Очарование Ремиты (СИ) - Григоров Сергей Львович

На экране возникло изображение павлина, держащего в клюве какое-то маленькое дрыгающееся существо. Встряхнув, птица кинула свою добычу в пустую консервную банку, лежащую, вероятно, посреди улицы — вокруг возникли схематические силуэты ног множества идущих людей. Мгновенное затемнение — и павлин, чудом превратившийся в петуха, уселся на банку верхом.

— Мои программы не могут определить, с какого компьютера послали этот мультфильм. Я перепробовал все возможные способы, — сказал Эс Мерлин, заполняя длинную паузу.

— Можно, я еще раз посмотрю? — попросил его Олмир дрогнувшим голосом.

— Да смотри сколько угодно, — участливо отозвался Эс Мерлин. — Я переслал тебе весь файл.

— Спасибо, капитан. Я буду вам многим обязан, если вы все же найдете хотя бы географическое место, откуда отправили эти картинки.

— К сожалению я бессилен.

— А какие-нибудь другие сообщения, похожие на это, вы находили?

— Странностей в вашей информационной сфере предостаточно, — сказал Эс Мерлин, — но все они появились задолго до разрушения вашей школы.

Поняв, на что намекает капитан, Олмир еще раз поблагодарил его и прервал сеанс связи, а потом несколько раз прокрутил полученные кадры. Да, он не ошибся: то существо в клюве павлина действительно было Горгончиком! Наконец-то весточка от Зои! Значит, скорее всего все… или почти все потерявшиеся живы, но содержатся в условиях, заставляющих и одновременно допускающих отправку подобных сообщений. Что из этого следует? Размышления Олмира прервал новый звонок: его с нетерпением ждали, чтобы лететь к Свену Варге.

Весь перелет до фермы, давшей им приют после выхода из сельвы, Олмир просидел в глубоком раздумье. На мероприятие были приглашены ведущие журналисты от всех крупных информационных агентств, но сколько бы они ни пытались, им не удалось разговорить молодого герцога.

Свен Варга ждал столичную делегацию у порога все того же «полевого домика». При виде важных гостей он, немного засмущавшись, сразу отвез их на свою плантацию рененя — раскинувшийся на многие гектары лес из странных растений, не похожих ни на ремитские, ни на земные деревья.

Прибывшие вволю наиздавали обязательные в таких случаях ахи и охи, после чего их подвезли к изгороди, за которой содержались миты. Наступал тот момент, ради которого и затевалась вся поездка, поэтому Олмир, отвлекшись от своих мыслей, придвинулся ближе к барону Киму и сказал:

— Барон, не обращайте, пожалуйста, внимания на запах. От этих созданий польза очевидна, поэтому приходится терпеть определенные неудобствами. Гораздо хуже, на мой взгляд, когда от кого-то никакой полезности, а вони хоть отбавляй.

Барон Ким был чрезвычайно вспыльчивым человеком, но известным тугодумом. Пока он вдумывался в слова молодого герцога, Свен Варга предложил всем пройти за изгородь и, по-настоящему входя в роль экскурсовода, завел скороговорку:

— Наши многолетние исследования подтвердили, что базовый геном митов необыкновенно удачен. Мы довешивали на него много разных ансамблей генов, добиваясь появления новых полезных свойств, и чрезвычайно редко получали неустойчивости. Здесь перед вами миты, способные преобразовывать любую органику в очень вкусное и богатое витаминами мясо. Тем самым, в частности, появляется возможность скармливать им отходы, образующиеся при переработке местных растений…

Приглашенные журналисты, зажимая носы, развернули свою аппаратуру и послушно следовали за группой особо важных персон. Барон Ким медленно наливался краснотой, улавливая оскорбительную подоплеку слов Олмира.

— Я считаю, что миты — самые удивительные творения человеческого гения! — продолжал Свен Варга. — Вы только представьте себе: простейшая нервная система — такая, что они даже не чувствуют боли, когда от них отрезают целые куски их тела, — но при этом они прекрасно помнят, в какое место им кладется пища, и куда им надо отползти, чтобы облегчить кишечник. Чрезвычайная чистоплотность! Как вы видите, вблизи кормушек земля совершенно читая. Их туалет, если можно так выразиться, вон там…

— Я что-то не понял, что вы имели в виду, когда говорили о полезности, — сказал барон Ким, обращаясь к Олмиру.

