Роско планета Анджела - Николай Полунин

— О чем ты, Ник?

Ник Чагар, все еще недоверчиво поглядывая на Карта Анджела, ничего не ответил, а лишь поднял руку, указав прямо над собой. Управник отчего-то не сразу смог оторвать глаза от блестящего налокотника, вывернувшегося углом. На металле отчетливо выделялись ямки и борозды более яркие, свежие. Потом посмотрел в небо.

Над Городом висел посторонний предмет. Он был белым, ослепительно белым. От него шло сияние, или так просто казалось на фоне туч, которые продолжали свой нескончаемый бег. Без теней, как плоский, белее снега круг, наложенный на колеблющиеся серые полосы, он был страшен до непонятности. Не определить, далеко он или близко. Какова его величина. Мозг отказывался верить и осмысливать видимое.

— Ник… — прохрипел враз севшим голосом Карт Анджел. Он вспомнил крики, и как люди падали на снег, вцепившись в волосы, пряча лица в ладонях.

Сами собой подогнулись ноги.

— Это они, Ник, слышишь, они! Клубки огня и пара…

— Нет, — деловито сказал Ник Чагар, раздергивая какие-то застежки на своем панцире. — Это еще нет… Успокойся, Карт, это всего-навсего «шарик», на котором прилетал Роско. По-моему. Твоя Солнечная описала мне его именно так. Роско снова здесь, и можно сказать, нам повезло. Хотя бы в этом.

Дверь, заскрипев, приотворилась.

— Отец! Отец!

Карт Анджел крупно сглотнул.

— Да! Открывай, Юмти, не бойся, это только мы с дядей Ником.

Один из сыновей Управника, Юмат Анджел, старший после Свана, отвел тяжелую створку. Мгновение помедлив, Большой К. шагнул в проем. Оттуда уже донеслось:

— А не может он нас сверху чем-нибудь таким… а, Чагар?

— Отец, там мама…

— Что еще?

— Ломились охотники. Пьяные все. Мама их прогнала, но они… нет, нет, она жива, только ей сильно попало по голове. Вскользь, но…

— Час от часу! Что это тут валяется?

— Один из них. За ним придут, сказали. Пришлют кого-нибудь из его дома. А что на улице?

— На площадь нужно было ходить. Анджи вернулась?

Ник Чагар не услышал ответа. Он стоял у входа в дом Управника Анджела. Снег вокруг был грязен и рыхл. Выходящая из-под запертых ворот набитая санная дорога — темная от чапиной мочи и навоза. И над прижавшимся к земле, утонувшим в метели, упертым с одного боку в стену Горы испуганным Городом с испуганными людьми замер посланник от неведомого неба. Пальцы Чагара теребили застежку. Губы шептали беззвучно.

«Ну же. Я столько ждал кого-нибудь из вас. Я верил. Не я один, каждый Чагар до меня, — мы все верили и знали, что когда-нибудь вы появитесь. Придете снова. Мы сохранили память о вас и готовы вас принять. Идите. Иди сюда, иди, Роско, слышишь? Иди ко мне!»

Круглое белое пятно, такое правильное, какого быть не может и не бывает, слегка качнулось. Ник заметил не сразу, потому что не было ориентиров.

«Шарик» двинулся…

Теперь видно, что он относительно близко, невысоко. Должно быть, выбрался из облаков и завис прямо над самой площадью.

А теперь идет к нему.

«Ну, ну! Давай! Иди, Роско, иди!..»

Совершив неясный полуповорот, полунырок, белый круг дернулся, застыл на мгновение и внезапно устремился все быстрее и быстрее отвесно вверх. Спрятался в тучи, и они поглотили его. Как будто ничего не было.

Ник Чгтар разжал стиснутый кулак и некоторое время тупо смотрел на оторванную застежку. Значит, Роско — если это был он — отчего-то не захотел, уже показавшись, остановиться в Городе-под-Горой.

«Где же Солнечная?» — с удивившим самого себя спокойствием подумал Чагар. И понял, что не ошибся, заметив Анджелку среди охотников. И еще понял, что стояла она там не по своей воле.

…Ее тащили, уложили на мягкое. Это было уже в каком-то помещении, скорее всего просто в доме. Пахло тут мужчинами. Брага, жвачка, пот, нечистые шкуры на ложе.

— Чего она бормочет?

— Я не слушал. Как эта штука появилась…

— А ты послушай. Мак спросит. Велел все слушать.

— А, твой Мак!..

— Не акай, а слушай да запоминай, тебе говорят.

— Ладно… Э, брага тут есть?..

Она бормотала об обжигающих и убивающих, о Старших и Новых, и о том, что никто не придет в Город. Потом за сомкнутыми веками она увидела, как вокруг Города из темноты и бурлящей метели собираются целые рои бело-синих огней и бросаются, и гонятся за людьми. И было это снова пропитано высшим блаженством пополам с болью и ужасом. Потом Город горел, и ничего уже не оставалось…

…Чагар слишком поспешно ушел с безлюдной улицы, поэтому не видел, как пригрезившееся унесенной в чужой дом Анджелке начинается наяву.

Первые шары огня всплыли по всей окружности Города, разметав сугробы. Пар ударил вверх к тучам, и его закрутило ветром в живые спирали и полотнища. Ближе всех оказалась Охотничья окраина, и огненные сгустки неспешно потянулись по ней.

7

Забавы рая 3

Сейчас выйдет Человек Огня, — тихо проговорил кустами мужской голос.

— Откуда ты знаешь? — отвечала женщина.

— Так всегда бывает. Он начнет, за ним остальные.

— И нам тоже надо?

— Не бойся. В этом нет ничего страшного. Наоборот, после наступает такое облегчение… подъем… я объяснял тебе…

— Я боюсь, дай мне еще…

— Смотри, надобавляешься, все самое интересное пропустишь.

— Дай!

— Тс-с! Вот он. Тише, тише. Вот, на. Только тихонько… — Их и без того было едва слышно в темноте. Как и шепот, и шорохи всех остальных, притаившихся вокруг, среди согнутых, смятых, грубо обломанных трав и ветвей.

Сразу шесть огненных столбов, тяжко ухнув, поднялись по границе поляны. Капли жидкого пламени стекали по ним, трещали и шипели в траве. Обыкновенно использовалось пальмовое масло особого вида пальм, которые еще можно встретить на плантациях тех Старых Городов, что выходили к морю на Южном побережье.

Дым и чад, и душная вонь наполнили свежий воздух ночи, но никто не вмешался. Смрад вдыхали упоенно и страстно. Он входил в программу.

Огромный черный человек начал пригоршнями бросать на середину поляны, где было еще относительно темно, густую жидкость. В промежутках меж горящими столбами — это были шесть могучих дубов, лишенных крон и с полностью обрубленными боковыми суками, — появлялись из темноты еще мужчины и женщины и тоже плескали в центр. Они набирали жидкость в широких открытых ваннах позади огня. Бледно-синие тени ложились на лица в желтых огненных отсветах и, смешиваясь, покрывали их зеленью. Все было мертвенно-зеленым — и лица, и тела.

Наблюдающий за происходящим сместился так, чтобы ствол, за которым он стоял, полностью прикрывал его. Справа в нескольких шагах мелькнуло обнаженное тело. Женщина выплеснула из своей чаши и снова скрылась. Наблюдающий не повернул головы. Его интересовали те, кто находился слева. В центр поляны он вообще не смотрел.