Заговор «Аквитания» - Роберт Ладлэм

– А вот и то. Побудительные причины и образ врага у него примерно те же, что и у тебя, но совсем по другим причинам, естественно. В конечном счете ты стремишься к подавлению любых восстаний или революций в любой стране третьего мира, а особенно в мире исламском, ибо ты знаешь, что революции эти инспирируются марксистами, читай – Советами, и представляют собой прямую угрозу Израилю. Так или иначе, но именно эта всемирная угроза и заставила всех вас создать эту организацию, и тут, как я считаю, вы поступили совершенно правильно. Власть уже давно должна перейти в руки военно-промышленного комплекса, и сейчас этот час настал. Ваш союз должен направлять действия правительств свободного мира, иначе мир этот падет под ударами наших врагов.

Специалист снова умолк. Хаим Абрахамс с трудом удерживался от того, чтобы снова не закричать: “Ну и что?”

– Неужели ты не понимаешь? Этот Конверс – один из вас. В пользу этого говорит буквально все. У него есть побудительные мотивы и враг, представший ему в самом неприглядном свете. Он преуспевающий адвокат, хорошо зарабатывающий в одной весьма консервативной юридической фирме, клиенты его – представители самых богатых корпораций и конгломератов. Он сам, его окружение, его жизненный опыт – все говорит за то, что он выиграет от вашей поддержки. Опасения возникли у вас из-за неортодоксальности его методов, которым я сам не могу найти объяснения, однако может статься, что они не так уж и неортодоксальны, есть учесть сложность взятой им на себя задачи. Рынки всегда поднялся слухами, поэтому так высоко и ценятся скрытность и отвлекающие маневры. В любом случае он не стремится уничтожить вас, он ищет союза с вами.

Абрахамс поставил стакан на пол и выбрался из кресла. Уперев подбородок в грудь и сцепив руки за спиной, он молча начал расхаживать взад и вперед по комнате. Потом остановился и поглядел на специалиста.

– Предположим, только предположим, – сказал он, – что всемогущая и всеведущая Моссад ошиблась, и тут кроется что-то такое, чего вы не смогли раскусить.

– Мне трудно в это поверить.

– Но это возможно!

– Судя по полученной нами информации, очень сомневаюсь. С чего бы?

– А с того, что я носом чую – здесь что-то не то! Человек из Моссад не отрываясь смотрел на Абрахамса, как бы изучая его лицо или пытаясь взглянуть на возникшую проблему с другой точки зрения.

– Тогда, Хаим, имеется еще одна возможность. Если этот Конверс не тот, кем я его считаю, что противоречит всем сведениям, которые я собрал о нем, значит, он – правительственный агент.

– Вот это я и чую, – тихо сказал сабра.

Теперь наступила очередь специалиста впасть в задумчивость.

– Я привык уважать твой нюх, – сказал он наконец с тяжелым вздохом. – Я, дружище, не всегда одобрял твое поведение, но к чутью твоему относился с уважением. А как считают остальные?

– Считают, что он врет и покрывает кого-то, кого он знает, а возможно, и нет, если его используют в качестве разведчика, в качестве “головного дозора”, как выразился человек из Пало-Альто.

Электронщик из Моссад по-прежнему смотрел на сабру, но не замечал его: ему виделись абстрактные фигуры, сложные схемы и переплетения, доступные пониманию очень немногих. Осознание этих абстрактных истин пришло к нему в результате целой жизни, проведенной за анализом видимых и тайных явлений, в борьбе с расовыми врагами и врагами закона, в парировании ударов в спину в полной и глубокой темноте.

– Возможно, – прошептал человек из Моссад после долгого раздумья. – Это почти немыслимо, но все-таки возможно.

– Что возможно? Что за ним стоит Вашингтон?

– Да.

– Почему? Только что ты говорил другое.

– Есть только одна идея, под которой я бы не подписался, но она хоть в какой-то степени вероятна. Проще говоря, у него слишком много информации.

– И что же?

– Вашингтон. Но не в общепринятом смысле – не правительство, а некая прослойка в правительственных кругах. Эти люди что-то слышали, но ни в чем не уверены. Если такая организация существует, считают они, значит, нужно проникнуть в нее и разоблачить. Вот они и подыскали человека, у которого подходящее прошлое, подходящая профессия и даже подходящие воспоминания. Очень может быть, что он даже верит всему, что говорит.

– Все это слишком сложно для меня, – резко произнес сабра.

– Сначала попробуйте сделать так, как я советовал. Примите его. Ему придется сказать вам что-нибудь конкретное, в конце концов, вы можете принудить его к этому. Хотя, возможно, ему просто нечего будет сказать.

