Косово поле. Балканы - Дмитрий Черкасов

— Что с усилением границы?

— Готовим, — Секретарь Совбеза тут же переключился на другую тему. Ему даже не надо было указывать, о какой границе идет речь. Подполковник словно читал мысли президента. — В Дагестан уже прибыли три полка артиллерии и размещены в непосредственной близости от Махачкалы. Разумеется, скрытно. Как докладывают наши источники, вероятный противник ведет себя спокойно…

— Они клюнут на внешнюю незащищенность?

— Думаю, да… Если не случится ничего непредвиденного, то в котел войдут наиболее ортодоксальные отряды.

— А со стороны Грузии? Там, понимаешь, президент чего-то не того… — Глава Государства покрутил в воздухе кистью руки. — Мне не нравится…

— Согласен. Но грузинский лидер выслуживается перед НАТО. К тому же он всерьез надеется, что его страну изберут для маршрута нефтяного транзита. Летом в Стамбуле по этому поводу должны принять коммюнике.

— Насколько это нам повредит?

— Никак не повредит. Азербайджанская нефть — это великое надувательство. Ее хватит лишь на то, чтобы покрыть расходы на строительство нефтепровода. А негативные последствия будут куда хуже. Фактически азербайджанский берег Каспия превратится в зону экологической катастрофы. Рыбные запасы сократятся в пятьдесят-сто раз, качество опресненной воды ухудшится на порядок. Я неделю назад дал задание группе ученых, так они подготовили развернутый доклад. Оказывается, до перестройки этот шельф не разрабатывали специально, так как последствия были хорошо известны. Сейчас же любое мнение против добычи нефти в Азербайджане приравнивается к государственной измене…

— Интересно… Американцам это известно?

— Сложно сказать. Мне кажется, что проблемы Закавказья их не заботят. Им важнее иметь доступ к Каспию через Баку. Таким образом они расширяют зону стратегических интересов и втягивают в орбиту Грузию.

— Угу… — Президент поворочался в кресле. — А если мы уберем наши базы?

— Через месяц начнется война с Абхазией, конфликт с Аджарией превратится в клановое столкновение, а через три-четыре года в Грузию войдут турки.

— Это нам совсем не надо, — задумалось Первое Лицо.

Размышлял Президент долго. Сидел молча, шевелил бровями, постукивал искалеченной в детстве левой рукой по столешнице из карельской березы, ерзал, вращал глазами, хмыкал в ответ на какие то свои мысли.

Секретарь Совбеза смотрел прямо перед собой, не поторапливая Президента и никак не выражая своих эмоций.

Наконец пожилой человек принял решение.

— Поставим этот вопрос на саммите СНГ. Я лично, понимаешь, обсужу его с президентами обоих государств… С вашей стороны — подготовьте краткую справку по Каспию.

— Завтра она будет у вас на столе.

Президент покопался в бумагах и положил перед Секретарем Совбеза листок с блеклыми машинописными строчками.

— Я хочу, чтобы вы ознакомились и дали свое заключение. Пока — устное.

Подполковник перечитал спецификацию ядерных зарядов специального базирования дважды. Отметил дату изготовления, маркировку боеголовки, количество урана — двести тридцать пять. Рассмотрел карандашные пометки и поднял глаза на визави.

— Не понял…

— Это, понимаешь, заряды. Но не простые… Их, понимаешь, нет нигде.

— Актов списания не существует?

— Нет вообще ничего, кроме этой бумаги. По реестру Минобороны они не проходят…

— А кто отвечал за хранение? — Секретарь Совбеза ткнул в одну из строчек. — Почти двадцать лет прошло…

— Это, понимаешь, и не ясно… Больше всего меня пугают слова о каком-то специальном базировании. Как думаете, это не может быть связано с историей о мини-зарядах?

— Исключено, — подполковник покачал головой, — во-первых, вы знаете, что никаких мини-зарядов нигде не размещалось. Это факт. И, во-вторых, количество активного вещества слишком велико для малогабаритного устройства. Такой заряд должен весить несколько сот килограммов.

Истории про мини-бомбы, якобы размещенные в США и Западной Европе советскими «суперагентами», стали гулять по миру с легкой руки одного генерала КГБ, перебравшегося за океан и начавшего там строчить книжонки и статейки о «невидимой угрозе» со стороны России. Измышления генерала были не только косноязычны, но и крайне безграмотны. Новоявленный писатель, черпавший вдохновение из очень «достоверных» источников, приводил факты, здорово смешившие любого, кто знаком с ядерной физикой. Например, он оснастил «диверсионные заряды» начинкой из оружейного плутония, даже не удосужившись узнать из справочника, что это самое вещество имеет период полураспада в одиннадцать с половиной лет, после прохождения которых бомба просто-напросто не взорвется. И закладывать плутониевые мины бессмысленно, если вы не имеете необходимости использовать их в ближайшие два-три года.

