Когда гений терпит поражение - Роджер Ловенстайн

Розенфелд совершенно ясно сказал буквально следующее: «Вы – наша последняя надежда».

В тот же четверг, чуть позднее, Меривезер и Билл Макдоноу разговаривали о положении LT. По иронии судьбы, в тот день, впервые за целый месяц, фонд получил прибыль. Но это была не прибыль, а слезы – всего-навсего 6 миллионов. Слишком мало, да и пришли эти деньги слишком поздно. Собственный капитал LT снизился до 1,5 миллиарда долларов. С момента российского дефолта прошел только месяц. За это время LT потеряла шесть десятых своего капитала – одно из самых эпических банкротств в истории Уолл-стрит.

В пятницу LT получила новости от Goldman. Тейн сообщил, что очень мало кто способен инвестировать в необходимых LT объемах. Какую-то часть средств, вероятно, мог бы предоставить Баффетт, какую-то – Сорос, но LT уже обращалась к ним, как и ко всем прочим лицам, значившимся в списке Goldman. Питер Краус, ведущий специалист Goldman по инвестиционному финансированию, утром разговаривал с Баффеттом. Тот повторил то же, что ранее сказал Хилибранду: эта возможность его не интересует. Таким образом, полагал Тейн, мобилизовать средства нельзя. Тейн не озвучил собственное мнение: он считал, что LT, по всей видимости, идет на дно.

Однако Goldman не прекратил попыток. Краус и Баффетт в тот день разговаривали несколько раз. Самым серьезным препятствием для Баффетта было то, что ему не нравилась существовавшая в LT усложненная структура партнерства. Он не интересовался ни многочисленными подпитывающими фондами, ни запутанными подробностями функционирования LTCM. Собственное партнерство Баффетт свернул несколько десятков лет назад, отчасти по тем же самым причинам, по которым его не интересовала LT: он не находил толку от участия в его делах других людей. Но если речь шла только о приобретении портфеля LT, теперь изрядно потрепанного и полегчавшего, а не о том, чтобы спасать Меривезера, его людей и его компанию, то это могло бы стать темой для размышлений. Обо всем этом Баффетт сказал Краусу. Развивая эту мысль, Краус и Баффетт стали обсуждать совместное предложение Bershire и Goldman о покупке активов LT. Возможно, с привлечением к участию страховой компании AIG. Тем временем Краус доложил Корзайну о наметившемся крошечном прогрессе. Весь день в Goldman проигрывали мысль о совместной с Berkshire покупке активов LT и другие варианты сохранения компании.

Тем временем ситуация в LT нагнеталась. Компания получила письмо из Bear Stearns, в котором банк решительно сообщал о том, что намеревается прекратить ее расчетное обслуживание, если обеспечение станет ниже 500 миллионов долларов. Это было последним шагом, предшествующим разрыву отношений. Настало время обратиться к Chase Manhattan. Хотя в LT и считали, что вправе на законных основаниях когда угодно воспользоваться соглашением о кредитовании, партнеры хотели услышать подтверждение этого от самого банка. Маллинс, как финансист компании, позвонил Дэвиду Флюгу. К тому времени, приняв обязательства по погашению кредита, который LT получила от Fleet Bank, Флюг уже поставил себя под удар. Вопрос о том, сделает ли он это снова, был риторическим.

Флюг, финансист, работавший в банке, знал: если Chase и другие члены синдиката предоставят финансирование, им грозит потеря денег, но если Chase откажет в кредите, его самого могут привлечь к ответственности. Более того, Флюг опасался, что банкротство LT отзовется на всей Уолл-стрит, а она была крупным клиентом. Позвонив Уолтеру Шипли, председателю Chase, Флюг сказал: «Кажется, у нас нет выбора».

Тем временем рынки LT снова стали рушиться. Невероятно, но волатильность акций подскочила до 35 %; спреды по американским свопам расширились до 84 1/2 пункта. И это движение продолжалось. Спреды по ценным бумагам, обеспеченным залогами недвижимости, увеличились на 7 пунктов, по «мусорным» облигациям – на 5. Индекс Доу – Джонса упал на 218 пунктов; котировки японских облигаций рухнули до уровней, не виданных с 1986 года.

Вечером в пятницу Розенфелд позвонил Питеру Хэнкоку из Morgan. Хэнкок жил в Мамаронеке, где и Розенфелд, а его дети ходили в ту же школу, что и дети Розенфелда. Обычно собранный арбитражер был крайне возбужден. Ошеломленный вестью о Bear Stearns, он поведал Хэнкоку, что банк вот-вот вытащит пробку и LT вряд ли доживет до конца следующей недели. LT теряла свои кредитные линии, а ее беды усугублялись слухами (многие из них были ложны или дико преувеличены) о ее позициях.

Почти в шутку Розенфелд предложил финансисту из Morgan позвонить Тейну в Goldman. Кажется, это была первая предпринятая кем-либо попытка уговорить банки скоординировать усилия. В тот вечер Хэнкок переговорил с Тейном.

