Только в смерти - Дэн Абнетт

свете фонарика, прикрепленного к дулу. Они пробрели мимо плачущих Призраков, которые искали живых.

Фигура двинулась в темноте под куполом перед ними. Маггс вздрогнул, поднимая оружие. Он видел мясистое лицо и черное кружевное одеяние.

Он почти выстрелил, когда Цвейл отбил винтовку в сторону.

— Идиот! — крикнул Цвейл. — Это Варл!

VI

— Это было что-то, — сказал Варл. Он был так полностью покрыт кровью, что выглядело так, как будто его умышленно покрасили. Белки его глаз казались очень белыми на красном фоне, а зрачки очень черными.

Его трясло. Дорден помог ему сесть.

— Куда тебя ранили? — спросил Дорден.

— Думаю, что никуда, — сказал Варл. Его голос был странно тихим. Он посмотрел на Роуна.

— Это должно было когда-нибудь случиться, так ведь? — спросил он.

Роун не ответил.

— Что случиться? — спросил Цвейл. — Сынок?

Варл пожал плечами. — Я не могу рассказывать об этом, как историю. Все было так безумно, все так быстро случилось. Я знаю, что в него попали. Он был рядом со мной и в него попали. Я слышал, как он закричал. Он сказал мне идти дальше. А потом… потом я помню, как он упал. Я пытался защитить его, но меня отбросила по коридору волна тел.

Варл вытер рот. — Когда мы отбились, его здесь больше не было. Это было слегка сбивающим с толку, но потом я увидел его. Я увидел его. Враг забрал его. Шестеро уносили его прочь. Я думаю, что они узнали его знаки различия и решили взять трофей. Так я тогда подумал.

Он печально покачал головой. — Мне это не понравилось. Мне это фесово не понравилось. Я пошел на них, я и еще пара ребят. Мы, на самом деле, рванули на них. На какое-то время все превратилось в расплывчатые очертания. Затем я снова увидел его. Они поднимали его через ставню.

Варл замолчал.

— Продолжай, — сказал Роун голосом, который казался таким же старым и уставшим, как дом вокруг них.

— Я последовал за ними, — горько сказал Варл. — Я пробил себе путь и последовал за ними через ставню наверх. Поднялась пыль. Сначала я едва мог видеть. Бой все еще продолжался снаружи и внутри куполов. Они привязывали его к веревкам, чтобы спустить вниз со скалы. Я увидел, почему они это делали. Он был жив. Он все еще был жив. Он увидел меня. Я пытался добраться до него, но их было слишком много. Они спускали его вниз, он был обвязан веревкой. Я думаю, что он понимал, что происходит. Я думаю, что он понимал, какая судьба ждет его, если они заберут его. — Варл посмотрел на людей, слушающих его. — Он закричал мне. Я не знаю, что он сказал. У него все еще был меч. Каким-то образом он все еще был у него. Он убил одного из них мечом, но они были вокруг него. И он… и он перерезал веревки.

Все молчали.

— Вот так все было, — сказал Варл. — Целая их куча просто упала вниз. Он всех забрал с собой. Они просто исчезли за краем.

— Ты уверен? — спросил Роун. — Ты уверен, что это был он?

Варл поднял что-то. Они все думали, что это была его винтовка, но это было не так.

Это был силовой меч Иеронимо Сондара.

— Он лежал прямо на краю скалы, — сказал Варл. Слезы бежали по его лицу, оставляя дорожки белой кожи в запекшейся крови. — Гаунт мертв.

14. ПЕСНИ СМЕРТИ

С.П. Эликона, С.П. Эликона, это Дерево Нала, это Дерево Нала.

Докладываем, командующий офицер полка потерян в бою.

Повторяем, командующий офицер полка погиб.

Цель остается под контролем в настоящее время.

Дерево Нала отбой.

(конец передачи)

— Дубликат вокс-передачи, пятый месяц, 778.

I

Потребовалось еще четыре часа, чтобы обезопасить Хинцерхаус. Разбросанные горстки Кровавых Пактийцев, которые не смогли уйти вместе с главными силами, залегли в подвалах и темных уголках уединенных галерей, и спускали ад на головы любых поисковых команд, которые обнаруживали их. Никто не умирал без кровавой резни. Это были самые болезненные потери Призраков, думал Роун. Битва закончилась, а его люди все еще умирали.

Его люди. Мысль заставляла его испытывать головокружение. После всего этого времени, они теперь были его людьми.

II

Пока продолжалась ночь, неистовый ветер Яго вопил вокруг дома, спустив с привязи самую худшую пыльную бурю из тех, какие дурная скала уже бросала на них. Пыль проникала сквозь множество разбитых и поврежденных ставен, несмотря на попытки запечатать их. Ветер стонал в коридорах и галереях, очищая их от дыма и заставляя людей дрожать. Он звучал, как горе, как стонущее отчаяние вдовы или сироты.

Где-то в шуме, поздно ночью, начала играть Танитская волынка. Харк слышал ее, горестную и отчетливую. Его койку перенесли в другую комнату, когда полевая станция заполнилась. Боль одолела его, он стоял слишком долго. Плоть на его спине пульсировала.

Когда он услышал волынку, он попытался подняться. Рука мягко прикоснулась к его плечу, и голос настойчиво сказал ему продолжать лежать.

— Я могу слышать музыку, — сказал он.

— Это Каобер, —