Взрыв - Ростислав Самбук

Майор сразу вспомнил ее: загорелая женщина в качалке, пепельные волосы, поблескивающие в солнечных лучах, сад, цветы. Точно, дежурный не ошибся, симпатичная, даже красивая. Но что ей нужно? Они ведь выяснили тогда все вопросы, и конечно, Юлия Трояновская не имеет никакого отношения к взрыву.

— Да, я помню вас, — ответил Хаблак. — И слушаю, Юлия Александровна.

— Даже так?.. — И в ее голосе прозвучали игривые нотки. — У вас прекрасная память, майор.

— Не жалуюсь.

— Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Я весь внимание.

— Нет-нет, надо увидеться!

— Пожалуйста. Приезжайте, я закажу пропуск.

— Не лучше ли встретиться где-нибудь в другом месте?

— Хорошо. Напротив нас — сквер.

— Знаю. Через полчаса?

— Меня это устраивает.

Трояновская опоздала. Хаблак ругался сквозь зубы, сидя в сквере на скамейке, ну был бы он хоть влюблен, но ждать какую-то женщину ради разговора, вряд ли заинтересующего его!

Готовясь к встрече с Хаблаком (Трояновская позвонила в уголовный розыск и уточнила: именно такая фамилия у майора, приезжавшего к ней в Дубовцы), Юлия перебрала несколько платьев, ни одно не понравилось ей «Наконец остановилась на вельветовой паре, коричневые брюки и жилет, еще блуза с высоким воротником. Подумала и решила обойтись без лифчика, немного рискованно для тридцатилетней женщины, но Юлия не сомневалась, что выглядит не более чем на двадцать.

Она поставила «Ладу» рядом с милицейской «Волгой» и сразу заметила в сквере того симпатичного майора. Переходя улицу, приветливо улыбалась ему издали как старому знакомому, не без удовлетворения уловила улыбку и на его лице. Села рядом, вроде бы случайно откинув полы жилета, чтобы не оставил без внимания и оценил все ее прелести, сказала, будто речь шла о чем-то совсем незначительном:

— Видите ли, вы единственный, кого я знаю в милиции, вот и решила побеспокоить.

Хаблак почувствовал какую-то неискренность в ее словах, но согласно кивнул, выражая готовность слушать дальше.

И Трояновская продолжала:

— Дело в том, что я… — чуть не вырвалось «вляпалась», но сказала: — Попала в историю, думаю, небезынтересную для вас. Как раз тогда, когда вы приезжали в Дубовцы, там отдыхал один парень… Он, знаете, немного ухаживал за мной, — передернула плечами так, что груди заколыхались, — и даже произвел на меня впечатление. Конечно, я ничего не позволяла, просто приятно было встречаться. Мы виделись потом несколько раз и тут, в Киеве, а вчера он пригласил поужинать у приятеля. И вот, понимаете, какой ужас! Я случайно узнаю, что Арсен, так зовут этого парня, Арсен Захаров еще имеет прозвище и занимается какими-то темными делами. Называют его Шиллингом. Представьте себе, целая шайка фарцовщиков и валютчиков, еще причастен к ней какой-то Чебурашка, уже задержанный вами.

Думала, что Хаблак проявит интерес к услышанному, как-то взволнуется, начнет благодарить, а он сидел равнодушный, словно поведала о ничего не значащих мелочах. Но вдруг наморщил лоб и спросил:

— Он сам назвался Шиллингом?

— Нет, так обращался к нему Президент.

Она так и сказала «Президент», не зная, что это слово как наваждение преследует его. Однако майор ни единым движением, ни взглядом не выдал себя, только спросил:

— Это друг Шиллинга, и в квартире его вы были вчера?

— Да, я же говорю, Арсен затянул меня туда. Обещал: будет приятная компания, есть о чем поговорить… Оказалось, я этого человека уже видела, они встречались возле Аскольдовой могилы, и потом Арсен по его поручению отвозил на Тургеневскую какой-то пакет,

— И что же было в том пакете?

— Кажется, деньги.

— Почему так считаете?

— Арсен все время держал его в руках, словно боялся потерять.

— Возможно, — процедил Хаблак, — все возможно, и вы рассказываете интересные вещи. Где живет приятель Шиллинга? Как вы назвали его?

— Президент.

— Так обращался к нему Шиллинг?

— Нет. — Юлия немного покраснела. — Этот подонок, а он таки оказался подонком, удрал, оставив меня с Геннадием, то есть Президентом, а тот, знаете, почему-то решил, что ему все дозволено…

Теперь Хаблак понял мотивы, приведшие к нему Трояновскую. Спросил:

— Вы, конечно, оставили его с носом?

— Еще бы! Тогда он и назвался Президентом, хвалился, что все его знают, и я, мол, пожалею. А я считаю: одна шайка — Шиллинг, Президент и другие. Фарцовщики и спекулянты. Вам моя информация пригодится?

