Улыбка Амура - Ирина Леонидовна Касаткина

− Помню, как же, − невесело отозвалась мать. − Помню, перед отъездом заскочила в «Арбатский», там кофе давали. Очередь длиннющую выстояла, − и прямо передо мной он закончился. Стала умолять продавщицу хоть баночку продать, ведь, наверняка, у нее под прилавком припрятано, а я сейчас уезжаю. Так она губы поджала и цедит: «И очень хорошо, скатертью дорога!». Как я ее тогда возненавидела со всей Москвой в придачу!

− А где я была? − встряла Настя.

− А тебя еще на свете не было.

− Да, тогда все из Москвы тащили, особенно продукты. Даже загадка была: угадайте, кто такой: синий с красной полосой, весь пропахший колбасой. И отгадка: ростовский поезд «Тихий Дон».

− Неужели в магазинах продуктов не было? − Дочь недоверчиво уставилась на родителей. − А что вы ели?

− Что удавалось достать. Мама твоя с одной девицей занималась пару лет, а ее мать «Кооператором» заведовала, вот мы тогда пожили более-менее. И сосиски она нам доставала, и сливочное масло.

− А помнишь, как я чуть сознание не потеряла в очереди за окороком? В ГУМе на Красной площади. Ты пошел занять очередь в кассу, а я стою в толпе, духота − и вдруг у меня перед глазами все как поплывет. Ну, думаю, сейчас упаду людям под ноги. Прислонилась к колонне, а вокруг все кружится, кружится.

− Да, тебя потом в очередь еле впустили. Зато, какой окорок был, помнишь? Со слезой! А аромат! Теперь такого не продают − не ветчина, а какая-то резина. Там, наверно, не мясо, а одна соя.

− А помнишь, как мы чуть на поезд не опоздали? Из-за нашей проректорши, − засмеялась Галчонок. − Она накупила в Москве продуктов: тридцать оклунков и все их пересчитывала да пересчитывала. Уже надо в вагон садиться, а она расставила свои котомки с авоськами вдоль вагона, − и все никак не сосчитает. И тут как накатил на нас смех! Представляешь картину: доктор наук, проректор вуза, ученый с мировым именем − и прет из Москвы макароны, колбасу, сыр, конфеты, только тортов «Птичье молоко» шесть коробок! Два дня за ними стояла − вместо того, чтобы сидеть на заседаниях. Мы как начали хохотать, − никак не могли остановиться. Поезд отходит, а мы все ржем. Еле успели покидать все в тамбур, на ходу запрыгивали. Да, времена были!

− А сейчас что − хорошо? − тяжело вздохнул отец. − Все есть, зато денег нет. Не знаешь, что лучше: когда деньги есть, а купить нечего, или когда всего полно, а денег нет.

− Лучше последнее, − убежденно отозвалась Настя. − Деньги можно заработать, в конце концов. А вот когда купить нечего, тогда никакие деньги не помогут.

− Нет, тогда тоже все можно было достать, правда, втридорога. Только из-под полы. У кого деньги были, тоже не бедствовали. Так что мы решили: завтра уезжаем?

− Давайте денек еще побудем, − не согласилась Галчонок. − А то хозяева обидятся. Побродим по центру, посмотрим, что там новенького понастроили, на Манеж заглянем.

− Только ничего не покупать! Денег в обрез.

Но, когда они на следующий день сообщили хозяевам, что собираются отчаливать, те возмущенно заявили, что раз гостям столица не нужна, то все едут к ним на дачу. Должен же хозяин новой дачей похвастаться? И оба семейства после завтрака погрузились в машины.

Катерина не захотела ехать с ними: она еще дулась на Настю, да и планы у нее были другие. Поэтому они с Настей как следует и не попрощались. Сказали друг другу «пока» и на том расстались.

Да, это была дача! Было на что посмотреть! Перед двухэтажным теремом с колоннами красовался причудливо изогнутый бассейн. За деревьями виднелось бревенчатое строение, в котором угадывалась сауна, обшитая изнутри золотистой древесиной какой-то немыслимо ценной породы. В тереме имелся обширный холл с камином, на второй этаж вела витая лестница, там была даже гостевая комната. И небезызвестные удобства на обоих этажах. Неплохо живет столичная милиция.

Продемонстрировав гостям все апартаменты, хозяин угостил их своими яблоками и смородиной размером с вишню. Затем разжег камин и пригласил всех располагаться поудобнее, чтобы чувствовать себя, как дома. Но, поскольку дома у гостей и близко ничего подобного не наблюдалось, они вели себя скованно и больше помалкивали. Объяснив себе их неразговорчивость понятным потрясением от увиденного, Анатолий поинтересовался произведенным впечатлением.

− Камин зачем разжег? − насмешливо спросил Олег. − Вроде не холодно.

− А похвастаться? И удовольствие получить. Сам никак к нему не привыкну, все насмотреться не могу. Живой огонь − до сих пор не верится, что осилил все это. Зато теперь, как только Катька замуж выскочит, мы с Ларисой здесь обоснуемся, а квартиру дочке оставим, пусть сама хозяйничает. Вот такие планы.

− Это ж какую уйму деньжищ отвалил? Миллиона два, не меньше. Наследство получил или как?

− Все кредиты, кредиты, − вздохнул Анатолий, − десять лет теперь расплачиваться. Правда, кредит льготный: по блату один банк предоставил. Директор − мой клиент.

− Клиент − это как? Крышуешь его, что ли?

− Да бандюки его доставали, а я отвадил. Так он мне и с материалами помог, и с деньгами. И строителей своих прислал.

− Выходит, крышуешь. А сам бандюков не боишься? У тебя же семья.

− Кто, я? Бандюков? Да я ж их поименно знаю! Не, у меня с ними консенсус. А продавцы сами бабки предлагают, − знают же, какие у нас оклады.

− А если кто в прокуратуру заявит? Не боишься?

− Могут, конечно. Такая у нас ментов нынче жизнь: возьмешь − тюрьма, не возьмешь − расстрел. Крутись, как хочешь.

− А почему вы бандитов не переловите, если знаете поименно? − поинтересовалась Настя. − Они же людей грабят. Во всех газетах пишут. Продавцов ларьков и на рынках.

− Это сложный вопрос, Настенька. Так сразу и не ответишь. Ловим, конечно, помаленьку, но в основном всякую шушеру. А серьезные люди и покровителей имеют серьезных. Кроме того, продавцам зачастую все равно, кому отстегивать: бандюкам или родной милиции. Иногда бандюкам даже безопаснее.

− Почему? Что, милиция еще больше грабит?

− Настя, прекрати! − сердито оборвал ее отец. − Думай, что говоришь! Ладно, оставим эту тему. Давайте лучше по грибы, − лес рядышком.

− Лес-то недалеко, да только грибников в нем вдвое больше, чем грибов. Спозаранку шастают. Потому, кроме поганок да мухоморов, в нашем лесу сейчас ничего не найти.