Леди полуночи - Тесса Дэр

– Она вздернула подбородок и пожелала мне доброго дня. И ушла улыбаясь, с чувством собственного достоинства, а я своего лишилась. – Старушка сжала руку Кейт своей высохшей ладошкой. – В тебе много материнского огня.

Материнский огонь…

Наконец Кейт нашла имя пламени, которое согревало ей сердце. Она все-таки получила что-то в наследство от матери. И долго несла в себе. И это было куда более ценным, чем воспоминания о ее облике или песенка, которую она пела. Мать нашла в себе смелость рассмеяться в лицо жестокости и равнодушию, ухватившись за чувство собственного достоинства, как утопающий хватается за соломинку. Благодаря внутреннему огню она и выжила.

Кейт должна найти выход из сложившейся ситуации без вступления в брак с маркизом Дру. Вот и все!

– Давайте расскажем все Эвану. Может, тогда он перестанет считать себя обязанным жениться на мне…

– Перестанет чувствовать себя обязанным? – воскликнула Хэтти. – Ты его не знаешь, Кейт. Если ему станет об этом известно, то он заставит нас вылизывать тебе туфли в знак раскаяния, оденет Ларк в мешковину, посыплет пеплом и в таком виде устроит ей дебют в свете. И уж конечно, чувствовать себя обязанным не перестанет.

Кейт покусала губы, понимая, что Хэтти права.

Тем не менее надежда еще оставалась. Сюзанна! Возможно, ей удастся вразумить лорда Райклифа, чтобы тот выпустил Сэмюэла из тюрьмы. И будто по мановению волшебной палочки в дверях гостиной возникли Сюзанна и Минерва. Баджер спрыгнул на пол, а Кейт поднялась, чтобы поздороваться с ними.

Сюзанна сразу перешла к делу:

– Боюсь, ничем не могу тебя порадовать.

– Он непоколебим? – Кейт упала назад в кресло. – О нет!

Сюзанна с таким волнением замотала головой, что ее веснушки, как показалось, расплылись на лице, потеряв четкие очертания.

– Кому нужен этот «кодекс чести», если он противоречит здравому смыслу? Брам настаивает, что он связан обещанием выполнить просьбу Торна, даже если сам против этого. И не хочет слушать никаких аргументов. Все крутится вокруг разговоров о гордости, воинском братстве и его спасенной ноге. Я вот что тебе скажу: когда речь заходит об этой проклятой ноге, Брам вообще перестает воспринимать доводы разума. Если в теле этого солдафона и есть какая-то чувствительная косточка, то это его правая коленная чашечка.

Она села рядом с Кейт.

– Извини. Я сделала все, что могла.

– Не сомневаюсь.

В разговор вступила Минерва:

– Я подумала, может, попросить Колина поговорить с ним в качестве последней меры, но, боюсь, это сработает против нас.

Кейт попыталась улыбнуться.

– Спасибо, что подумала.

– Конечно, за несколько дней кого-нибудь из них мы уговорим, – успокоила ее Сюзанна. – Не может же это тянуться вечно.

Несколько дней – это слишком долго. Никто из них не может понять, что значит для Сэмюэла сидеть взаперти. Когда-то он вытатуировал собственноручно дату своего освобождения, и делал это тщательно, несмотря на безумную боль, потому что понимал грозившую ему опасность распрощаться со всеми надеждами и человеческим обликом. Дать заковать себя в наручники для него настоящая пытка.

– Мы пойдем другим путем. – Сюзанна окинула взглядом по очереди всех присутствующих и остановилась на Кейт. – Это же Спиндл-Коув. В этой комнате собрались шесть умных, изобретательных, волевых женщин. Мы не позволим сбить нас с толку нескольким неразумным мужчинам, которые до сих пор продолжают свои глупые игры в солдатиков.

– Это правда, – поддержала ее Минерва. – Давайте рассмотрим все варианты.

– Я не могу оставаться в стороне! – выпалила Кейт. – Возможность брака с кем бы то ни было, кроме Торна, даже не обсуждается.

– Я знаю! – воскликнула Ларк. – Кейт, тебе нужно дать монашеский обет, и тогда замужество окажется для тебя под запретом.

Тетя Мармозет подавилась своим леденцом.

– Женщину из рода Грамерси отправить в монастырь? Это же так жестоко!

Хэтти помахала пальцем. Глаза ее сияли.

– Подождите! Что, если она выйдет за Эвана на несколько минут, а потом попросит развода и аннулирует брак?

– Я не пойду на это, – заявила Кейт. – Мне приходила эта мысль в голову, но викарий предупредил, что развод получить не так-то просто. Плюс это нечестно. Эван был так добр ко мне. Я не могу врать ему в лицо – давать обещания, которые не собираюсь выполнять.