Однако «разоблачения» генерала Калужского многие приняли всерьез. Особенно это коснулось российской демократической общественности и интеллигенции, принявшейся вопить о «наследии мрачного прошлого» на всех углах. Из интеллигенции даже выпочковались трое или четверо писателей, сделавших себе имя на боевичках соответствующего содержания, в которых наши храбрые агенты то закладывают мини-бомбу в унитаз президентского туалета в Белом доме, то наоборот — извлекают заряды и везут их в Россию на переработку. Писатели почему-то все оказались наркоманами с карточкой из детского психоневрологического диспансера в кармане.

Когда истерия по поводу мини-бомб благополучно сошла на нет, писатели переключились на психотронное оружие, тут же обнаружили массу «жертв» и попали под патронаж столичного мэра, сформировавшего из них комиссию по изучению проблем «зомбирования электората». Мэр всерьез опасался проигрыша на выборах и предпочел загодя обеспечить себе оправдание. Мол, не он лично обгадился, а нехорошие дядьки с телевидения навели порчу на граждан, и те не проголосовали как надо.

— С этим надо серьезно разбираться, — Секретарь Совбеза нахмурился. — Сколько у меня есть времени?

— Столько, сколько надо… Раз за все эти годы никто о зарядах не вспомнил, значит, прямой опасности нет. Но найти их, понимаешь, нужно…

— Приложу все усилия, — серьезно ответил полковник.

— Saint Nickolay street, please![74] — Рокотов открыл дверцу старенькой «татры» с шашечками на плафоне.

Водитель молча кивнул.

Влад плюхнулся на переднее сиденье, снял кепочку и растянулся в кресле, будто расслаблялся после долгого трудового дня, который он провел на ногах. На самом же деле биолог съехал вниз настолько, что над торпедой осталась торчать лишь верхняя половина головы. Теперь ни прохожие, ни водители встречных машин не видели французской формы.

Такси медленно отъехало от тротуара и влилось в поток транспорта.

— French?[75] — спросил водитель, указывая на эмблему французского контингента.

— Yes, — с достоинством ответил Влад. — Peacemaker[76].

— Do you speak Serbian or mackedonian?[77] — поинтересовался водитель.

— No. I arrived two days ago[78].

— Ну и козел, — по-сербски сказал шофер, выкручивая руль.

«Сам ты козел, — обиделся русский биолог. — Пользуется тем, что я якобы языка не знаю…»

— Давеча тоже одного такого вез, — дружелюбно начал рассказывать водитель, — придурок, как и все вы. Попросил подвезти практически на соседнюю улицу. Так я его час катал, пока двадцать марок не натикало… Высадил на пустыре, — серб хохотнул, — и показал, куда идти. Если он мои указания выполнил, то должен был свалиться в овраг. И поделом! Вас, сволочей, давить надо.

Рокотов кивал, изображая непонимание, и крутил головой по сторонам, пытаясь понять, куда его везет патриотично настроенный таксист.

«Интересно, а где мы едем? С этого станется высадить меня в противоположном конце города… Черт! Во повезло. Попался партизан надомник. Сейчас все улицы патрулями забиты… Не-е, с этим надо что то делать…»

— Ничего, — разошелся водитель, не забывая размахивать свободной рукой и делать вид, что показывает пассажиру городские достопримечательности, — вот когда вы войдете в Косово, начнется веселье. Гробы будете каждый день домой отправлять. А когда с вами покончат, тогда и албанцев добьют… Нечего на нашу землю соваться.

Шофер чувствовал себя совершенно безнаказанным. Он уже не раз прокручивал подобный фокус с натовскими офицерами и солдатами, и ему всегда все сходило с рук.

Потому он очень удивился, когда ему сзади на шею легла шершавая ладонь и в кожу впились стальные пальцы.

— А теперь слушай сюда, — тихо произнес «француз» без всякого акцента, — диверсант хренов. Сейчас ты отвезешь меня на улицу Святого Николая и забудешь эту поездку, как страшный сон.

Таксист выпучил глаза и попытался что то промычать.

— Следи за дорогой! Не хватает мне из-за тебя еще в аварию попасть. Так, теперь отвечай быстро — полиции в городе много?