Тень Полярной звезды (Салли Локхарт - 2) - Филип Пулман

- Любопытно, что вы под этим подразумеваете, - сказал Фредерик. - Нет, нет, не затрудняйтесь, объяснений не нужно. Кстати, это вы отвечаете за найм Секвилла и Харриса? И того человека, который напал на мисс Локхарт минувшей ночью?

- Тут я должен признать себя виновным, - ответил Уиндлсхэм серьезно. Я сделал это с отвращением, поверьте, со стыдом и сожалением, и с тех пор как это случилось, меня истерзали угрызения совести и тревога. Никогда я не испытывал такого облегчения, как в то утро, когда услышал, что вы живы. Что же до миссис Бад - я оплатил полностью все ее счета в больнице. Это мое частное дело, мои личные деньги - не мог же я отнести их на счет фирмы, не пробудив подозрений.

- Но почему вы вообще устроили на нее нападение? - спросил Фредерик.

- Это было предостережением для мисс Локхарт, - сказал Уиндлсхэм просто. - Если бы мы были лучше осведомлены о достоинствах мисс Локхарт, мы выбрали бы совсем другой путь. Я возражал с самого начала; насилие любого рода для меня истинное проклятие. Но мистер Беллман одолел меня.

Фредерик посмотрел на Салли. Ее лицо оставалось бесстрастным.

- Что ж, все это было весьма интересно, мистер Уиндлсхэм, - сказал он. - Спасибо, что зашли. Стоянка кебов в конце улицы.

- Э-э-э... а мое предложение?! Вы понимаете, я рисковал, придя сюда...

- Да, - сказала Салли. - Думаю, вы рисковали. Нам нужно все обдумать. Как мы можем с вами связаться?

Он вынул визитку из жилетного кармана.

- Это офис, где меня можно найти. Я не всегда бываю на месте, но письмо на этот адрес будет передано мне в течение двадцати четырех часов... Мисс Локхарт, мистер Гарланд, могу я получить хоть какой-то намек? Хоть самый слабый? Понимаете, меня это начинает... немного пугать...

Его щеки горели.

- Понятно, - сказал Фредерик. - Что ж, когда дойдет до дела, вы ускользнете, воспользовавшись этой лазейкой, и, по крайней мере, не попадете под наши пули. А пока оставались бы вы лучше там, где вы есть, вам не кажется?

- О, благодарю вас, мистер Гарланд. Спасибо, мисс Локхарт. Меня буквально приводит в ужас насилие, каково бы оно ни было. Мистер Беллман крайне несдержан... легко взвивается... неистовые страсти...

- Да-да. Вот ваши пальто и шляпа, - сказал Фредерик, провожая его через темный магазин. - Мы напишем вам, конечно, конечно. Спокойной ночи. Спокойной ночи.

Он запер дверь и вернулся на кухню.

- Ну, твои впечатления? - сказал он.

- Не верю ни единому слову, - сказала она.

- Отлично. Я тоже. Ужас перед насилием? Да он самый хладнокровный подлец, каких я когда-либо видел. Организовать убийство для него все равно что заказать рыбное блюдо.

- Ты прав, Фред! Теперь я вспомнила: когда он пришел ко мне и Чака зарычал на него, он даже не повернулся. Он лжет - это несомненно. Что ему нужно?

- Не знаю. Оттянуть время? Но это доказывает, что мы на верном пути, так?

Он сел напротив девушки и пододвинул лампу, чтобы лучше видеть ее. Темные глаза Салли серьезно смотрели на него.

- Да, - сказала она. - Фред, когда он пришел...

- ... я как раз собирался сказать тебе что-то. Что бы я ни наговорил в тот день - что не люблю тебя, и пора покончить совсем, и с общей работой тоже, - все это просто вздор. Я не могу отказаться от тебя, Салли. Мы принадлежим друг другу, и так будет до самой смерти, и я не хотел бы ничего другого.

