Джек Ричер, или Ловушка - Ли Чайлд

– Но это безумие. Связываться с адвокатом? Мы не можем допустить сюда адвоката.

Хоби посмотрел на него.

– Адвокат, – медленно проговорил он. – Ты знаешь, на чем основана справедливость?

– На чем?

– На честности, – ответил Хоби. – На честности и равенстве. Если они приведут адвоката, то и нам следует привести адвоката. Чтобы все было честно.

– Господи, Хоби, мы не можем впустить сюда двух адвокатов.

– Мы не только можем, мы должны, – заявил Хоби.

Он обошел конторку, за которой прежде сидела Мэрилин, и уселся в кресло. Кожа еще хранила тепло ее тела. Хоби взял толстый том «Желтых страниц» и открыл книгу. Нашел телефон и нажал девятку. Затем при помощи крюка сделал семь точных движений, набирая номер.

– «Спенсер и Гутман», – раздался жизнерадостный голос. – Чем мы можем вам помочь?

Шерил лежала на спине в кровати, под капельницей. На стальной стойке висел полиэтиленовый пакет с лекарством. В пакете находилась жидкость, и Шерил ощущала, как она поступает в вену. Шерил чувствовала, что у нее повышенное давление. В висках гудело, за ушами пульсировало. Жидкость в пакете была прозрачной, но она делала свое дело. Лицо больше не болело. Боль исчезла, Шерил успокоилась, и ей захотелось спать. Она уже собралась позвонить медсестре, чтобы сказать ей, что может обойтись без болеутоляющего, но в последний момент сообразила, что с болью борется лекарство из капельницы. Боль вернется, как только жидкость закончится. Она попыталась хихикнуть, но ее дыхание слабело, и с губ не слетело ни звука. Шерил тихо улыбнулась, закрыла глаза и погрузилась в теплые глубины постели.

Потом она услышала какой-то звук. Шерил открыла глаза и увидела потолок. Он был белым и освещался откуда-то сверху. Она перевела взгляд к ногам. Это потребовало от нее серьезных усилий. У постели стояли два человека. Мужчина и женщина. Они смотрели на нее. Оба посетителя были одеты в форму. Синие рубашки с короткими рукавами, длинные темные брюки, большие удобные туфли для ходьбы. На рубашках красовались полицейские жетоны. На ремнях висели наручники, дубинки и рации. Из кобуры у каждого торчали длинные деревянные ручки револьверов. Полицейские офицеры. Оба были уже немолодыми, невысокими и широкоплечими. Тяжелые пояса делали их неуклюжими.

Они терпеливо смотрели на нее. Шерил попыталась хихикнуть. Они продолжали смотреть на пациентку. Мужчина начал лысеть. Свет, льющийся с потолка, отражался от его гладкой макушки. У женщины на волосах морковного цвета была сделана электрическая завивка. Она была старше мужчины. Шерил решила, что ей около пятидесяти и у нее есть дети. Так доброжелательно смотреть может только мать.

– Мы можем присесть? – спросила женщина.

Шерил кивнула. Густая жидкость пульсировала у нее в висках, мешая сосредоточиться. Женщина подтащила стул к постели Шерил и села справа от нее, мужчина устроился за спиной у напарницы. Женщина нагнулась к постели, а мужчина наклонился чуть в сторону, так что Шерил могла видеть сразу две головы. Они оказались совсем рядом, и Шерил не сразу удалось сфокусировать взгляд на их лицах.

– Я офицер О’Халлинан, – представилась женщина.

Шерил снова кивнула. Фамилия ее вполне устроила.

Рыжие волосы, круглое лицо, грузное тело – ирландская фамилия подходила этой женщине. Многие нью-йоркские полицейские были ирландцами. Шерил это знала. Иногда служба в полиции становилась семейным делом. Одно поколение следовало за другим.

– А я офицер Сарк, – сказал мужчина.

Он был бледным. Такая кожа часто кажется похожей на бумагу. Он недавно брился, но синева уже успела появиться. У него были добрые, глубоко посаженные глаза. Их окружали морщинки. Наверняка он дядя с кучей племянников и племянниц, которые его любят.

– Мы хотим, чтобы вы рассказали нам о том, что произошло, – сказала О’Халлинан.

Шерил закрыла глаза. Она не могла толком сообразить, что с ней случилось. Она отчетливо помнила, как переступила порог дома Мэрилин. Она помнила свежий запах шампуня. Помнила, как подумала, что произошла ошибка. Может быть, клиент хотел что-то уточнить. А потом она оказалась на спине, и на ее нос обрушилась чудовищная боль.

– Вы можете нам рассказать, что с вами произошло? – спросил у нее мужчина по имени Сарк.

– Я налетела на дверь, – прошептала Шерил.

Потом она кивнула, словно что-то подтверждая. Это важно. Мэрилин сказала: никакой полиции. Пока.

– О какую дверь?

