Шатун - Сергей Шведов

– Ты полегче, – остерег отрока Клыч, – раззадорил огонь чуть не до самого неба.

В сторожа решили ходить по очереди и не лежать под кустом, а осматриваться по сторонам, дабы какой-нибудь злодей не подобрался близко. Первым заступил Клыч, а к средине ночи его сменил Садко.

– Осташа разбудишь перед утром, – кивнул Клыч на спящего отрока.

– Веры у меня к нему нет, – покачал головой Садко. – Пожалуй, я сам до утра посторожу.

– Как знаешь, – легко согласился Клыч. – Вот тебе корчажка, чтоб не скучно было.

Корчажку ту ополовинили еще вчера. Брага у Макошиных ведуний крепостью не отличалась, а потому Садко допил остатки без опаски, дабы утолить жажду. Не полагаясь на слова товарища, мечник обошел вокруг стана, но ничего подозрительного не обнаружил. Стреноженные кони вели себя смирно, не чуя звериного запаха. Садко слегка поуспокоился душой, но к костру возвратился не сразу, а какое-то время постоял в тени развесистого дуба. Ночной лес был наполнен шорохами и звуками, в которых выросший в городе Садко разбирался плохо, а потому и реагировал часто без нужды, откликаясь то на вскрик ночной птицы, то на треск гнилой ветки, ломающейся под собственной тяжестью и порывом ветра. Бесцельные метания по ночному лесу быстро утомили Садко, он вернулся к костру, почти уверенный, что до рассвета больше ничего существенного не случится.

А поутру вдруг выяснилось, что зеленоглазая ведунья Ляна пропала, словно растаяла в воздухе. Клыч хмурился и вопрошающе смотрел на растерявшегося сторожа, но Садко в ответ лишь разводил руками.

– Да спал он, – усмехнулся Осташ. – Какой с него теперь спрос.

Садко пыхнул было на отрока гневом, но быстро остыл. Как ни крути, а он кругом виноват, ведунья-то пропала.

– Может, она сама ушла? – предположил Осташ. – Мало ли какие заботы могут быть у Макошиной ведуньи?

– Не могла она уйти, не предупредив нас, – возразила Синильда. – Наверняка ее похитили.

– Кто же ее мог похитить, если вокруг на десятки верст ни одной живой души, – пожал плечами Осташ.

Легкомыслие Осташа Клычу не понравилось. Вспомнился рассказ Садко о заржавшем прошлой ночью жеребце. Да и зайчонок этот, стоивший Клычу двух гривен серебром, не с ветру же взялся. К Садко у мечника тоже не было полного доверия. Как-никак, а прежде он служил князю Твердиславу, мечники которого переметнулись к гану Горазду. Вполне могли хазары подослать этого Садко к боготуру Торусе. Но как бы там ни было на самом деле, а спрос за пропажу ведуньи будет с Клыча.

Поиски вокруг стана результата не дали. Клыч сам осмотрел чуть ли не каждый ближний кустик, но не обнаружил нигде ни человеческого следа, ни сломанной ветки. Словно неведомая сила подняла на воздух ведунью и унесла с глаз долой.

– Сама ушла, – стоял на своем Осташ. – Никто не мог сюда прийти, не потревожив нас. Обязательно кто-нибудь да проснулся бы.

– Может, кто-то и проснулся, да глаза прижмурил, – зло ответил ему Садко.

– Это ты о себе? – криво усмехнулся Осташ.

– Это я о тебе. Даром, что ли, ты всю дорогу насвистывал, подавая кому-то сигнал.

– Ты тень на плетень не наводи, – рассердился Осташ. – «Насвистывал»! Проспал девку, сторож, а вину на других норовишь свалить.

– Кончай лай, – оборвал обоих Клыч. – Вернемся в городец, боготур Торуса воздаст всем и по вине, и по заслугам.