– Сюзанна высказала хорошую идею, – объявила Минерва, поправив очки на носу. – В нашей деревне мы побьем мужчин на их собственном поле. Если они хотят военных игр, мы соберем свою, женскую армию. Вооружимся луками, пистолетами, ружьями, пригоним даже катапульту, если сэр Льюис разрешит, силой возьмем тюрьму и устроим узнику побег.

Тетушка Мармозет оживилась:

– Мне нравится образ ваших мыслей, дорогая.

– Нет-нет, – покачала головой Кейт. – Это, конечно, захватывающая идея, Мин. Но мы не можем себе этого позволить. Слишком велик шанс, что кто-нибудь пострадает, а Сэмюэлу еще одна осада нужна в самую последнюю очередь.

Непредсказуемая реакция на взрывы – вот в чем была проблема.

– Помимо того, даже если мы вытащим его из тюрьмы, он все равно не изменит своего намерения. И мы вернемся туда, где оказались прошлой ночью.

Кейт верила, верила всем сердцем, что у них с Сэмюэлом жизнь может сложиться счастливо, но когда вчера он устроил торг с Эваном, стало видно, насколько он не уверен в себе. Сэмюэл передал ее на руки другому. Точно так же как двадцать лет назад, когда оставил ее в Маргите. Он сомневался, что достоин ее. И не поверил, когда она сказала, что готова отдать все ради него. Словам он не верит – значит, надо переходить к делу.

Существовала еще проблема публичного скандала. Ей меньше всего хотелось, чтобы грязь с улиц Саутуарка коснулась репутации семьи, в которую она вошла. Даже после признания тети Мармозет она не пожелает этого ни одному из новых родственников. Тем более не желала, чтобы это омрачало их с Сэмюэлом брак.

Кейт нервно покрутила кольцо на пальце, чтобы солнце вспыхнуло на гранях бледно-розового камня. Какая красота! Она уже не могла представить себя без него. Сэмюэл выбрал это кольцо специально для нее.

Камень полыхал изнутри. Как и она.

– Итак, мы должны сделать хоть что-нибудь, – сказала Минерва. – Напечатать памфлеты. Устроить голодную забастовку на лужайке. Разгуливать без корсетов, пока кто-нибудь не сдастся. Это ведь Спиндл-Коув. Посмотри на своего щенка. Даже он согласен со мной.

Кейт взглянула на Баджера, который с наслаждением грыз очередной экземпляр «Житейских премудростей для молодых особ», и, наклонившись к его задорно торчавшему уху, прошептала:

– Это все из-за тебя. Ты ведь знаешь.

Если бы не Баджер, ей никогда бы не вытянуть правду из Сэмюэла, она никогда не узнала бы, каким нежным Торн может быть, и не полюбила бы его за это. Арбузы в ее жизни не сыграли бы такой роли.

В голове возникла одна идея и начала приобретать определенные очертания. Может быть… Всего лишь может быть… Вдруг у Баджера получится и это?

– Думаю, я знаю, что делать, – взволнованно оглядела Кейт своих родственниц и подруг. – Но нужно, чтобы мне помогли.

Глава 25

Наконец-то у него появилась возможность познакомиться с местной тюрьмой.

Торна всегда интересовало это небольшое здание, стоявшее на отшибе недалеко от церкви Святой Урсулы. Сначала он предположил, что это архитектурное обрамление источника, который давным-давно высох, потом кто-то сказал, что в свое время здесь была часовня старой церкви.

Как бы то ни было, сейчас постройку использовали как тюрьму.

Строение имело круглую форму. Стены были сложены из песчаника. Окна отсутствовали. Должно быть, его возвели в тот же период, что и замок Райклиф, – другими словами, в незапамятные времена. Деревянный потолок, конечно, давным-давно сгнил. Вместо него над головой виднелась решетка из железных прутьев, которая отбивала у заключенного всякую охоту выбраться наружу, но свободно пропускала внутрь свежий воздух и золотые снопы солнечных лучей. Тут и там из щелей в стенах торчали куски мха и листья папоротника.

Как и другие постройки в деревне, выглядела тюрьма своеобразно и в чем-то даже привлекательно, но была при этом крепкой и основательной. Единственный вход перекрывала дверь кованого железа – ручная работа Аарона Доуса, вне всякого сомнения. Торн знал его как искусного кузнеца.

Запястья Торна обхватывали металлические наручники, соединенные цепью. Оковы были самыми настоящими, из коллекции сэра Льюиса. Два ключа от них и от двери лежали сейчас в кармане Брама, а он дал слово.

Торна затворили надежно и всерьез.

Ночь выдалась нелегкой. Сидеть скованным в темноте… Тишина разбудила в нем дикого и беспощадного зверя, но оковы были крепки, стены – тоже. Даже если бы он тронулся умом и попытался вырваться отсюда, ему бы это не удалось.