Французская защита - Анатолий Арамисов

— Ну, хорошо, ты видела, я сделал свой ход.

— Видела. Позиция стоит у меня на доске, но на экране какая-то ерунда. Где ты?

— Сейчас иду обратно.

Виктор быстро вошел в турнирный зал, поднялся на сцену и сел на свое место. Соперник уже ответил, и Одинцов аккуратно записал на бланке его продолжение.

Через две минуты шепот Симоны:

— Ферзь эф три…

Столик немного вздрогнул от непроизвольного движения Виктора. Гроссмейстер из Питера недоуменно вскинул голову.

«Черт! Черт! Что такое?? Опять слабый ход предлагает компьютер! Это не похоже ни на что! Что за день сегодня?? Только вчера программа играла совершенно блестяще, и вот на тебе — как будто ее подменили! Придется самому решать проблемы…придется».

Он опять закрыл невидимое отверстие объектива ладонью и, спустя пять минут, сделал свой ход. Петербуржец тут же ответил.

«Если Симона опять передаст это идиотское продолжение, значит — внутри шахматной машины что-то заклинило… ну, ну…?»

— Ферзь эф три, — в голосе любимой, как показалось Виктору, мелькнула насмешка.

— Гмм… поправляю! — Одинцов потянулся рукой к своему ферзю, который волею СиМы стремился на это проклятое «эф три» уже третий ход подряд, и аккуратно ввинтил самую сильную фигуру на то поле, что она и занимала.

Через два часа Виктор, усталый, чуть пошатываясь, вошел в номер гостиницы «Россия». Он сумел в нелегкой игре удержать равновесие и свести партию вничью.

Симона сидела за столом и невозмутимо набирала какой-то текст на своем ноутбуке.

— Что случилось с программой? — с порога воскликнул шахматист.

— Ничего не случилось, — спокойно ответила девушка, бросив быстрый взгляд на измочаленного мужчину.

— Как это ничего!? Только вчера она играла превосходно, а сегодня предлагала ходы в силу третьего разряда! — возмущенно проговорил Одинцов.

— Так правильно, такие ходы она и должна была предлагать.

— Почему?? — вытаращил глаза Виктор.

— Потому что я поставила СиМу на уровень игры рейтинга 1900. То есть чуть получше начинающего шахматиста.

— О, Боже! Зачем?? — простонал пораженный компаньон.

— А чтобы ты знал, как пренебрегать высшим уровнем программы, трусливо соглашаясь на ничью… — хладнокровно проговорила Симона, не отводя глаз с экрана монитора.

Потом подняла голову и, увидев остолбенело застывшего с открытым ртом Одинцова, не выдержала и прыснула в ладошку:

— Но ты же все равно не проиграл? Значит, как говорят — можете, когда захотите!

— Ах ты!! Ну, я тебе покажу!!

Симона проворно выскочила из-за стола и со смехом понеслась по комнатам номера. За ней, круша все на своем пути, помчался разъяренный блондин (откуда только силы взялись!). Девушка, увернувшись от его рук, выскальзывала в самый последний момент, ловко перебегала с места на место. Одинцов споткнулся о брошенный ею на пол валик-конфетку от широкой кровати и растянулся по паркету. Красавица схватила со стола графин с водой, брызнула жидкость ему на голову.

— Охладись, охладись, слишком буйный ты! — хохотала она.

Наконец, они замерли, устав от дурашливой беготни. Губы тесно слились в поцелуе, в висках стучала взбудораженная кровь, и сердца, казалось, выпрыгивают из груди…

— Тихо, ты что? Погоди, сейчас я пойду в ванную и там разденусь, подожди, — шептала Симона, чувствуя, как руки мужчины торопясь, путаются в ее одежде.

— Потом, я не могу так долго ждать, — порывистое движение, последний «рубеж обороны» мягко упал на пол рядом с постелью, — я слишком люблю тебя, я слишком хочу тебя…

И все события дня улетели куда-то далеко назад, в невидимую пелену, словно в небытие, уступив место лишь чувству полного и сладкого погружения в любимом человеке, слияния двух «я» в одно единое целое…

В третьей партии все шло как нельзя лучше. Бывший претендент на мировое первенство, англичанин, все чаще задумывался, теряя время в мучительных сомнениях. Ход за ходом программа методично переигрывала противника Одинцова.

Но спокойно-боевое состояние было нарушено звуками постороннего голоса.

Виктор вздрогнул, когда в его наушниках раздался злой окрик:

— Девушка! Вы почему припарковали здесь машину? Разве не видите, что это делать категорически запрещено! Ваши документы!

— Пожалуйста.