Ничего не оставалось делать, как продолжать прерванный путь. Повздыхав о пропавшей товарке, ведуньи согласились с Клычем. Искать человека в лесу, тянущемся на сотни верст, было делом совершенно бесполезным.

– Не иначе как лешему поглянулась наша ведунья, – хмыкнул Осташ.

– А может, шатуненку? – прищурился в сторону отрока Садко.

Клычу показалось, что Осташа слегка смутил этот в лоб заданный вопрос, однако хитрован быстро оправился и лишь присвистнул в ответ. Очень может быть, что Садко попал с точку. Непонятно только, зачем шатуненку понадобилась Макошина ведунья?

Синильда, как успел заметить Клыч, тоже косилась в сторону Осташа с подозрением, но от вопросов пока воздерживалась. И вообще, ведуньи хоть и выказывали озабоченность по поводу исчезновения подруги, но страха на их лицах почему-то не было. Очень может быть, что исчезновение Ляны не явилось для них такой уж неожиданностью

Глава 22

ХАЗАРЫ

Боготур Торуса лично вышел встречать Макошиных ближниц. От его услуг ведуньи не отказались, а Синильда даже повисла у боготура на шее, к большому неудовольствию ключницы Дарицы. Торуса на ногах удержался и осторожно поставил немалую весом женщину на землю. По словам боготура, боярин Ратибор оправлялся от ран с невиданной быстротой, что, конечно, не могло происходить без участия высших сил. Ведуньи кивали головами и почему-то вздыхали, хотя слова Торусы должны были их скорее радовать, чем огорчать.

– Ведунья у нас одна пропала по дороге, – разъяснил состояние гостий Клыч. – Такая вот получилась незадача.

– Как – пропала?! – побагровел от гнева Торуса. – А вы куда смотрели?

Оставив Макошиных ближний на попечение Дарицы, Торуса повел мечников в гридню чинить спрос. Дело, что ни говори, было неслыханным и грозило боготуру большими неприятностями.

Клыч рассказал все в подробностях, ничего не утаив. Торуса слушал своего мечника с большим вниманием, но так и не понял, каким образом исчезла из охраняемого стана зеленоглазая ведунья. Клыч в ответ на поставленный в лоб вопрос только руками развел и сослался на Садко, который стоял на страже.

– Не спал я, – обиделся Садко. – Глаз со стана не спускал.

– А вас случайно в Макошином городце медами не угощали?

– Не только угощали, но и на дорогу дали, – расплылся в улыбке Осташ. – Целую корчажку.

– Корчажку до городца вы, конечно, не довезли?

– Так как ее довезешь? – удивился Осташ. – Пылища кругом. Приложились по дороге.

– Не спал я, – упрямо повторял свое Садко, но Торуса после Осташевых откровений ему не поверил.

Садко уже и сам в себе начал сомневаться. Осташ ведь сказал правду, как ни крути. Выпили они весь мед из той корчажки, а остатки Садко допивал, когда стоял на страже.

– Да сколько того меду было! – запротестовал Клыч. – Не мог он нас из памяти выбить.

– Так, может, брага была непростой, – задумчиво протянул Осташ, – подсыпали в нее сон-травы ведуньи.

– Несешь невесть что, – махнул на него рукой расстроенный Торуса.

– Он пропавшую ведунью обзывал нечистой и скалил зубы по поводу ее пропажи, – не выдержал Садко. – Как хочешь, боготур, но я ему не верю. А сон-траву он сам мог в брагу подмешать и нам с Клычем подсунуть. Корчага была приторочена к его седлу.

– Вот человек! – возмутился Осташ. – Только бы свою вину замазать! То он глаз, видишь ли, не сомкнул, то теперь, выходит, спал без просыпу от подмешанной в брагу сон-травы. Ты лучше скажи, почему не разбудил меня на подмену, как тебе велел Клыч? Если б я был на страже, то ведунья не пропала бы. А ты как присел под дубок, так и проспал до самого утра. Тут не только ведунью, а и всех нас могли повязать и уволочь.