— Пригодится, — признал Хаблак абсолютно честно. Мог бы добавить, что этой информации, по всей вероятности, вообще нет цены, но лишь спросил: — Где живет Президент?

— На Русановской набережной. Знаете, там высотные дома, так в крайнем, на десятом этаже. Геннадий, Гена…

— А где живет Шиллинг?

— Не знаю.

И в самом деле не знала, потому что Шиллинг никогда не водил женщин домой и не давал им своего адреса, справедливо считая, что в его бурной жизни не хватало только женских наскоков со скандалами, ревностью и, как знать, даже драками.

— А кому был адресован пакет на Тургеневскую? — поинтересовался Хаблак.

Юлия лишь пожала плечами.

— Арсен зашел в большой дом. Если подыматься по улице, справа, по-моему, третий от угла.

Эта информация тоже произвела на Хаблака впечатление: в случае необходимости они перетряхнут весь дом, но найдут клиентуру Президента.

Майор посмотрел на Юлию с благодарностью. Она расценила этот взгляд по-своему и решила немного подзадорить этого несмелого и явно неопытного милицейского лопуха — ведь стоит сделать ему один лишь шаг, даже полшага, скажем, намекнуть на одиночество или спросить, как она коротает вечера, этого ей достаточно, тут уж она возьмет инициативу в свои руки. Боже мой, как все на свете относительно: вчера ей бросали под ноги дубленку, а она в ответ смеялась, сегодня же готова бежать за каким-то милиционером…

Юлия вся подалась к Хаблаку, едва коснувшись его колен. Другой бы сообразил, что к чему, а этот недотепа поднялся, поблагодарил, даже не спросив номер телефона.

Юлия смотрела вслед удаляющемуся Хаблаку, и ей стало грустно и обидно. Но сразу же подумала: стоит ли печалиться? И, выпятив грудь, направилась к машине.

21

Бублик ночевал в гостинице «Славутич», и «Волга» его стояла напротив за клумбой с розами. Вчера он ужинал с симпатичной женщиной тридцати с лишним лет, Марией Анчевской из Яремчи, и пошел к ней в номер.

Хаблак уже знал, что Анчевская работает в Яремче на турбазе администратором. Вероятно, Бублик познакомился с ней во время своих деловых поездок по Прикарпатью.

Бублика решили взять, когда станет выходить из гостиницы, но ему, видно, настолько понравилось у заезжей молодухи, что он не спешил покидать ее. Наоборот, Анчевская принесла из буфета в номер чай — завтракали и небось опохмелялись после вчерашних посиделок.

Рукавичка около десяти вышел с базы с пакетом внушительных размеров, остановил частную машину и прибыл также в гостиницу «Славутич».

Хаблак решил, что Рукавичка привез с базы в гостиницу какие-то дефицитные товары, и сидят они сейчас с Бубликом в номере, пьют вовсе не чай и едят не стандартные утренние сосиски с горчицей. И еще подумал: Мария Анчевская, может, тоже из преступной шайки. Если у Рукавички действительно дефицитные товары, есть повод задержать и ее. На допросах быстро выяснится: виновна или случайно попала в компанию Бублика.

Позвонил Дробахе, тот одобрил его намерения, и Хаблак вызвал оперативную группу,

Лифт поднял их на тринадцатый этаж. Хаблак показал дежурной удостоверение, и она проводила их испуганным взглядом. Двери номера оказались незапертыми. Хаблак вошел и сразу наткнулся на Бублика — тот сидел в гостиной за маленьким столиком, заставленным бутылками и едой.

— Что надо? — крикнул он недовольно, вытянув шею.

Вслед за Хаблаком вошли два оперативника и остановились на пороге.

Видно, Бублик сообразил, что происходит. Круглое лицо его вытянулось, красное, пылающее от выпитой водки, оно сначала покрылось пятнами, потом начало сереть буквально на глазах. За две-три секунды Бублик изменился до неузнаваемости. Но сразу овладел собой, все же надежда еще теплилась в нем, потому что поставил рюмку на стол и прохрипел — слова булькали, и казалось, он захлебывается ими:

— Поч-чему… поч-чему врываетесь, видите, люди отдыхают. Кто вам нужен?

— Милиция, — ответил Хаблак и сделал паузу, не без удовольствия наблюдая, как Бублик сжал рюмку побелевшими пальцами. — Кто тут гражданин Терещенко?

Рукавичка, сидевший спиной к Хаблаку, наконец повернул к нему голову и процедил сквозь зубы:

— Ну я… Чего надо? — Вдруг узнал Хаблака и вытаращил глаза. — Ты! — воскликнул. — А я поверил, что ты — человек. Даже ухой угостил. Чего тебе?