Шорох одежды, какой-то странный звук…

— Так! Иностранка, значится? — нотки злобного удовлетворения. — Попрошу проехать со мной в отделение!

— В чем дело? У вас за нарушение парковки всех тащат в полицию?

— Не в полицию, а в милицию, большая разница! Усекла?

— Никуда я не поеду и буду на вас жаловаться!

— О! Да у тебя там компьютер работает? А, быть может, он ворованный!?

Англичанин раздумывал над ходом, Виктор резко поднялся с места и пошел на выход.

В ушах звучала перебранка у машины. Мент явно хотел сорвать куш с хозяйки автомобиля, на которой были номерные знаки Франции.

— А вам то, какое дело, что у меня здесь? Если я нарушила правила парковки, то выписывайте штраф, как это делается во всем мире!

— Ты, сучка, нам не указывай на остальной мир. В Москве свои законы! Сейчас возьмем тебя за сопротивление органам власти, и вообще получишь срок! Пятый, пятый, я восьмой, присылайте экипаж, у нас тут проблема с иностранкой!

— Вы нарушаете ваши же законы!

— У нас один закон! Платишь сто баксов и катишься побыстрее отсюда! Поняла?

Одинцов в несколько прыжков преодолел расстояние между обочиной и стоявшей на противоположной стороне улицы машиной Симоны.

— В чем дело, сержант? — высокая фигура блондина выросла, словно из под земли.

— А ты кто такой будешь? — презрительно оттопырил губу жирный гибэбэдэшник.

Его напарник сидел в милицейских «Жигулях», припаркованных в двух метрах от «Ауди» и внимательно наблюдал за происходящим. При виде появившегося мужчины он медленно вылез с водительского сиденья и облокотился на раскрытую дверь.

— Я ее муж. Представьтесь по форме!

— Еще чего! Вали отсюда, муженек, мы забираем твою иностранную женушку!

— А за что?

— За сопротивление милиции.

— Какое сопротивление? Она как сидела в машине, так и сидит.

— Много ты знаешь! Ты же ничего не видел! Катись подобру-поздорову, а то и тебя заберем…

— Да? А лычки свои за попытку вымогательства снять не боишься?

— Чтоооо?? Тк еще и оскорбляешь при исполнении!

— Симона, крутани назад запись!

Девушка нажала на пару клавиш, и из динамиков ноутбука явственно донесся весь разговор стража порядка с Симоной.

— А у меня знакомые есть в отделе надзора, — издевательски проговорил Виктор, видя, как побледнело лицо вымогателя, — и машинки вашей номерок я срисовал. Так что, лучше гуляй, Вася!

Сержант беспомощно оглянулся на напарника. Тот полез обратно за руль.

— Давай, давай! — чуть подтолкнул животом Одинцов незадачливого служаку. — И чтобы я тебя больше здесь не видел! А то точно загремишь со своей работы, понял?

Еще с раннего детства Виктор помнил слова своего отца, моряка, который был далеко не робкого десятка:

«С ними, гаишниками этими, надо вести себя так, будто ты как минимум родственник министра! Если правда на твоей стороне! И тогда они трусят, как нашкодившие коты!»

— Что тут происходит? — раздался сзади властный голос.

Одинцов обернулся.

Перед ним стоял депутат Госдумы, председатель шахматной федерации России.

— Так, маленькая неувязка с милицией, — спокойно ответил Одинцов, — они мою знакомую хотели забрать в отделение за неправильную парковку.

Сержант, увидев депутатский значок на лацкане пиджака человека, чей вид говорил о его значимости, побледнел еще больше и попятился к «Жигулям»…

— Ошибочка вышла, товарищ депутат! Извините!

— Ты хоть знаешь, кто перед тобой стоит? — человек со значком кивнул в сторону Виктора.

— Никак нет, мы незнакомы! — промямлил мент.

— Это гроссмейстер Одинцов! — важно проговорил председатель федерации, словно именно его заслугой являлось приобретение Виктором этого звания. — Слышал?

— Да… в спортивных новостях, позавчера, с чемпионом вничью сыграл… то-то я вижу — лицо знакомое, — подобострастно проблеяла фигура в мышиного цвета форме.

— Все! Свободен! — брезгливо махнул в его сторону депутат и повернулся к шахматисту:

— Уже закончили партию с англичанином?

— Нет, просто мне позвонила девушка, только подъехала, а эти — тут как тут! Ну, я и вышел на помощь!

— Конечно! — председатель наклонился к дверце машины. — Ради такой красавицы и я бы рванул! Ну, идемте все в турнирный зал?

— Да, сейчас! Ты пойдешь с нами или появишься попозже? — Виктор с удовлетворением увидел, что Симона успела закрыть ноутбук, положив на него развернутый лист газеты.