Она не знала о какую. Мэрилин ей не сказала. Об этом они не говорили. Какая дверь? Шерил запаниковала.

– Дверь офиса, – сказала она.

– Ваш офис в центре? – спросила О’Халлинан.

Шерил ничего не ответила. Она бессмысленно смотрела на доброе лицо женщины.

– В вашей страховке сказано, что вы работаете в Уэстчестере, – продолжал Сарк. – Маклером по продаже недвижимости в Паунд-Ридже.

Шерил осторожно кивнула.

– Значит, вы налетели на дверь вашего офиса в Уэстчестере, – сказала О’Халлинан. – А оказались в больнице, расположенной в пятидесяти милях от него, в Нью-Йорке.

– Как это случилось, Шерил? – спросил Сарк.

Она не ответила. Все молчали. Легкое гудение в висках не прекращалось.

– Мы можем вам помочь, – продолжала О’Халлинан. – Именно по этой причине мы здесь. Мы можем позаботиться о том, чтобы этого больше не случилось.

Шерил вновь неуверенно кивнула.

– Но вы должны нам рассказать. Такие вещи происходят с вами часто?

Шерил недоуменно посмотрела на нее.

– Вы оказались здесь именно по этой причине? – спросил Сарк. – Ну, понимаете, новая больница и никаких записей о ваших прошлых визитах. А что бы мы узнали, если бы навели справки в больницах Маунт-Киско или Уайт-Плейнса? Выяснилось бы, что они вас хорошо знают? С вами уже случались подобные вещи?

– Я наткнулась на дверь, – прошептала Шерил.

О’Халлинан укоризненно покачала головой.

– Шерил, мы знаем, что это не так.

Она встала, сняла рентгеновские снимки, висевшие на стене, и поднесла их к свету, как это делают врачи.

– Вот ваш нос, – продолжала О’Халлинан, указывая на снимок. – Вот лицевые кости, лоб и подбородок. Видите? Нос у вас сломан, а вот след на лицевой кости. Здесь видна трещина. Кости сдвинулись. Однако челюсть и лоб совсем не пострадали. Значит, удар нанесли чем-то расположенным горизонтально, вы со мной согласны? Чем-то похожим на бейсбольную биту.

Шерил смотрела на снимки. Они были молочно-белого цвета. Ее кости имели размытые очертания. Глазницы показались ей огромными. Обезболивающее гудело в голове, она чувствовала слабость, ее клонило в сон.

– Я налетела на дверь, – прошептала она.

– Край двери расположен вертикально, – терпеливо повторил Сарк. – В таком случае вы повредили бы еще лоб и челюсть.

Он печально посмотрел на рентгеновские снимки.

– Мы можем вам помочь, – сказал О’Халлинан. – Расскажите нам все, и мы сделаем так, чтобы эта история больше не повторялась. Мы можем помешать ему так с вами обращаться.

– Я хочу спать, – прошептала Шерил.

О’Халлинан наклонилась вперед и зашептала:

– Может быть, вы хотите, чтобы мой напарник вышел? Чтобы мы могли поговорить с вами один на один?

– Я налетела на дверь, а теперь хочу спать, – едва слышно ответила Шерил.

О’Халлинан понимающе кивнула.

– Я оставлю вам свои телефоны. Если вы захотите поговорить со мной после того, как проснетесь, вам нужно будет лишь позвонить. Договорились?

Шерил сделала едва заметное движение головой, и О’Халлинан положила визитку на стоящую возле постели тумбочку.

– И не забывайте: мы можем вам помочь, – прошептала О’Халлинан на прощание.

Шерил ничего не ответила. Она либо спала, либо делала вид, что спит. О’Халлинан и Сарк задернули занавеску и отошли к столику медсестры. Врач посмотрела на них. О’Халлинан покачала головой:

– Она все отрицает.

– Налетела на дверь, – сказал Сарк. – Дверь, которая успела хорошо накачаться спиртным, весит двести фунтов и размахивает бейсбольной битой.

Врач вздохнула.

– Не понимаю, почему они прикрывают этих мерзавцев?

В разговор вмешалась медсестра:

– Я видела, как она входила в больницу. Выглядело это очень странно. Я вышла покурить. Она вылезла из машины, остановившейся на противоположной стороне улицы. И сама перешла на нашу сторону. Вы обратили внимание, что у нее были слишком большие туфли? В машине остались двое мужчин, которые внимательно за ней наблюдали, а как только она скрылась за дверями, тут же уехали.

– Какая у них была машина? – спросил Сарк.

– Большая и черная, – ответила медсестра.

– Вы помните номер?

– Что я вам, Мистер Память?

О’Халлинан пожала плечами и двинулась к выходу.

– Но все записано на видео, – неожиданно сказала медсестра.

– Какое видео? – спросил Сарк.

– Камера наблюдения над дверями. Мы стояли прямо под ней, чтобы наше начальство не могло засечь, как долго мы отсутствуем. Так что камера записывала все, что видели мы.