Снова майор Виноградов - Никита Филатов

— Прочитайте.

— Да чего уж там… — Курченко взял ручку. — Где подписать?

Из протокола допроса гражданина Курченко В. В.:

«…C Гафуровым Магомедом я познакомился на квартире у своей невесты Спасской М. А. Ранее Гафуров жил у нее, и сначала у нас из-за Спасской доходило даже до драк. После очередного конфликта Гафуров сказал мне, что если я смогу доставать ему наркотики, которые он употребляет, то он не будет мешать нашему с Мариной счастью. Я согласился на это предложение только из-за любви к Марине, никаких корыстных интересов у меня при этом не было. Мне было к тому времени известно со слов Марины и из личных наблюдений, что Гафуров имеет возможность доставать где-то иностранную валюту в значительных количествах. Я брал у Гафурова валюту, затем приобретал наркотические вещества и передавал их Гафурову. Незначительную выгоду, которую я имел от этих сделок, я использовал для ведения совместного хозяйства со Спасской, чтоб обеспечить ей уровень жизни, к которому она привыкла. Чистосердечно раскаиваясь в содеянном, я готов указать всех лиц, через которых приобретал на иностранную валюту наркотические вещества.

В день задержания я приехал в гостиницу к Гафурову, чтобы передать ему очередную партию наркотиков. Приехал я без предупреждения и дома его не застал. Я решил выйти и подождать в машине, так как обычно в это время Гафуров возвращается после дежурства, однако был задержан…»

— Скажите, Марина у вас? В смысле — после допроса ее отпустили?

— Курченко, а вам не кажется, что вопрос несколько… нескромен?

— Послушайте, она же ни в чем не виновата.

— Хм… — Виноградов нажал кнопку, вызывая милиционера, и начал складывать бумаги в портфель. Когда Курченко выводили в камеру, он обернулся к Виноградову и процедил сквозь зубы:

— Слушай, опер! Магомед без травки — страшнее атомной войны. Ты учти это. Если что с Мариной случится, я тебе глотку вырву и сам под вышку пойду. Понял?

…И опять жены оперативников убирали остывший и нетронутый ужин в холодильники — все работавшие по делу Курченко собрались в кабинете Храмова.

— Давайте отделим котлеты от мух — мухи отдельно, котлеты отдельно. Что мы предполагаем? Что Гафуров, возвращавшийся из порта, увидел задержание Курченко. Что имеем? Имеем факт: Гафуров действительно вышел с работы чуть позже обычного — торжественно провожали на пенсию одну из охранниц. Далее. Он, видимо, очень испугался и тем не менее почти сразу же полез в автомашину Курченко. «Пальчики» его — я уверен.

— Что ж, психологически это вполне объяснимо. Если машину распотрошил Гафуров… Риск оправдан — он одним выстрелом убивает двух зайцев. Во-первых, изымает все компрометирующее, а во-вторых, заполучает «травку», которая могла храниться в «жигуленке». Сколько он уже без наркотиков?

— По мнению Курченко, запасы из предыдущей партии должны были кончиться у Гафурова еще два дня назад.

— Да… И как бы то ни было, рисковал Гафуров напрасно — машина пуста. Что он делает?

— Психует.

— Точно. Ребята из гостиницы говорят, что второй день к нему страшно подойти — на всех волком смотрит, кричит без повода, чуть было вчера драку с соседом не затеял… Опасен.

— В общем, в эту картину вписывается и звонок в прокуратуру, что характерно — сразу же после появления в гостинице Виноградова.

— Да, Владимир Александрович — личность в порту известная, и какую он службу представляет, тоже не секрет. Видимо, Гафуров испугался, что Курченко «сдал» его по валюте, ну и…

— Где он сейчас?

— Заперся в комнате. Сосед — на дежурстве.

— Надо брать. — Храмов встал, давая понять, что совещание закончено.

…К двери комнаты Гафурова подошли втроем — Виноградов, вооруженный сотрудник розыска и милиционер в форме. Еще один оперативник встал у лестничной площадки, перекрывая одновременно окно в конце коридора. Внизу ждала машина.

— Откройте, пожалуйста, — постучался Виноградов.

— Кто? Что надо? — Голос за дверью был хриплый и встревоженный.

— Это из милиции, мы опрашиваем всех по поводу вчерашнего происшествия.

— Не знаю ничего, ничего не знаю! — Голос Гафурова внезапно сорвался на крик.

— Ну так что же, так и будем через дверь беседовать? — Виноградов старался говорить как можно непринужденнее.