— А то, что ваше ведомство вместо того, чтобы всемерно способствовать продвижению наших товаров на экспорт, занимается непонятно чем!

— Как это непонятно чем? Да мы…

Олмир, вполоборота повернувшись к нему, решительно направился к самому пахучему месту. Барон Ким вынужден был идти следом.

— Я хотел сказать, что вы мало внимания уделяете представлению нашего общества в лучшем свете перед Галактическим Содружеством. Вот, например, помогли ли вы Свену Варге, нашему уважаемому хозяину, в распространении его технологии генного конструирования митов? Нет, не помогли. Не создали ни одного яркого художественного образа этих милых животных, упустили удобный случай лишний раз напомнить галактической общественности о том, что на далекой крошечной планете по имени Ремита живут и добиваются больших научно-хозяйственных достижений скромные труженики вроде Варги. Вместо этого вы лезете в политику. Что вы там забыли?

— Вы хотите сказать, что я… я…

Через огромную лужу дурно пахнущих свежих экскрементов митов была переброшена доска. Олмир пошел по ней, добивая барона несправедливыми упреками:

— Да, от вас один дурно пахнущий вред!

Барон Ким в возбуждении бросился за ним.

— Вы хотите сказать, что я… я…

Доска, не выдержав тяжести, подломилась, и барон оказался в смердящем месиве. Но по инерции заканчивал свою фразу:

— …я не работаю, а воняю?!

Журналисты с увлечением запечатлевали председателя профсоюза творческих работников, по колено стоящего в экзотической луже. Барон Ким обладал тяжелым характером. Мало кто испытывал к нему симпатию. Поэтому можно было смело надеяться, что все нюансы происшедшего будут со смаком продемонстрированы в ближайших выпусках новостей.

Никто не обратил внимания на то, что предательская доска была подпилена: Кокроша, выполняя деликатное задание молодого герцога, не даром потратил два часа, ожидая прилета делегации. Вес мальчика доска выдержала, но под грузным мужчиной сломалась.

— Это вы на себя наговариваете, а я только высказываю вам претензии по поводу вашего недостаточного усердия в рекламе наших достижений, — сказал Олмир, поворачиваясь к барону спиной. — Уйдите и приведите себя в порядок. С вами невозможно рядом стоять. Продолжайте, пожалуйста, дорогой Свен. Ваша лекция чрезвычайно интересна…

Когда поздним вечером герцогский лит приземлился у парадного входа во дворец, Олмира встречали почти так же, как в первый раз — фанфары, почетный караул, длинные шеренги важных придворных. Не было разве что простого народа и Хранителей крови у трапа лита. Олмир знал, что и впредь придется тратить драгоценное время на подобные церемонии: таков обычай. В полном противоречии со здравым смыслом высшего руководителя всегда должны встречать так, как будто бы он вернулся из дальнего и смертельно опасного похода. Хорошо еще, что мелкое начальство не осмеливается брать в этом пример и не выстраивает во фрунт немногих подчиненных, прибывая в свою контору после посещения, например, бани.

— Я желаю знать все, что скрывается под словом «Предназначение», — сказал Олмир канцлеру. — Пусть ко мне немедленно придет Хранитель крови.

— Ваше Ве…, - озадаченно воскликнул Борис Краев, — по закону в тайну Предназначения посвящаются только лица, достигшие совершеннолетия.

— А глава Большого Дома должен знать, что это такое?

— Должен…

— Вот я и хочу узнать ваши тайны.

— Но…

— Никаких «но»! Неужели вы не понимаете, что это не прихоть, не каприз? Я действительно должен это узнать, потому что не понимаю смысла многого из того, что творится вокруг меня, и что я должен делать. Короче, зовите ко мне Хранителя крови, и точка!

Предназначение

Олмир встретил Хранителя крови Дома Медведя на пороге своего парадного кабинета, но предложил пройти не к главному столу, а сесть друг против друга в кресла у боковой стены. Рядом на низеньком столике стоял поднос с фруктами и напитками. От угощений посетитель решительно отказался, а свой рассказ начал издалека — с открытия Ремиты.