– И что тогда?

– Тогда вы поймете, что были правы. И в этом случае изолируйте его от его покровителей. Он должен стать парией, человеком, разыскиваемым за целый ряд преступлений, безумцем, безумие которого ни у кого не вызовет ни малейших сомнений.

– А почему бы просто не убить его?

– Убить его придется в любом случае, но сначала нужно навесить на него ярлык безумца, чтобы никто не решился выступить в его защиту. Это позволит вам выиграть драгоценное время. Когда “Аквитания” вступает в заключительную фазу? Через три-четыре недели?

– Да, примерно так.

Специалист из Моссад поднялся с кресла и остановился перед военным, уставившись на него печальным взглядом.

– Повторяю, сначала примите его, и, может быть, выяснится, что мое первое предположение верно. Но если тебя будет преследовать этот пресловутый запах, если есть хоть малейшая вероятность того, что он вольно или невольно, намеренно или ненамеренно стал провокатором, работающим на этих людей из Вашингтона, сфабрикуйте улики, обвините его во всех смертных грехах и бросьте на растерзание. Северные вьетнамцы сделали из него дьявола во плоти, а вы сделайте из него парию и затем быстро убейте, чтобы он не превратился в кого-нибудь еще.

– Это совет сабры из Моссад?

– Это – лучший из советов, на которые я способен.

Молодой армейский капитан и значительно старший человек в штатском вышли из стеклянных дверей Пентагона и обменялись короткими, ничего не значащими взглядами. Держась подальше друг от друга, они спустились по ступеням, повернули налево и по цементной дорожке направились к огромной стоянке для автомобилей; армейский офицер шагал примерно футов на десять впереди штатского. Достигнув залитого асфальтом пространства, они зашагали в разные стороны – каждый к своей машине. Если бы в течение последних пятидесяти секунд кому-то пришло в голову снять их скрытой камерой, у него все равно не было бы ни малейшего основания утверждать, будто они знакомы друг с другом.

Зеленый “бьюик” свернул направо в центре квартала ко въезду в подземный гараж отеля. Водитель из окна показал ключ от своего номера дежурному, тот поднял желтый шлагбаум и сделал приглашающий жест. Свободное место нашлось в третьем ряду машин, принадлежавших постояльцам. “Бьюик” въехал на это свободное место, и из него вышел армейский капитан.

Через вертящуюся входную дверь он направился к лифтам нижнего холла. Двери второго от края лифта распахнулись, внутри оказались две пары, которые явно по ошибке попали в подвальное помещение; под общин смех один из мужчин торопливо нажал на кнопку главного холла. Офицер сразу же вслед за ним нажал кнопку четырнадцатого этажа. Через шестьдесят секунд он вышел на лестничную площадку и пешком спустился на одиннадцатый этаж.

Голубая “тойота” спустилась по тому же пандусу, водитель вытянул руку и показал ключи от номера с хорошо видимыми цифрами. Затем нашел пустое место в седьмом ряду и осторожно втиснул туда свою машину.

Из машины выбрался человек в штатском и взглянул на часы. Удовлетворенный, он направился к вертящейся двери и лифтам. Кабина второго лифта была пуста, и человек в штатском с трудом удержался от соблазна нажать кнопку одиннадцатого этажа – он устал и вообще не любит вышагивать по лестницам. Однако по пути в лифт могут сесть новые пассажиры, и, строго следуя правилам игры, он нажал кнопку девятого этажа.

Остановившись перед дверью нужного номера, человек в штатском стукнул раз, потом, выдержав паузу, сделал еще два удара. Дверь отворил армейский капитан. За ним виднелся и третий человек в форме младшего лейтенанта военно-морского флота. Он стоял у письменного стола, наклонясь к телефону.

– Рад, что вы успели вовремя, – сказал армейский офицер. – На дорогах ужасные заторы. Разговор заказан, нас соединят через несколько минут.

Человек в штатском приветливо кивнул морскому офицеру и тут же осведомился:

– Что вы узнали о Фитцпатрике?

– Он сейчас там, где его не должно быть, – ответил лейтенант.

– Вы можете вернуть его?

– Над этим я сейчас и работаю, но, увы, не знаю, с чего начать. Я ведь, можно сказать, маленькая рыбка среди больших китов.

– Так же, как и мы все, – отозвался капитан.

– Кто бы мог подумать, что Холлидей обратится к нему, – сказал морской офицер с раздражением в голосе. – А если он решил привлечь его, то почему не обратился к нему с самого начала? Или почему не рассказал ему о нас?