Книга Снов - Константин Бояндин

— Да, бабушка! — Майеринн подбежала к Ареан, прижалась к ней, обхватила. Из замка вышло двое охранников, встали по обе стороны от входа. Ареан потрепала Светлую по голове, улыбнулась.

— Сейчас заходишь в замок и — к себе, и никуда не сворачивать! Только попробуй убежать от стражи!

— Плохо спали? — Ареан посмотрела с сочувствием. — А… вижу, простите! — мандарин привёл Вейс в чувство, но блеск в глазах и запах «духов», пусть слабый, всё равно остались. — У вас среди вещей должны быть зелёные шапочки. Не забудьте надеть! Вейс! Что вы такое пьёте? Такая бодрая, мне даже завидно!

Лас и Вейс переглянулись и рассмеялись.

— Простите! — Лас поклонилась. Финики едва не высыпались из «карманов». — У нас есть патентованное средство. Поговорим после завтрака, хорошо?

Бабушки и внуки, КрепостьТегар-Тан, Вассео 2, 8:45

— С вами не соскучишься, — вздохнул Хорёк, глядя на корзинку с финиками. — Вы сами-то их ели?

— Ели, — призналась Лас. То ли показалось, то ли на самом деле — от пары фиников пропал голод, за завтраком все трое — Вейс, Лас и Светлая едва притронулись к еде. — Раз она съела, то и мы должны были.

— Маленькие дети, — Хорёк снял шляпу, протёр платком лысину. — Сейчас займусь анализом. Лас, так мы летим в Страну Цветов? Что скажете?

— Летим, — твёрдо решила Лас. — У нас ещё один разговор есть, Стайен. И по поводу картины тоже. Но вначале заедем домой и в тот книжный — я ведь так и не появилась там, кормлю их завтраками.

— Вот, — Лас указала Вейс на место в книге. — Среди комментариев.

«Этот момент всегда вызывает трудности у переводчиков. Считается, что в первоначальном тексте Ведьма переходит в тело своего убийцы и в конце концов полностью подчиняет его себе. Указанные две строки можно перевести так: убей меня, если не боишься, что я из твоих страшных снов стану кошмаром наяву».

Вейс широко раскрыла глаза. Понимание проступило в них. Лас прижала палец ко рту, взглядом указала на Ареан. Та смотрела на мандарины и изумление не сходило с её лица.

— Один мандарин в день — и всё?!

— И всё, — подтвердила Лас. И снова вспомнила медуз. Мерзость какая… — Ни головной боли, ни боли в суставах… не знаю, что у вас, но мне этого хватало.

— У меня «болтунчик», — доверительно сообщила Ареан, держа плод перед лицом. — Всё остальное мелочь, привыкла, но это меня сводило в могилу. Как начну говорить о всякой глупости, не остановить.

— А я просто начинаю на всех огрызаться, — хмуро отметила Вейс. — А остальное мне даже нравится. Надеюсь, остальное не пройдёт так быстро.

И все три бабушки самым неприличным образом расхохотались.

— Пойду, присмотрю, — Ареан вытерла слёзы, поднялась. — Так семена у них всхожие?

— Ещё как, — заверила Лас. — Можете делать варенье, тоже помогает. Только не путать, какие женщинам, какие мужчинам!

— Это будет мой маленький секрет, — пообещала Ареан. — Боюсь, не все одобрили бы такой способ. Приятного вам дня!

— Лас, но ведь ты не веришь в это? Да? — поинтересовалась Вейс, понизив голос, когда за Ареан закрылась дверь. — Что она просто переселилась в тебя?

— Приступы злости, Вейс. У меня они начались почти сразу. И вот это, — Лас, не стесняясь камер, распустила пояс и показала живот. Видишь шрам?

— Прикройся! — Вейс не сразу обрела дар речи. — Видела! У тебя их два? Под сердцем и здесь?

— У меня они кругом. Появляются ненадолго и исчезают. Гроза рассказывала, что… ну, в общем, она иногда делала самой себе больно. Как будто без этого не могла жить.

— Давай уже прозвище, если имя нельзя говорить!

— Пусть будет Незнакомка. Так вот, она просто сидела и резала себя ножом. У неё почти все раны сразу же затягивались. И ничего не оставалось. Могла резать себе горло, живот, ноги и руки — часами. И лицо при этом было тоскливое. Как будто хочет умереть и не может.

Вейс поёжилась.

— Она больная! Я слышала про таких, ну у них ничего не затягивалось, но не могут не делать себе больно! Иначе не понимают, что живы!

— У меня началось что-то такое через несколько дней. Я даже придумала отговорку, что это просто умер кто-то из друзей или родственников. Когда я злюсь или тоскливо, появляются шрамы, а потом пропадают. Откуда это, по-твоему?

— И ты молчала?! Никому не говорила?

— Говорила, — Лас отвернулась.

