Zealot. Иисус: биография фанатика - Реза Аслан

Подробнее об «иудействе» Иисуса из Назарета см. Amy-Jill Levine, The Misunderstood Jew (New York: HarperOne, 2006). Высказывания Иисуса, направленные против язычников, можно с полной уверенностью воспринимать как исторически достоверные, принимая во внимание тот факт, что первые христиане были очень заинтересованы в обращении язычников, а подобные евангельские идеи вряд ли могли помочь им в этом. Иисус действительно считал, что язычники в итоге смогут войти в Царство Божье, после того как оно будет установлено. Но, как отмечает Джон Мейер, Иисус, по-видимому, полагал, что это может произойти только в конце истории Израиля, когда язычники будут допущены в Царство только на подчиненном положении по отношению к иудеям (Marginal Jew, vol. 3, p. 251).

Я согласен с Ричардом Хорсли, что заповеди «возлюби врагов своих» и «подставь другую щеку» в Евангелии от Луки могут быть ближе к источнику Q, чем параллельные строки у Матфея, в которых слова Иисуса противопоставлены ветхозаветному «око за око», то есть закону талиона (см. Jesus and the Spiral of Violence, pp. 255–265). Что касается Мф. 11. 12, я включил в свой текст один из вариантов прочтения этой строки, «Царство Небесное приходит вместе с силой», поскольку, во-первых, я убежден в том, что именно он является оригинальным, и, во-вторых, он лучше укладывается в контекст сказанного. В стандартном варианте строка звучит так «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное действует с помощью силы, и сильные восхищают его». Это перевод Рудольфа Отто в The Kingdom of God and the Son of Man, c. 78. Обратите внимание, что это строка гораздо чаще переводится неточно, как «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное претерпевает насилие, и употребляющие силу восхищают его», но даже такие переводы иногда дают альтернативное прочтение с глаголом в действительным залоге, как в моем переводе. Проблема заключается в глаголе biazomai, который означает «использовать насилие или силу». В перфектной форме он может обозначать «применять насилие к кому-либо», но в этом отрывке использована не перфектная форма. В пассивном залоге biazomai может означать «претерпевать насилие», но в Мф. 11. 12 использован не пассивный залог. Согласно словарю UBS Lexicon, слово biazomai в данном случае стоит в форме среднего (медиального) залога и имеет возвратное значение «применять насилие [с пользой для себя]». Ключ к переводу этого места из Матфея можно найти в параллельном отрывке из Луки (Лк. 16. 16). Лука, желая, по-видимому, избежать противоречий, опускает всю первую часть изречения — «Царство Небесное действует через силу/насилие». Однако во второй половине он использует то же самое слово biazetai — «всякий усилием входит в него». Подводя итог, отметим, что общепринятый перевод «Царство Небесное претерпевает насилие» не согласуется ни со временем, когда Иисус произнес эти слова, ни с обстоятельствами, в которых он жил, то есть с контекстом. А контекст определяет все. См. Analytic Greek New Testament (Grand Rapids, Mich.: Baker Book House, 1981). Также см. примечание к Мф. 11. 12 в Thayer’s Greek-English Lexicon of the New Testament (Ann Arbor: University of Michigan Press, 1996) и Greek-English Lexicon of the New Testament, ed. Johannes P. Louw and Eugene A. Nida (Grand Rapids, MI: United Bible Societies, 1988). В последнем издании верно отмечено, что «во многих языках может быть трудно, если не невозможно, говорить о Царстве Небесном, „претерпевающем насильственные действия“, хотя авторы лексикона соглашаются, что может быть использована форма действительного залога, например: „и силой наступает Царство Небесное“ или „… Божье правление“».

Об ожидании возвращения Илии и начала эпохи мессии в Палестине I веке см. John J. Collins, Apocalypticism in the Dead Sea Scrolls (London: Routledge, 1997). О том, что Иисус намеренно подражал Илии, см. John Meier, Marginal Jew, vol. 3, pp. 622–26.