Не успел он закончить, как дверь рывком распахнулась и на пороге появился Гафуров — невысокого роста, со спутанной копной черных волос. Виноградова поразило цветовое несоответствие: багровые, как у кролика-альбиноса, глаза и белесые, плотно сжатые губы. Гафуров замер на миг, все поняв, затем нанес молниеносный короткий удар, оттолкнул милиционера и рванулся к лестнице. Заметался, стряхнул с себя пытавшегося остановить его оперативника, вскочил на подоконник…

Огненно-рыжие шары перед глазами, грохот разбиваемого на миллион осколков стекла… Виноградов пришел в себя от нестерпимой боли в переносице. Через высаженную раму тянуло прохладой, в коридоре столпились обитатели гостиницы, высыпавшие на шум. «Очень неприлично лежу!», — подумал Виноградов и с помощью милиционера встал. Закружилась голова, ватные ноги плохо слушались. Все в крови — подбородок, рубашка, плащ…

— Эк он тебя. — Подошедший Храмов, не боясь испачкаться, крепко придержал Виноградова за локоть. — Быстренько к врачу, машина внизу. — И, отвечая на немой вопрос Виноградова, добавил: — Насмерть. Все-таки шестой этаж.

— Моя вина.

— Не волнуйся, всем достанется…

Меньше чем через три недели старший оперуполномоченный ОБХСС Виноградов вновь включился в работу по делу Курченко. Собственно, это уже было многотомное и перспективное дело о крупной группе валютчиков и контрабандистов, в котором эпизод с Курченко занял весьма скромное место.

Часть 3

Не бойтесь данайцев… 1989 год

—…Это номера их машин, — Собеседник Виноградова положил на не очень опрятную, носящую на себе следы многочисленных чаепитий скатерть распечатанную пачку «Беломора». Бледно-голубые цифры и буквы почти не выделялись среди типографского шрифта. — В первой сидели Вагиф и Боцман, из второй я не знаю никого, но Серый сказал, что это парни Тамарина.

— Тамарина? Странно, это же не его территория.

— Ну знаешь, есть такой слушок, что Тамарин хочет взять «пятак» под себя.

— Да ну, не может быть. Он с кооперативов сосет больше, без всякой головной боли.

— Знаешь, на определенном этапе деньги — это уже не все. Тамарину сейчас не просто авторитет, ему «крутой» авторитет нужен. Слава нужна, чтобы легенды про него — от Москвы до самых до окраин…

— Все-таки не думаю, хотя… Давай-ка поработай в этом направлении. Кто там из твоих знакомых поближе к Тамарину?

Приблизительно через полчаса они расстались, и вскоре старший оперуполномоченный ОБХСС Виноградов вернулся к себе в кабинет.

Рабочий день, собственно, уже закончился, но Виноградов по старой привычке не оставлять «на потом» мелких недоделок отпер сейф и достал из него свою гордость, предмет профессиональной зависти коллег из «параллельных и сопредельных» служб — оперативно-справочную картотеку. Уютно-бежевый картонный ящик занял привычное место в углу стола. Виноградов заполнил две новые карточки, затем, сверяясь со сделанными за день записями (при этом уже знакомая нам пачка «Беломора», освобожденная от папирос, сразу же сгорела в пепельнице), внес несколько пометок в дополнение к имевшейся в картотеке информации. Сейчас Виноградов испытывал чувство, знакомое миллионам коллекционеров во всех уголках планеты: внеся в собрание очередное, пусть даже не самое ценное пополнение, он также не в силах был устоять перед соблазном вновь окинуть взором свои сокровища.

Для Виноградова это были не просто испещренные разноцветными значками, записями кусочки белого картона. С каждой из карточек у него были связаны весьма определенные воспоминания, подчас приятные, но чаще — заставлявшие раздраженно хмуриться. И все же в первую очередь картотека была рабочим инструментом. В совокупности несколько сотен «единиц хранения» — от скромно заполненных только установочными данными до украшенных фотографиями, сдвоенных или даже строенных, на которых мелкий бисер записей теснил ярко-красные номера машин и выделенные синим фломастером клички, — максимально достоверно отражали картину неистребимой, бесшабашно преступной жизни так называемого «морского пятака».

В стране, где существует дефицит, и в городе, где существует крупнейший в стране порт, «пятак» не мог не возникнуть. С момента создания специализированного магазина, предназначенного для продажи товаров повышенного спроса морякам загранплавания, получающим за свой нелегкий и порой неблагодарный труд чеки Внешторгбанка, все подходы к нему — да и не только подходы — плотно оккупировал суетливый, энергичный и неразборчивый в средствах народ, в официальных документах не совсем точно именуемый «лицами, извлекающими нетрудовые доходы». Моряки же называли их по-разному, в основном непечатно, однако в силу объективных причин (ни от вас, ни от меня, ни от Виноградова не зависящих, но всем известных) нередко прибегали к их услугам.