Семьдесят три года назад

— Почти год молчать! — Странник всплеснула руками. — Ласточка, так нельзя! Зачем было выдумывать что попало, сказала бы сразу!

— Так она жива? — Лас посмотрела в глаза ей и Грозе. — Жива внутри меня?

Они переглянулись.

— Лас, — Гроза взяла её за руку. — Внутри каждого человека всегда живёт несколько… как бы сказать…

— Личностей, — предложила Странник, выключая аппаратуру. Лас потребовала, чтобы провели полное обследование.

— Личностей, — согласилась Гроза. — Лас, это самый старый мотив во всех сказках, мифах и так далее. Кто убьёт чудовище, сам становится этим чудовищем. Автор сказки не придумал ничего нового. Но случилось так, как было написано: Ведьму простили, изгнали в почётную ссылку, она потеряла всю силу и вернуться не может. Понимаешь? Случилось так, как написано в сказке! — Гроза потёрла лоб. — Это просто воспоминание. Но оно очень яркое, и живёт в тебе как личность. Тебе придётся научиться с этим жить.

— Раздвоение личности? Да?

— Нет, — Странник протянула Лас её тефан. — Другая, новая часть тебя самой. Ведёт себя по-другому, думает по-другому. Тебе нужно научиться быть с ней в мире. Ты теперь помнишь о ней больше, чем другие. Но ведь никто не бывает только злодеем.

Лас непонимающе смотрела в её глаза.

— Лас, ты не замечала? Когда ты играешь в любимые игры, ты меняешься. Ты чаще смеёшься, вся открытая, иногда обижаешься, совсем как маленькая. Но когда ты занимаешься чем-то серьёзным, ты другая. Собранная, замкнутая. Разве не так? Вот так проявляются эти личности. В разных обстоятельствах.

Лас кивнула.

— Что же мне делать?

— Жить, — пожала Странник плечами. — Теперь и ты — часть сказки. Но у нашей сказки — добрый конец. Я читала оригинал, я знаю, что там всё плохо. Мы написали свой финал. Знаешь, что? Попроси Грозу, она расскажет тебе о том, чем занималась Ведьма, пока не вошла в силу. Она не только плохое делала. Узнай её получше, станет легче жить.

Бабушки и внуки, КрепостьТегар-Тан, Вассео 2, 9:35

— И ты узнала?

— Узнала, — Лас поставила книгу на место. — Теперь я понимаю, почему она знает кое-что о своей настоящей биографии. Потому что я рассказывала, во сне. Мне казалось, что если я найду её во сне, то смогу договориться. Чтобы она жила в мире со мной и нашла бы себе дело.

— Розы? — предположила Вейс. Видно было, что её осенило.

Лас кивнула.

— Мы с ней обе любим розы. Вот на этом и сошлись. Если бы не картина… мне кажется, нас не случайно к ней подвели. Как будто Вессен сама не всё делает по своей воле.

— Лас, ты расскажешь о ней? Ну то, что она и так знает! Кроме имени!

— Тебе нужно знать, Вейс. Она умеет играть на страхах. Меня одну она уже не испугает. Я видела её кошмары, я научилась жить с ними. Она отняла у меня имя, семью, оставила нищей и осмеянной. Смертью меня не испугать, я готова умереть в любой момент, потому что все когда-то умрут. Но она знает, что если она будет мучить кого-то из близких мне людей, мне будет очень трудно вынести это. И я позвала тебя во сне. Теперь она добралась и до твоих снов. Прости! — Лас обняла Вейс. — Прости, если сможешь!

— Ты же не со зла! Значит, будем вместе искать выход, — Вейс погладила Лас по голове. Я снова ощущаю себя её внучкой, и мне это нравится, подумала Лас. — Не переживай. Я прощаю.

Лас отстранилась, вытерла слёзы.

— Я думала, ты совсем не умеешь плакать, — заметила Вейс. — Всегда каменное лицо, такая вся серьёзная, аж страшно. Только улыбаться иногда и умела. Страх как рада, что ошиблась. Мама говорила, кто умеет плакать по ком-то, тот ещё человек.

— По шее дам!

— Давай, — согласилась Вейс. — Если так будет легче, давай.

Лас дала — легонько. И обняла улыбающуюся Вейс.

— Я люблю тебя, так и знай! Ты старая ворчливая зануда, ты вечно всем недовольна и всегда поучаешь, но я всё равно тебя люблю! Вейс, что с тобой? — Лас отпустила Вейс и та поспешно присела на ближайший стул, едва не промахнувшись.

— Ничего, — Вейс, улыбалась сквозь слёзы. — Думала, что помру, а так это и не услышу.

Лас присела рядом, обняла её и прикрыла глаза. Так и сидели. Сколько — не замечали. Им был всё равно.

— Бабушки? — Эверан появился в библиотеке. — Вот вы где! С вами всё хорошо?