Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта - Владимир Корнилов

С 1918 г. — нарком финансов ДКР. На этом посту сыграл важную роль в эвакуации материальных ценностей перед приходом немцев и в организации обороны. С 1919 г. — военный нарком советской Украины, безуспешно пытавшийся вместе с Артемом воссоздать Донецкую республику.

С 1920 г. — на высоких постах в промышленности СССР. Один из основателей советской системы планирования. С 1934–го по 1937 год — председатель Госплана СССР и зампред Совнаркома СССР. В 1937 г. назначен наркомом тяжелой промышленности СССР. По мнению Хрущева, Межлаук и из председателей Госплана был лучшим после Куйбышева».

Прославился своими едкими шутками и талантливейшими шаржами на лидеров советского государства, которые сейчас сами по себе являются ценным историческим источником. Видимо, эти шаржи Межлаука и погубили.

1 декабря 1937 г. арестован как «немецкий шпион». 29 июля 1938 г. расстрелян. Казнены также оба его брата Валентин и Иван. Жена бывшего наркома сослана на Колыму, где погибла. Межлаук реабилитирован в 1958 году.

«Теперь настало время подумать о введении правильного налогового обложения, — писала в середине февраля 1918 г. большевистская пресса. — Увеличение ставок действительной беспощадности по отношению к имущим классам, введение прогрессии в существующий наследственный налог, введение ряда других налогов и налога на роскошь — все это вопросы дня»[517].

«Ставки беспощадности» в итоге представляли собой чрезвычайное налогообложение богатых, которое задумывалось как единоразовое, хотя использовалось большевиками неоднократно, поскольку они не видели порой иного выхода наполнения бюджета. К примеру, когда оппозиция насела на Артема с требованием выплатить рабочим зарплату за три месяца перед эвакуацией ДКР, тот заявил: «Для обеспечения рабочих мы экспроприируем всю собственность буржуазии, в чем бы она ни заключалась, и отдадим рабочим не за три месяца, а за шесть!»[518]

24 февраля Совнарком ДКР обнародовал декрет о введении единовременного, «чрезвычайного» налога на капиталистов различных городов республики общей суммой в 42 млн рублей. Пояснялось это следующим образом: «Твердо намереваясь в дальнейшем получить эти средства путем правильно распределяющихся налогов на зажиточные классы, но не имея возможности срочно, как это необходимо в настоящее время в интересах пролетариата и беднейшего крестьянства, собрать денежные суммы,… Совет Народных Комиссаров Донецкого и Криворожского бассейнов постановляет ввести единовременный чрезвычайный налог на крупных капиталистов и торговопромышленников области»[519]. В дополнении к декрету пояснялось: «Обложению подлежат торгово — промышленные предприятия, домовладельцы, лица свободных профессий и владеющие капиталом»[520].

Следует отметить, что к моменту появления данного декрета в различных регионах ДКР капиталистов уже не раз облагали различными сборами и налогами. Особенно старался в этом плане Антонов — Овсеенко со своими отрядами. Поэтому тем же самым декретом СНК Донецкой республики отменил «все чрезвычайные налоги местных учреждений Донецкого и Криворожского бассейнов, устанавливаемые без ведома Совета Народных Комиссаров области»[521]. Однако последний пункт исполнялся далеко не всеми местными органами власти. К примеру, в Дебальцево местный зажиточный класс был обложен на сумму в 100 тыс. руб., в Чугуеве — 155,8 тыс. руб. С 20 марта по 5 апреля на счета Мариупольского совета поступило почти 286 тыс. руб., собранных таким образом у местных капиталистов.

Самым спорным вопросом являлось определение конкретных фамилий, которые подпадали под понятие «капиталистов». Это вызвало массу тяжб на местах, сопряженных с доказыванием теми лицами, которые были занесены в списки облагаемых налогом, своей финансовой несостоятельности. Вот, к примеру, как это происходило в Харькове. В начале марта следственный отдел Харьковского революционного трибунала по каким — то известным только ему параметрам определил список из пяти «миллионеров — спекулянтов», три из которых — заводчик Лещ, некие Быстрицкий и Слуцкий — проживали по одному адресу (ул. Сумская, 67). Лишь по поводу Слуцкого было указано, что он «имеет более 3 млн», а по поводу одного из пятерки (М. Борд) указывалось, что он владеет «конторой на Рыбной». Имущественное положение остальных не оглашалось, однако следственный отдел постановил: «У означенных лиц можно взыскать не менее полумиллиона с каждого»[522] (см. цветн. вкладку).