В пятницу Краус, возглавлявший усилия со стороны Goldman, с женой и одним из клиентов отправился в Ньюарк на концерт послушать музыку Бетховена. В антракте Краус улизнул к телефону и позвонил в Омаху. Он и Баффетт записали кое-какие цифры по намечающейся сделке. Баффетт сказал что-то о том, что собирается в поездку, а Краус вернулся к музыке Бетховена, ничего не сказав ни жене, ни клиенту. Потом Баффетт позвонил Джозефу Брэндону из General Re, которая вскоре должна была стать приобретением Berkshire в страховом бизнесе. «Там люди просто плавятся. Возможно, они не обрадуются такому варианту, – предупредил миллиардер. – Никаких оправданий от тех, кто не вносит обеспечения или дополнительного обеспечения. Никаких оправданий». Затем Баффетт вскочил в самолет и улетел в Сиэттл, чтобы встретиться с Биллом Гейтсом, планировавшим провести двухнедельный отпуск с приятелями на Аляске и в каком-нибудь из национальных парков на западе США[243].

Теперь снова ожила мечта о спасении Баффеттом LT по аналогии со спасением им же семью годами ранее Salomon. Тем не менее Корзайн считал, что в схему следовало бы включить Федеральную резервную систему. По его просьбе Макдоноу переговорил с руководителями других банков. Все банкиры единогласно заявили, что проблемы LT угнетают рынки. Более того, они опасались сильного дестабилизирующего эффекта от банкротства LT.

Учитывая подобные опасения, Корзайн предложил, чтобы люди из Goldman провели для специалистов Федеральной резервной системы брифинг по портфелю LT. Меривезер согласился с необходимостью такого инструктажа, но, естественно, предпочел, чтобы это сделали люди из LT. Итак, в субботу Маллинс, бывший сотрудник Федеральной резервной системы, позвонил Макдоноу и пригласил людей из Федеральной резервной системы в Гринвич.

Разумеется, Макдоноу и прежде порой думал об LT. Он знал, что в конце концов ему, возможно, придется заняться этим делом; знал он и то, что, пойдя на это, навлечет на ФРС критику. Регулирующая инстанция – это отчасти защитник, отчасти крестный отец. Макдоноу ненавидел публичные представления; наибольшую эффективность он проявлял в тех случаях, когда мог распоряжаться своей властью без оглядки на других, свободно, иногда просто угрожая, что предпримет какие-то действия, иногда наоборот, упрашивая сделать так, как он предлагал. По его замыслу, было бы идеально, если бы кто-то из заправил Уолл-стрит выступил в роли дирижера– организатора решения. Макдоноу и Джон Уайтхед, председатель нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы, поговорили о возможном кандидате на эту роль. Некогда Уолл-стрит могли сплотить Уолтер Ристон из Citibank или Гэс Леви из Goldman. Конечно, столетие назад с такой ролью с блеском справился бы Дж. П.Морган-старший. Но кто способен сыграть эту роль сегодня? Макдоноу и Уайтхед были единодушны: такого человека нет. На Уолл-стрит много финансистов, но среди них нет Дж. П. Моргана[244]. Поэтому, несмотря на то что Федеральная резервная система соглашалась только на брифинг, а не на роль дирижера, Макдоноу был готов взмахнуть дирижерской палочкой.

Встреча была намечена на воскресенье. Но Макдоноу планировал в субботу слетать в Лондон. Он решил не отменять поездку (отмена могла всполошить рынки) и отправить в LT вместо себя своего заместителя Питера Фишера. Перед отлетом Макдоноу представил информацию Гринспену и Рубину и сказал им, что все предпринятые LT попытки мобилизовать капитал провалились[245].

Но Goldman все еще участвовал в деле. По случайности в Нью-Йорк на свадьбу приятеля прилетел Дэвид Соло, специалист по операциям с ПФИ из швейцарского банка UBS. Корзайн отыскал его и спросил, не присоединится ли UBS к усилиям по мобилизации средств для LT. Соло ответил: «Отлично, но знаете ли вы, что мы – крупнейший инвестор и держатель акций LT? Не думаю, что наши интересы совпадают». Корзайн, ничего не знавший об отношениях между LT и UBS, в явном раздражении повесил трубку. Он устал от попыток спасти компанию, о которой по-прежнему так мало знал.

В субботу Корзайн также говорил с Баффеттом, находившимся в глубине одного из фьордов Аляски. Правда, разговор продолжался лишь до тех пор, пока это позволяла связь по мобильному телефону. «Он, видите ли, плавает по фьорду, – вспоминал Корзайн с видимым раздражением. – Из-за этого мы потеряли контакт и не могли связаться в течение двух или трех часов»[246]. По словам Баффетта, никогда не видевшего особого прока в природе, Билл Гейтс уволок его в это путешествие, выкрутив ему руки. «Парень в лодке хотел сойти на берег посмотреть на лося, а я хотел оставаться на спутниковой связи, которая была просто ужасной»[247].