Бусы из плодов шиповника - Владимир Павлович Максимов

Говорить возле буровой было трудно из-за гула работающего ротора, и мы перешли в вагончик.

– Сколько пробурили? – спросил я бригадира.

– Да почти 150 метров.

Если даже приврали метров на 10–15, по обыкновению, все равно положение серьезное.

– А каким диаметром сейчас бурите?

– Семеркой.

Про диаметр долота я спросил лишь для того, чтобы затянуть разговор и успеть собраться с мыслями. На самом деле меня интересовал только один вопрос: «Будет ли здесь вода?»

– Как думаешь, будет вода? – не выдержал я.

– Не будет, Павлыч. Сухая скважина, – грустно сказал Токмаков. Сейчас, весь перемазанный соляркой с всклокоченными волосами, он походил на черта.

– Директор совхоза уже раз двадцать приходил, интересовался, – вставил кто-то. – Грозится, что, если воды не будет в нужном количестве, не будет платить за работу.

– Питаетесь в столовой? – Я все не мог собраться с мыслями.

– Ну…

– Ладно!.. Добуривайте до проектной отметки. Опускайте насос. Сколько будет воды – столько будет. Если удастся взять разрешение на 200 метров и ниже – возьмем. И будем разбуривать большим диаметром. А пока здесь заканчивайте. Я поеду, перевезу две бригады на новые места. Подпишу у заказчиков акты о завершении работ и вернусь дня через три к вам. Там решим, что делать. С директором совхоза сам поговорю. Вы не встревайте.

– А мы куда отсюда?

– Отдохнете недельку – раз дома месяц не были. Буровую здесь, в гараже, оставите. Может, глубже придется бурить. Хотя вряд ли. А если не придется разбуривать – поедете в Захал. На кошаре будете бурить.

– А сколько там?

– Семьдесят метров.

– Нормал.

Подошел новый шофер водовозки, один из тех двух человек, которых я послал в бригаду. Его все звали «мать ты моя родная». В миру он был просто Колей. Добрый здоровяк лет тридцати пяти – не женатый.

– Кто же, Павлыч, мать ты моя родная, так спланировал хреново? Сперва комплекс, мать ты моя родная, взгромоздили, потом воды решили добыть. Нельзя разве было сперва пробурить развед-скважины? Здесь бабы нас, мать ты моя родная, изматерили всех, воду таскаючи ведрами. Хреновые вы, говорят, бурщики, раз воды достать не можете. Вам только под юбкой у баб бурить – это вы мастаки. Оно, конечно, мать ты моя родная, под юбкой бурить приятнее, но и обидно как-то. Че будет-то теперь, Павлыч?..

Если бы я знал ответы…

Середина июня.

Любой город в первой доверчивой, не запыленной, непоблекшей еще зелени красив. А старинный город красив особенно.

Я шел на трамвайную остановку, разглядывая дома, умытые ночным дождем. Слышал ненавязчивый колокольный звон из Крестовоздвиженской церкви. Любовался игрой света на ее золоченых куполах. И старался не думать ни о плане, ни о сметах, ни о скважинах вообще, пытаясь угадать, какие дома, например, уже были построены в этом городе, когда и города Питера еще не существовало. Лишь болота были на том месте, а Иркутск вот, уже стоял.

И так не верилось, что через каких-нибудь полчаса начнется обычная по понедельникам говорильня, именуемая планеркой. Что наверняка будет обсуждаться полугодовой план, который трещит по всем швам. Что СМУ с первого места «опускается ниже канализации», как говорят буровики. «Вот он, неизбежный процесс перехода количественных изменений в качественные. Все вроде ничего-ничего. А потом вдруг бац и прореха, которую ничем не залатаешь. Да… нельзя до бесконечности выезжать на «авосях». Нужна техника, нужны кадры. Из ничего – ничего не возникает. И многие, конечно, это понимают. Нельзя не понимать. И все равно начнут собачиться и искать крайнего. Забыв о лете и о том, что они все же люди – не псы цепные. Не могло же управление так захиреть в одночасье. Невозможно больше выезжать на крике, на энтузиазме людском. Вон гидрологи ни разу, пожалуй, за полгода и не выехали к «месту работ». А плановый отдел. Да что это я, в самом деле! Опять о работе. Утро-то какое!»

На планерке все было именно так, как я предполагал…

Дошла очередь и до моего участка.

– Ну! А как у вас дела?!

Когда начальник переходил на «вы» – это верный признак, что он уже на достаточном взводе.

– Вскрытие покажет, как дела, – попробовал я разрядить обстановку.

– Какое вскрытие! Чего? Что за чушь вы несете! Водоноса, что ли, вскрытие?!

– Да это так – шутка.

– Мы здесь не шутки шутить собрались! – багровея, заорал начальник. И его трехэтажный подбородок налился кровью.

Я не люблю, когда на меня кричат. Впрочем, наверное, никто не любит. Просто некоторые как-то умудряются терпеть. Сдерживать себя. Я тоже пробовал несколько раз – у меня не получается.

– Вы привезли незавершенки! – не сбавляя напора, прорычал Задумов.

В это время я старался досчитать до двадцати. Кажется, не досчитал.

– Нет, не привез, Илья Ефимович. И привозить не собираюсь.

Тут надо пояснить кое-какие нюансы для ясности картины.

Переезжает бригада на новое место. Монтирует буровую. Роет шурф для воды, поскольку процесс бурения идет с водой. Переезд, монтаж буровой, перевозка бурового оборудования что-то уже стоят «заказчику» – тому хозяйству, которое нуждается в скважине. Но буровые работы еще не ведутся или только начались. Тем не менее уже можно подписать акт в хозяйстве о том, что бригада приступила к работам и выполнила то-то и то-то на сумму, например, в две тысячи рублей. Это и есть «акт незавершенных работ», или «незавершенка».

Заказчик подписывает такой акт, ставит свою печать, а у нас в производственном отделе только подставляют нолик (так как прописью сумма на таких актах почему-то не пишется). И получается, что работы выполнены не на две, а на двадцать тысяч! То есть скважина практически уже пробурена. Крамолы в этом большой нет, ибо бывает и так, что, пока возятся с бумагами, скважину в «легких породах» действительно успеют пробурить. И тогда уж главное – плановикам подогнать расходы к сумме, указанной в акте, если скважина оказалась дешевле. И подгоняют. Включат в сметную стоимость одну-две якобы использованные «шарошки» с алмазными вкраплениями – вот сумма и подскочит. А буровики этих «шарошек» и в глаза не видели. Бурят старьем беззубым.

Одним словом, «с миру по нитке…», глядишь, тысяч сто, даже сто пятьдесят, по управлению наберется. Или по метрам. Пробурено десять скважин. Ура! Пробурили тысячу метров! А из этих десяти скважин, может быть, только пять нормально действующих, остальные или спроектированы не верно и не дают нужного количества воды, или вообще сухие. А хозяйство деньги платит. Работали – заплати. Вот и перекладываются деньги из одного кармана в другой без толку. Много еще в этом деле