Этот список из пяти фамилий стал фигурировать во многих делах, связанных с выбиванием денег из «капиталистов». Те, в свою очередь, прилагали колоссальные усилия, чтобы доказать отсутствие у них денег. Так, 26 марта в комиссию по обложению было отправлено письмо от имени директора «Ирминского каменноугольного общества», в котором значилось: «Настоящим доводим до сведения Комиссии, что Самуил Ильич Быстрицкий состоит на службе в нашем Обществе с 1904 года в качестве агента по отправке угля, причем заработок его за последний 1917 год выразился в сумме 14600 руб. — включая сюда все его расходы по поездкам»[523].

Еще один фигурант списка «миллионеров — спекулянтов» не поленился собрать несколько десятков подписей под справкой на себя следующего содержания: «Мы, служащие писчебумажных фирм сим удостоверяем, что владелец писчебумажной торговли Хаим Иоселевич Борд, прослуживший 20 лет в солидной фирме Ш. X. ЦЕТЛИНА и приобретший опыт и знания в писчебумажном деле, занимался все время исключительно своим делом — бумажной торговлей в небольшом масштабе. В своей торговой деятельности был добросовестен и никаких злоупотреблений спекулятивного свойства не совершал. К служащим своим относился с редкой отзывчивостью»[524]. Но чаще всего подобные усилия богатых были «в пользу бедных» — капиталистов все равно обязывали выплачивать суммы, наложенные на них по контрибуциям.

И конечно же, списком из пяти человек Харьков не ограничился. В ЦДАВО хранятся списки харьковских бизнесменов с перечислением сумм, которые те должны были передать в распоряжение Харьковского совета. Опять — таки непонятно, по каким критериям определялись эти суммы, но разнятся они значительно — разброс составляет от 500 до 10000 рублей. Не исключено, что суммы согласовывались с различными представительскими органами промышленников и торговцев, поскольку руководство ДКР, в отличие от иных регионов страны, пыталось вести диалог с этими категориями населения. Во всяком случае, на начало марта Совнаркомом Донецкой республики было достигнуто соглашение «с капиталистами г. Харькова» об уплате единовременного 5–миллионного налога с условием того, что первый миллион зажиточные горожане должны были внести уже до 4 марта[525].

Справка о том, что «миллионер» Хаим Борда не является спекулянтом

При этом Совнарком ДКР прекратил взимание введенного еще при Антонове — Овсеенко чрезвычайного 7–процентного налога с доходов граждан. Однако «ввиду чрезвычайных обстоятельств текущего момента» он был возвращен уже с 24 марта особым декретом Васильченко и Межлаука[526].

Один из множества списков харьковских богачей, подлежащих налогообложению

Нет смысла и говорить, что горожане, обложенные подобными налогами, не очень горели желанием расставаться со своими сбережениями, вне зависимости от того, были они в самом деле богатыми или оказывались в списках «капиталистов» случайно. 4 марта, когда первый миллион должен был поступить в распоряжение Совета, при Совнаркоме ДКР состоялось совещание военных отделов и штабов города Харькова, на котором было постановлено: «Для срочного изыскания средств на организацию обороны и борьбы немедленно арестовать местных капиталистов по составленному на собрании списку, предъявить им требование немедленного представления пяти миллионов рублей, которые должны быть внесены комиссару финансов Донецкой республики т. Межлауку». А дальше вновь фигурировал список злополучных «особо капиталистов — спекулянтов» Быстрицкого, Леща, Слуцкого и Борда, которых надлежало немедленно арестовать, если они не внесут по 500 тысяч каждый[527].

Однако первые аресты состоялись за пару дней до данного решения. «Наш Юг» 3 марта сообщил: «Вчера, как передают, арестованы Гольдберг, некий Стамболи и другие. Арестованные будут содержаться под стражей до внесения требуемой «Цикдонбасом» суммы». Однако уже 4 марта на областном комитете ДКР Васильченко докладывал, что «часть налога внесена и арестованные отпущены, кроме четырех, обложенных особо, как спекулянтов» (видимо, речь идет о тех самых обитателях дома по ул. Сумской, 67, которым не повезло попасть в список трибунала). Рубинштейн в этой связи выразил протест «против арестов случайно выхваченных лиц» и указал на то, что «до и без судебного приговора не может быть места требованию денег от отдельных лиц как спекулянтов»[528].