Школа Хизер Блоссом. Часть 3 - Рианнон Анатольевна Илларионова

закончилось, но время Девы началось.Слушай мудрость тех, кто был до тебя,И будь достаточно мудр, чтобы совершить свой собственный путь.

Дав студентам закончить повторять слова ритуала, он предложил им взять со священного дерева что-нибудь в качестве угощения. Элли сорвала пряник в виде звезды и невольно заинтересовалась еще одним украшением. Решив, что не будет плохого, если она возьмет и его, девушка сняла его. Это было что-то твердое, скорее всего, орех в скорлупе, плотно завернутый в золотую бумагу.

«Пряник я съем, а это пусть остается на память», — подумала она.

Мастер Баркли тем временем приступил к закрытию круга.

— Снова возьмите свои пустые чайные чашки и поблагодарите каждую из стихий, которые были с вами, когда вы пили этот напиток. Произнесите:

Благодарю тебя, Земля, за твою стабильность.Благодарю тебя, Вода, за твое предвидение.Благодарю тебя, Воздух, за твое искусство.Благодарю тебя, Огонь, за твое вдохновение.Уходите или оставайтесь.

— Сейчас вы можете быть свободны, — завершил Йольский Ритуал мастер Персиваль. — Сегодня и до Двенадцатой ночи у вас будут продолжаться каникулы. А на Хогманей обещаю вам небольшой сюрприз. Блессед Йоль!

Глава восьмая. Ледяной призрак

Идеальный мужчина должен говорить с женщинами как с богинями, а обращаться с ними — как с детьми.

Оскар Уайльд

∙•☽●════════════════════════════☽✪☾════════════════════════════●☾•∙

✧☽◯☾✧Утро следующего дня✧☽◯☾✧Библиотека школы✧☽◯☾✧

События прошлого вечера — поиски коронки и первая поездка на лошади — оказались такими насыщенными, что, проснувшись наутро, Элли почти с удивлением поняла — ей ничего не снилось. Кошмары, мучившие ее последнее время, притихли… или она просто забыла сон. Дождавшись конца занятий, Элли отстала от группы однокурсников и свернула в сторону библиотеки. Хотелось побродить на дальних секциях верхнего яруса, там попадались особенно интересные книги.

Элли рассматривала пестрые корешки книг, когда сзади раздался веселый, почти мальчишеский голос:

— Что за дело у тебя, расскажи подробно. Но желательно быстрее, я уже голодный.

Элли обернулась.

— Ничего важного. Просто думаю, почему тут нет книг-ужастиков? Я бы почитала, если фильмы не посмотреть.

Из-за стеллажа появился синевато-прозрачный Тень Шекспира.

— Приятно видеть, что ваша кровь наследию решила подчиниться, — певуче сказал он и обратил внимание на пака: — А от тебя мой друг все, как всегда — излишне много шума. Ты обещал зайти еще вчера, и вот смеешься, а мысли и решения остаются без ответа.

Пак широко улыбнулся, будто слова призрака не задели его:

— Когда в запасе вечность, легко прослыть беспечным. Вчера… сегодня… какая разница? Лишь бы я был! Что до болтовни… у меня всегда так — что ни скажи, на все ответ — не да, так нет!

Элли присела за стол, а Робин все кружился рядом, будто не находя повода что-то сказать. Стулья он проигнорировал, и, несмотря на природное нахальство своего племени, садиться прямо на стол тоже не стал. То ли был не в настроении, то ли все же не хотел злить Тень Шекспира.

Робин сел на пол, почти вплотную к стулу Элли, доверительно заглядывая ей в лицо, как большой пес, ищущий хозяина. У девушки возникло невольное подозрение: не хочет ли он положить ей голову на колени?

— Я просто… — начала Элли и, прервавшись, слегка откашлялась, — … хотела задать несколько вопросов. Я узнала о себе много нового в последнее время…

— И узнаешь еще больше… — перебил ее пак.

— Что ты имеешь в виду? — Элли уже смотрела на юношу с надеждой. — Ты что-то знаешь?

Пак кивнул.

— Все знают, и давно, но… — он сделал рукой неуловимое движение, словно закрывал рот на замок и выбрасывал ключ. — Опасно. Есть зарок, что ты все должна узнать сама. Разрешить себе узнать. В свой срок.

— Но ведь на простые вопросы ты можешь ответить?

— Задавай, — разрешил пак, меняя позу и немного отодвигаясь.

— Ты полукровка, как и я, но считаешь себя фейри и ведешь себя как фейри. Почему?

— Меня воспитывал бессмертный отец… В хорошем настроении он называл меня сыном, а в плохом говорил, что я из подменышей. И, по чести говоря, плохих дней в году бывало до трехсот. В ответ я напоминал, что он сам полукровка. Поэтому я пак, а не принц. Они приняли меня к себе.

Робин говорил это веселым тоном, но Элли предпочла не продолжать тему его семьи. Слишком она бередила ее собственные раны.

— Ты знал моих родителей?

— Я немного не закончил… — фейри встал с пола и все-таки присел на стол, теперь немного возвышаясь над Элли. — Ты считаешь себя человеком, но это только вопрос выбора. Дело привычки. Ты будешь, кем сама захочешь.

«Легко сказать, — подумала Элли, — я всю жизнь считала себя не просто человеком, а самым обыкновенным».

— Я не знал твоего отца, — пак продолжил отвечать на ее вопросы, — а вот с матушкой знакомство водил.

— Ты опасно близок к проклятию, Гудфеллоу! — опять подал голос Тень Шекспира.

Элли заозиралась, но призрака не увидела. Но он, словно ощутив в себе необходимость выплыл из-за стеллажей.

— Ты читала пьесу «Король Лир»? — спросил он очень строго.

— Эээ, да, — Элли решила скрыть, что посчитала трагедию грустным и тяжелым чтением.

Тень кивнул лысоватой головой и скрылся за полками.

— Ты видел этого нового обитателя замка? — Элли невольно понизила голос.

Дело было даже не в том, что она не хотела, чтобы Тень услышал этот разговор, просто в Гавейне ощущалось нечто странное и немного пугающее.

Кажется, Робин мгновенно понял, о ком она.

— Да… — пробормотал он. — Не понимаю, отчего ему позволили остаться… У меня с него взгляд соскальзывает.

— Ты не веришь, что он полукровка темного и светлой? — с тревогой спросила Элли.

Пак даже встал и немного прошелся вперед, по коридору между библиотекарских столов.

— Я не верю ему вообще. Кто он сам, мне все равно. Не люблю скрытных. Меня он избегает.

— А с кем он говорил? — спросила Элли, думая, кого ей еще можно спросить о Гавейне — Лэнгдона, Флинна, Брина… может быть, Мэган. Или кого-то из Хранителей Факультетов.

— Не знаю! — почти крикнул пак и опять снизил голос до обычного. — Ненавижу что-то не знать. И меня беспокоишь ты.

— Почему? — искренне изумилась Элинор.

Робин