И тут она улыбнулась - такой чистой, беспомощной, счастливой улыбкой, что он почувствовал, как у него подпрыгнуло сердце.

- Салли, - проговорил он, но она удержала его.

- Слов не надо, - сказала она.

Она встала, ее глаза сияли. Наклонившись, задула лампу, и на мгновение они замерли в тусклом свете догорающего камина. Непроизвольно она шагнула к нему, и в тот же миг они крепко обнялись, неловко ища в темноте губы друг друга.

- Салли...

- Тсс, - шепнула она. - Ты молчи. У меня есть причина.

Тогда вместо слов он стал целовать ее глаза, щеки, шею, жадные губы, потом снова попытался заговорить. Она закрыла ему рот ладонью.

- Только ничего не говори! - прошептала она нежно ему в самое ухо. Если ты скажешь не то слово... я... я не... о, Фред, Фред!..

Она схватила его за руку, решительно, нервно, поспешно. Отворила дверь на лестницу, и минуту спустя они были уже в ее спальне. Огонь в камине догорал, зато светились они сами, и в комнате было тепло... Он локтем закрыл дверь и опять поцеловал ее, и они, трепеща, приникли друг к другу, как дети, не отрывая губ, словно пили, пили один другого и не могли напиться.

Мистер Уиндлсхэм не пошел к стоянке кебов в конце улицы. За углом его поджидала карета, он сел в нее, однако карета тронулась не сразу. Кучер ждал. Уиндлсхэм тем временем зажег фонарь и исписал пару страничек в своем блокноте. Но и после этого экипаж продолжал стоять. Минуту-две спустя из аллеи позади Бёртон-стрит появился человек в рабочей одежде и стукнул в окошко. Лошадь, уловив непривычный запах от его одежды - краска? скипидар? дернула головой.

Мистер Уиндлсхэм опустил окно и выглянул.

- Все чисто, начальник, - сказал мужчина бесстрастно.

Мистер Уиндлсхэм выудил из кармана соверен и подал ему.

- Ну и хорошо, - сказал он. - Очень вам благодарен. Спокойной ночи.

Мужчина коснулся рукой кепки и исчез. Кучер отпустил вожжи, убрал тормоз, взмахнул кнутом, и карета покатила на запад.

Немного позже Фредерик, приподнявшись, посмотрел на Салли. Сейчас глаза у нее были сонные, но яркие-яркие, а губы мягкие.

- Салли, - спросил он, - ты выйдешь за меня замуж?

- Конечно, - сказала она.

- Она мне говорит "конечно"!.. Просто-напросто - "конечно"!.. И это после того, как столько времени...

- О, Фред, я же так люблю тебя! И так давно. И я так жалею... Я ведь считала, что если выйду замуж - или даже просто признаюсь, что люблю тебя, то уже не смогу продолжать делать свое дело. Теперь я знаю, это было глупо... Но в ту ночь, когда убили Чаку, я поняла, что моя работа - это часть меня, но не я - часть ее. И я поняла, как ты мне нужен, необходим. А знаешь, когда я это поняла? В Библиотеке патентов...

Фредерик засмеялся. Она щелкнула его по носу.

- Не смейся, - сказала она. - Это правда. Такого, как ты, нет. Нет нигде в целом свете... О, я теперь стала другой, Фред. У меня не очень-то получается думать обо всех этих вещах и поступать правильно, пока еще нет, но я постараюсь. И у меня получится, обещаю тебе.

Они устроились на каминной решетке и шептались чуть слышно.

- А я говорил, что люблю тебя? - спросил он. - Я полюбил тебя с той самой минуты, как впервые увидел: ты шла по той ужасной дороге, вдоль кентского побережья, а за тобой - миссис Холланд. Ты помнишь палатку, в которой ты пряталась?

- Я помню все. О, Фред, как долго...

Он опять поцеловал ее, на этот раз очень нежно, и загасил свечу.