Орлы и звёзды - Александр Антонов

— Знакомьтесь, Мария, — представил меня подоспевший Александрович. — Михаил Жехорский. С этой минуты он отвечает за вашу безопасность, и он же отвезёт вас на квартиру.

Спиридонова взмахнула ресницами и непонятно чему рассмеялась – может глупому выражению моего лица? Потом протянула руку. Я осторожно пожал тонкие пальцы, потом, неожиданно для себя, наклонился и поцеловал обтянутое прозрачной кожей запястье. С этого момента вся неловкость разом куда-то улетучилась. Мы проболтали всю дорогу. Марию интересовало всё, и моя персона в списке заданных ей вопросов стояла далеко не на последнем месте.

Поселилась Спиридонова в Комендантском доме, в крыле противоположном тому, где жили Ульяновы и Сталин.

Глава двенадцатая

Я и в той жизни не верил в существование оборотней, не верю и в этой. Я просто знаю: они есть. По крайней мере, один. Тот, который весь последний месяц находится рядом со мной.

Более правильного большевика, чем назначенный комиссаром моего отряда Ваня Кравченко, на моём пути ещё не встречалось. Как бывший жандармский полковник Львов сумел так вжиться в этот образ – непонятно. Но и не мне, самому прочно сросшемуся с чужой личиной, его за это осуждать. Может быть, это наше нечаянное сходство и побудило товарищей возложить на меня ответственность за данное полковнику слово: спасти от расправы царскую семью. Хотя, дело конечно в другом. Кому ещё из нашей четвёрки этим заниматься? Ольге? Не смешите мои тапочки! Заваленный трупами охраны Царскосельский дворец нам ни к чему. Да и кто вместо неё будет держать этого козла Стрелкина вдали от нашего «огорода»? Васичу? Так на нём держится, можно сказать, вся Советская власть, которая де-факто уже установлена в Петрограде. Может Шефу? А как же те два романа, которые с головой накрыли Михаила Макаровича: бурный с ПСР и зарождающийся с Машей Спиридоновой? На крайнем хочу остановиться отдельно. Начиналось между Мишей и Машей всё вроде бы хорошо. Гуляли вместе, чуть ли не за руки держались. Потом кто-то кинул между ними чёрную кошку. Я уж волноваться начал, не насовсем ли они разбежались? Ан, нет, опять гуляют вместе, и за руки держатся уже безо всяких «чуть». Шеф весь этот L'amour прокомментировал так:

— Мне Маша нравилась ещё со времён моей комсомольской юности. Чего глаза пучишь? Я ведь тебе об этом рассказывал! Ну как это не помнишь? Вот баллада безпамятливая! Короче, здесь встретились и чувства вернулись. Кончай ржать! А потом и она вроде мной заинтересовалась. Но она ведь революционерка. Для неё на первом месте борьба, а мужик… нет, не на втором… ну где-то так. Она как в курс дела вошла, так сразу с товарищем Савинковым и поцапалась. А как увидела, какие я перед ним кренделя выписываю, сразу и мне отворот дала. Пришлось подключать к процессу Александровича. Он ей наш хитроумный план обрисовал, она взад и потеплела. Да не гогочи ты, я ж не то имел в виду; да ну тебя, пошляк хренов!

— А ты про то, что обещал Савинкову охмурить её ради великой цели, рассказал? — спросил я.

— Рассказал, — вздохнул Шеф.

— И что?

— А то, что я, наверное, так никогда баб понимать и не научусь. Рассказываю, глаза, понятно в землю, вроде как стыдно. Закончил. Она молчит. Ну всё, думаю, теперь нашим отношениям уж точно конец. Жду. Молчит. Я забеспокоился, решил подсмотреть, что там с ней такое. Поднимаю осторожно глаза, а она улыбается, представляешь?! И говорит нарочито серьёзно: «А вы коварный, товарищ Жехорский! И изобретательный. Вон, какой хитроумный план придумали. У меня теперь просто нет выбора, как вам подыграть».

— И что?

— С тех пор и подыгрывает, — улыбнулся Шеф. — Со мной мила, с Савинковым любезна.

— Так у вас всё не всерьёз, — тяну я слова, изображая разочарование.

— Типун тебе на язык! — сердится Шеф. — Это она с Савинковым играет, а со мной у неё всё очень даже серьёзно.

Пока Маша Спиридонова играла с Савинковым, он, похоже, решил поиграть с нами. Но об этом чуть позже…

Я сидел на кухне нашей старой квартиры и ждал, пока на втором этаже Львов закончит гримироваться. Спустился полковник уже в своём истинном обличии: без шрама, но с волосами на голове и с усиками над верхней губой. Озабоченное выражение лица, тени под глазами – это чтобы соответствовать моменту. Ему бы в артисты пойти, а он в жандармы подался. Сейчас он отправится по своим контрреволюционным делам, а я буду его прикрывать. А что делать? Терпи, коли нанялся охранником к оборотню.

— Ты сейчас на Руссо-Балт? — спрашиваю.

— Да, надо посмотреть, как идёт подготовка к полёту.