В отличие от Матфея и Луки, которые сообщают об изменениях в физическом облике Иисуса во время преображения (Мф. 17. 2; Лк. 9. 29), Марк утверждает, что преображение затронуло только его одежды (9. 3). Параллели между сюжетом преображения и книгой «Исход» очевидны: Моисей берет Аарона, Надава и Авиуда на гору Синай, где его окутывает облако, и он получает Закон и приказ об обустройстве скинии. Подобно Иисусу, Моисей преобразился в присутствии Бога. Но между двумя рассказами есть и существенное различие. Моисей получил Закон непосредственно от Бога, в то время как Иисус только встречается с Моисеем и Илией, реально не получая при этом ничего. Разница между двумя сюжетами подчеркивает превосходство Иисуса над Моисеем. Моисей преображается при столкновении с Божьей славой, в то время как Иисус преображается своей собственной славой. Для Мортона Смита доказательством этой мысли служит тот факт, что Моисей и Илия, Закон и Пророки, представлены как подчиненные по отношению к Иисусу. См. «The Origin and History of Transfiguration Story», Union Seminary Quarterly Review 36 (1980): 42. Илия также поднимался на гору и испытал прохождение через себя духа Господа. «И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра» (3 Цар. 19. 11–12). Следует отметить, что Смит утверждает, что сюжет преображения взят «из мира магии». В своей диссертации он разрабатывает тему Иисуса как мага, «похожего на остальных чародеев». Поэтому Смит считает, что преображение было неким гипнотически вызванным мистическим событием, требовавшим молчания; следовательно, чары рассеялись, как только Петр заговорил. Попытка Марка использовать эту историю для подтверждения мессианского статуса Иисуса, по мнению Смита, является ошибкой евангелиста. Все сказанное демонстрирует идею Марка о том, что Иисус превосходит своей славой двух других персонажей. Конечно, это не новая идея в новозаветной христологии. Павел прямо утверждает превосходство Иисуса над Моисеем (Рим. 5. 14; 1 Кор. 10. 2), как и автор «Послания к Евреям» (Евр. 3. 1–6). Иными словами, Марк просто воспроизводит характерное для ранней церкви утверждение, что Иисус является новым Моисеем, чей приход предсказан во «Второзаконии» (18. 15). См. также Morna D. Hooker, «‘What Doest Thou Here, Elijah?’ A Look at St. Mark’s Account of the Transfiguration», The Glory of Christ in the New Testament, ed. L. D. Hurst et al. (Oxford: Clarendon Press, 1987), 59–70. Хукер придает большое значение тому факту, что Марк упоминает Илию первым и лишь затем пишет о том, что с ним был Моисей.

Термин «мессианская тайна» — перевод немецкого слова Messiasgeheimnis, взятого из классического труда В. Вреде (William Wrede, The Messianic Secret, trans. J. C. G. Greig (London: Cambridge University Press, 1971)). В исследовании этого вопроса можно выделить два направления мысли: к первому принадлежат те, кто возводит «мессианскую тайну» к историческому Иисусу, ко второму — те, кто считает ее созданием евангелиста Марка или его ранней общины. Вреде утверждает, что «мессианская тайна» является созданием общины Марка и элементом, появившимся при редакции текста. Он считает, что «мессианская тайна» родилась из попытки Марка примирить две точки зрения: что Иисус стал мессией только после воскресения, как считали первые христиане в Иерусалиме, и что он был им при жизни. Проблема, связанная с теорией Вреде, заключается в том, что в отрывке Мк. 16. 1–8 (то есть в оригинальной концовке Евангелия от Марка) нет ни слова о какой-либо трансформации Иисуса, кроме необъяснимого исчезновения из гробницы. В любом случае, трудно объяснить, как воскресение — идея, чуждая для мессианской идеологии Палестины I века, — могло породить веру в то, что Иисус был мессией. Мысль Вреде заключалась в том, что «мессианская тайна» использовалась с целью показать, что, говоря словами исследователя, «Иисус на самом деле не подавал себя как мессию» при жизни. Те, кто не согласен с Вреде, утверждают, что «мессианская тайна» восходит к самому Иисусу (см., в частности, Oscar Cullman, Christology of the New Testament (Philadelphia: Westminster Press, 1963), 111–136, и James D. G. Dunn, «The Messianic Secret in Mark», The Messianic Secret, ed. Christopher Tuckett (Philadelphia: Fortress Press, 1983), 116–136). Подробнее о «мессианской тайне» см. в работах James L. Blevins, The Messianic Secret in Markan Research, 1901–1976 (Washington, D.C.: University Press of America, 1981) и Heikki Raisanen, The «Messianic Secret» in Mark (Edinburgh: T&T Clark, 1990). Райсанен справедливо утверждает, что многие гипотезы о «мессианской тайне» изначально предполагают, что «теологическая позиция автора Евангелия от Марка основана на некой единой концепции секретности». Он считает, и в этом с ним согласно большинство современных ученых, что «мессианская тайна» может быть правильно понята только в том случае, если эта «концепция» будет «разбита… на части, которые связаны между собой весьма слабо» (Raisanen, «Messianic Secret», pp. 242–243).

Краткий обзор многочисленных мессианских парадигм, существовавших в Палестине I века, см. в работе Craig Evans, «From Anointed Prophet to Anointed King: Probing Aspects of Jesus’ Self-Understanding», Jesus and His Contemporaries, pp. 437–456.