Принц Тор - Василий Сахаров

Однако факты – вещь упрямая. Я попросил Гамильтона проверить связь, и он увидел то же самое, что и мы. Ни один из вызываемых им абонентов не мог ему ответить. После чего адмирал нахмурился, скинул с плеч мундир и включил спецсвязь, обычную проводную, которая в теории должна работать даже после нанесения по столице мощных электромагнитных ударов.

Первым, кому Гамильтон позвонил, был начальник отряда телохранителей Эдвард Ракитин. Адмирал специально включил громкую связь, и потому разговор для нас с Робертом тайной не был.

Гудок! Гудок! Еще один!

Гамильтон раздраженно посмотрел на меня, и в этот момент ему ответили:

– На связи! – Резкий грубый голос.

– Привет, капитан, – Гамильтон усмехнулся, – это Догоняй. Что с императором?

– Откуда знаешь? – в голосе Ракитина появилась настороженность.

– Сорока на хвосте принесла. Так что с ним?

Пауза и ответ:

– В коме император.

Ладонь Гамильтона рванула ворот сорочки, и он прохрипел:

– Выживет?

– Неизвестно. Реаниматор сейчас перепрограммировали, но шансы пятьдесят на пятьдесят. Врачи говорят, время нужно. Покой и время. Это главное.

– Это диверсия?

– Скорее всего.

– Как же ты не уследил?

– Да как тут уследишь? Все время порядок был. Клиника императорская, люди тысячу раз проверены. Никаких сбоев, и тут такой прокол. Не рви душу, Догоняй! Я виноват, сам знаю и отвечу за это. Не уследил, не уберег государя. К покушениям готовился, а не к техническим хитростям…

– И что теперь?

– А я знаю?! – прокричал главный охранник императора, замолчал и уже спокойней добавил: – Согласно плану ЧС (Чрезвычайная Ситуация), должен собраться совет, который возьмет на себя управление государством. Это премьер-министр (в империи должность чисто номинальная, скорее советник, чем реальный управленец), императрица, наследник, министр финансов, министр внутренних дел, начальник СИБ и несколько адмиралов-генералов. Но каким-то образом информация о нездоровье Серого Льва просочилась за стены клиники, и Харфагеры взяли ее под охрану, которая напоминает блокаду. Теперь они собираются сформировать регентский совет, и я не могу им помешать.

– Почему?

– У меня полномочий нет, и я не могу вырваться из клиники. С императрицей связаться невозможно – она во дворце, но не отвечает. Наследник на отдыхе, готовится к принесению клятвы и разучивает дежурные фразы. Где премьер-министр – непонятно. И с минуты на минуту над головой зависнут корабли второй бригады линейных кораблей, которой Андрюха Харфагер всего три месяца назад командовал. Они как раз на отдыхе, пересменка на Дамаскине. Короче, собирай старую гвардию, Догоняй, и решайте проблему сами, а я буду Серого Льва охранять. Столько, сколько нужно. Отбой. Шевелись.

Ракитин отключился, и адмирал бросил взгляд на окно. Над столицей пролетело звено перехватчиков «Сапсан», а вслед за ними над штабом ВКС зависла грозная туша линейного крейсера с огромной эмблемой на борту, тремя стрелами в кулаке. Это был корабль из 2-й бригады линейных кораблей, который мог одним залпом уничтожить всех, кто находится на территории военно-штабного комплекса. Но Гамильтон сдаваться не собирался и, прошипев под нос: «Щенки! Сейчас я своих парней подниму. Узнаете, что и почем», он вновь схватился за телефон. Не знаю, с кем он собирался выйти на связь, скорее всего, с кем-то из старых соратников или командирами эскадры «Арго», вот только его опередили.

Телефон издал мелодичную трель, и Гамильтон прижал трубку к уху:

– Слушаю.

– Привет, Олег Палыч, – услышали мы.

– Кто это?

– Регент империи Андрей Харфагер. Не узнал? Значит, богатым буду.

– И что тебе надо, самозваный регент?

– Сущий пустяк, адмирал. Сиди на попе ровно и дыши носом. Не поднимай волну, и все будет хорошо.

– А я так не думаю.

– Ну и зря, Олег Палыч. Отец заболел, случается, и мы с братьями его подменим. А когда он придет в себя, то я уверен, что батя наши действия одобрит. Нельзя, чтобы государство погрузилось в пучину хаоса. Империи нужна сильная рука, а не какой-то там совет во главе с мальчишкой, и это будет моя рука. Так что пусть все остается как есть, и я тебя прошу – ни во что не вмешивайся.

– А если я выступлю против?

– Это твое право, адмирал. Но столица уже под нами, и если ты желаешь развязать гражданскую войну, то учти, что твои родственники пострадают первыми. Где сейчас твои любимые внуки? На океанском пляже вместе с родителями. А что, если на этот пляж упадет одна небольшая вакуумная бомба? Горе будет. И зачем тебе это?

– Не смей мне угрожать! – Адмирал ударил кулаком по столу.

– Это не угроза, Олег Палыч, а предупреждение. Не дергайся, и ты останешься на своем месте. Гарантирую. Ты меня услышал?

– Да-а-а… – прохрипел Гамильтон.

– И каков твой ответ?

Молчание адмирала и ответ:

– Я остаюсь в стороне.

– Вот и замечательно, Олег Палыч. Я всегда знал, что ты разумный человек. Ведь мы с братьями не монстры какие-нибудь, а старшие дети императора и знакомы с тобой не один десяток лет. Бывай, адмирал. Завтра я собираю всех во дворце, там более подробно поговорим. Репрессий не будет, обещаю.

Пошли короткие гудки. Харфагер, который, судя по всему, уже контролировал коммутатор спецсвязи и слышал разговор Ракитина с Гамильтоном, отключился, а адмирал рухнул в кресло и обхватил голову сухими старческими ладонями. Его шантажировали, и он уступил. За его спиной была семья, и, какой бы ни была верность Гамильтона императору, жизни близких людей он ценил выше, чем жизнь Серого Льва. Это естественно, и я его не осуждал. Это пока молодой и ничего за душой нет, легко кидаться в любую авантюру, а к старости на смертельный риск идти страшно, особенно если знаешь, что за твой поступок ответят родственники.

Впрочем, мои выводы были поспешными. Спустя минуту адмирал посмотрел на нас и кивнул Маркину на дверь:

– Роберт, выйди.

Маркин, словно заправский вассал, посмотрел на своего сюзерена, то есть на меня, а я подтвердил слова адмирала кивком, и он нас покинул. Мы остались вдвоем, и Олег Палыч цыкнул зубом:

– У меня к тебе вопрос, Тор.

– Спрашивайте. – Я пожал плечами.

– Ты готов ради деда пойти на риск и лишиться всего, что имеешь?

С ответом я не торопился. Все взвесил, подумал о том, что с Харфагерами, скорее всего, не уживусь, и кивнул:

– Да.

– Тогда слушай меня внимательно. Андрей, – он презрительно посмотрел на телефон, – считает, что всех перехитрил. Видимо, он давно готовился к захвату власти и выбрал очень удачный момент, который сам себе и обеспечил. Он молодец, достойный сын своего отца. Однако он с братьями ошибается. Не им решать, кто станет хозяином империи, а потому черта лысого Харфагерам, а не корону.