя в чистоплотности?

— Чистоплотность? — Она едва не задохнулась от злости, перелила из лохани в бадью грязную воду, и снова направилась к кровати. Молодая женщина завизжала от ужаса, спрыгнула с постели, юркнула мимо нее и вылетела за дверь.

Эйрик поспешно поднялся и метнул в нее строгий взгляд:

— Не смей выливать на меня помои, не то пожалеешь.

Несмотря на ярость, Идит невольно залюбовалась мужем, стоявшим перед ней почти голым. Свет, падавший из щелевидного окна, играл на прекрасно развитых мышцах, выступавших на плечах и руках, высвечивал выпуклую мускулатуру на длинных ногах, слегка искривленных годами верховой езды. Бросив полотенце на постель, он подбоченился с надменным видом. Испытующая улыбка играла на его восхитительных губах, а голубые глаза сверкали от какого-то извращенного удовольствия.

И тут Идит ослепила красная пелена ярости; Этот человек еще смеется над ней! Он только что развлекался здесь с другой женщиной, а теперь веселится над гневом жены. Клялся ей в верности при обручении, а потом изменил еще до того, как был завершен их брак. И что хуже всего, нашел привлекательной эту невежественную женщину, а ее… а ее, свою верную жену, терпеть не мог в постели.

Она плеснула воду Эйрику в лицо. Мыльная вода потекла с его волос, ресниц, подбородка. Изумленный тем, что она ослушалась его приказания, Эйрик даже рот открыл. Но лишь на один миг. Удивление тут же переросло в гнев, и он пообещал со зловещим видом:

— Ты пожалеешь, жена, что не вняла моей угрозе.

Тогда Идит поняла, что, пожалуй, поторопилась и выбрала не тот способ, чтобы выказать ему свое возмущение. Ей следовало бы подождать, пока не уляжется ее ярость, и обсудить ситуацию с ним разумным образом. Святые мощи! Где та трезво мыслящая, сдержанная женщина, которой она была до приезда в Равеншир? Она просто не узнавала себя в этой вспыльчивой мегере.

Эйрик шагнул к ней, и в его глазах появился хищный блеск.

Идит тут же повернулась и помчалась вниз по ступенькам, потом проскочила через зал, не обращая внимания на воинов, которые, спасаясь от дождя, сидели за длинными столами и играли в кости. Как слепая, вылетела она во двор замка, не зная, куда бежать, понимая лишь, что надо скрыться от грохочущих за ее спиной шагов.

Едва выскочив наружу, она услышала, как босые ноги Эйрика поскользнулись на мокрых ступеньках. С громкими ругательствами он упал в грязь.

Идит озабоченно поглядела через плечо и хотела было вернуться и узнать, не ушибся ли он. Но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы передумать. Эйрик сидел в грязи, по-прежнему одетый лишь в узкую набедренную повязку, и смотрел на нее так, что она решила поскорей найти себе какое-нибудь укрытие и переждать, пока не остынет его гнев.

Она уже почти добежала до сада, когда Эйрик прыгнул на нее сзади и схватил за талию. Она упала на живот, лицо оказалось вдавленным в грязь, а Эйрик навалился на нее сверху. Дождь поливал их обоих.

Идит упиралась ладонями в раскисшую землю и пыталась поднять голову и плечи, но не могла пошевелиться. Эйрик накрыл ее всю, с головы до пят, своим крупным телом, и она даже дышала с трудом.

— Слезай с меня, ты, большой болван!

Эйрик перевернул Идит на спину, но продолжал прижимать к земле своим телом. Несмотря на дождь, который теперь, после того как из туч выглянуло солнце, стал затихать, несмотря на то, что его жена напоминала мокрую, грязную крысу, несмотря на свой немалый гнев, Эйрик почувствовал острое наслаждение, ощущая под своим твердым телом ее женственные, мягкие формы. Да, мягкие, понял он не без удовольствия; его жена вовсе не костистое существо, как он когда-то вообразил себе.

Не спеша, с осторожностью он лег поудобней и прижал к ее телу свою возбудившуюся плоть.

Она ахнула и поглядела на него с вопросительным и невинным видом. Струйки дождя промывали дорожки на ее покрытом грязью, лице а намокшие волосы вырывались из-под плата безобразными седыми космами.

Но Эйрика это почему-то не оттолкнуло.

Ловким движением обеих ног он зацепил ее лодыжки своими и раздвинул их. Затем, сквозь тонкое промокшее платье, умело проник к самой сердцевине наслаждения — по крайней мере, у других женщин, которых он знал, это место было средоточием наслаждения. Хотя, может, у жены его все не так.

Губы Идит раскрылись с нежным вздохом удовольствия:

— О!

Эйрик улыбнулся. Нет, в конце концов, у нее все так же, как у других. И эта мысль принесла удовлетворение… и предвкушение.

— О?

— О, ты ублюдок! — воскликнула Идит своим обычным сварливым голосом, приходя в себя и стараясь отпихнуть его.

— Я? Ублюдок? — переспросил он. — Миледи, ты еще не знаешь, каким ублюдком я могу быть. — Он протянул правую руку и схватил горсть грязи. Затем с торжествующим смехом вымазал ей щеки. — Это тебе за то, что плеснула мне в лицо грязную воду.

Она фыркала и плевалась, забрызгав грязью его лицо тоже, пыталась ногтями вцепиться в него. Но он другой рукой крепко держал обе ее руки над головой. Потом зачерпнул еще одну горсть и намазал грязью груди, после чего погладил ладонью по скользкой поверхности. И завороженно загляделся, как расцвели под тонкой тканью соски.

А затем еще крепче прижался к ней.

— Почему ты это делаешь? — простонала она.

— Потому что нравится.

Он осторожно шевелил на ней бедрами, пристально наблюдая за реакцией. Она не разочаровала его.

Инстинктивно ноги ее раздвинулись, и она выгнулась ему навстречу. Томно закрыв глаза, разжала губы, и из них вырвалось неровное, учащенное дыхание. Ее тело сказало ему то, что не мог сказать надменный язык: она хотела его. Не меньше, чем хотел ее он сам.