Полёт на «Александре Невском» – таков основной план вывоза царской семьи за границу. Сикорский, когда вернулся из действующей армии и увидел самолёт целым и невредимым, настолько обрадовался, что проглотил легенду, впаренную ему Алехновичем за один присест. Но вскоре затосковал. Несмотря на положительный отзыв Брусилова и парадный отчёт Алехновича, Временное правительство не спешило запускать «Невского» в серию. Мы, как могли, успокаивали конструктора, просили потерпеть, мол, скоро всё образуется. Но это были слова, и когда Львов предложил дело, Сикорский сразу же согласился. Хотел даже сам пилотировать самолёт. Еле отговорили. Мы вообще хотели представить дело так, чтобы Сикорский остался в стороне. Самолёт угнали без его ведома и точка!

Пока «Невского» готовили к полёту, Львов успел перетереть с охраной в Царском селе. Мы умышленно не настаивали на том, чтобы граждан Романовых охраняла Красная Гвардия. Потому охрана подобралась бывшему царю сочувствующая и в отношении побега очень даже покладистая.

Всё шло к тому, что наш план должен был сработать. Вот тут-то и влез в наши дела Савинков. Нагрянул с инспекцией по поручению самого Керенского в Царское село и устроил там крупные разборки. Полагаю, что ему кто-то слил часть информации и теперь он примчался за остатком. Вывернул охранников наизнанку и узнал всё, что им было известно, то есть почти весь наш план, включая фамилию Львов, самолёт и время «Ч». А потом вдруг заявил: «Делайте, господа, что задумали, я вам мешать, не намерен». Когда Львов всё это мне выложил, я крепко засомневался и заразил своим сомнением полковника.

— Думается мне, что это ж-ж-ж неспроста, — глубокомысленно изрёк я.

— О чём это вы? — удивился Львов.

— Не обращайте внимания. Это я одну присказку вспомнил. А вспомнил я её к тому, что, думается мне, Савинков замыслил какую-то крупную бяку…

Я ждал реакции Львова на слово «бяка», но её не последовало. Видимо в данном контексте значение слова было ему понятно. Ободрённый успехом я продолжил:

— …Это может быть либо арест беглецов сразу после побега, либо даже их физическое устранение.

— А не может быть, что Савинков действительно решил не препятствовать побегу? — осторожно спросил полковник.

Вот тут я задумался. С одной стороны, террорист Савинков был всегда заточен на цареубийство. С другой стороны, теперь он сам во власти, фигура, приближённая к Керенскому. Трудно, конечно, поверить, что «портфель» вот так сразу поменял его взгляды, но… Я решил трубить большой сбор.

Одновременное убытие всех командиров из Петропавловской крепости могло вызвать подозрение, потому совещались на квартире у Васича. Пока хозяйка на пару с Герцогом «гуляли» Стрелкина за Никольской куртиной, мы по скорому провели экстренное совещание. К однозначным выводам, правда, не пришли. Скажем Шефа, больше волновало не то, что Савинкову известен план побега, а то, что ему известна фамилия Львов.

— Боюсь, он в дальнейшем может это использовать против меня, — хмурил брови Шеф.

— С какой это стати? — возражал ему Васич. — Что ему известно о твоих отношениях со Львовым? То, что ты внедрился в агентурную сеть полковника под прикрытием, несколько месяцев водил его за нос, используя конспиративную квартиру жандармского управления для революционных нужд? Так это скорее плюс, нежели минус.

— Совершенно с вами согласен, — принял сторону Васича Кравченко. — Против вас фамилию Львов использовать не удастся. Я ведь тоже об этом позаботился, «наследив» нужным образом. Гораздо важнее, чтобы Савинков не нашёл связи между Львовом и мной.

Эта фраза экс-жандарма заставила всех улыбнуться. Напряжение спало. Разговор потёк по сугубо деловому руслу.

— Будем подводить итоги? — прихлопнул по столешнице ладонью Васич. — Что мы имеем? С одной стороны, хорошо продуманный и готовый к реализации план побега. С другой стороны, Савинкова с его непредсказуемым поведением. Делаем вывод: план побега оставляем в силе; детально прорабатываем контрмеры против всех возможных действий Савинкова.

Я сидел на квартире, за окном которой поблёскивала гладь Екатерининского канала. Часы пробили десять. Время начала операции. В эти минуты группа неизвестных в офицерском прикиде, без погон, но с полумасками на лицах, во главе со Львовым, лицо которого открыто, нейтрализуют охрану у покоев царской семьи. Николай с супругой и детьми уже готовы. Царь сбрил усы и бороду, все одеты в простые одежды. Львов объясняет удивлённому Николаю присутствие масок на лицах его освободителей: им ещё жить в России. Царь абсолютно доверяет Львову, потому такого объяснения ему достаточно. Сейчас все выйдут через заднее крыльцо и скроются среди парковых деревьев. Долго мучить ноги им не придётся. На ближайшей аллее их ждёт крытый грузовик с красными крестами по бортам. Не царское, конечно дело, разъезжать на подобном транспорте, но так и случай особый.