Усман Юсупов - Борис Ресков

Юлдаша Ахунбабаева звали отцом, как зовут того, кому безгранично доверяют, кого по праву считают и опытней и разумней, к кому прибегают за советом, а в трудный час к первому обращаются за помощью с той неизбывной верой, которая отличает детей, на кого надеются, а в минуты неуверенности успокаиваются тем, что есть на свете он.

Все время в этой книге Юлдаш-ата Ахунбабаев присутствует рядом с Усманом Юсуповым во всех его делах и помыслах, удачах и сомнениях, радостях и невзгодах. Если делом жизни Юсупова были народные стройки, то душой народа неизменно пребывал Юлдаш-ата. Не показного демократизма ради — позерство ему, который был плоть от плоти трудового люда, было несвойственно и в помине — катал в Ангрене на строящемся угольном разрезе тачки, неотличимый от запыленных смуглолицых дехкан; на Большом Ферганском, на Северном ташкентском канале мог встать с кетменем в руках рядом с голыми по пояс бронзовотелыми строителями, выполнить за несколько часов дневную норму, и весть об этом облетала с той быстротой, на которую способен разве что одни «узун кулак», всю огромную стройку, восхищая, радуя, вновь и вновь утверждая людей в счастливом сознании, что вот какая она у нас, воистину народная наша власть!

Всей жизнью своей оправдал Юлдаш Ахунбабаев, бедняк и бедняцкий сын, ту рекомендацию, которую дал ему с трибуны исторического первого курултая Акмаль Икрамов, занимавший в 1925 году пост секретаря ЦК КП(б) Узбекистана:

«…Председатель должен быть таким человеком, чтобы к нему каждый батрак, каждый дехканин мог прийти непосредственно и побеседовать с ним о том, что ему нужно, и чтобы дехкане и батраки верили ему… Поэтому кандидата, который обладал бы всеми этими качествами, мы нашли в сельскохозяйственной области — Фергане. Там мы нашли батрака, не имеющего ни клочка земли… работающего в Маргиланском уезде в союзе «Кошчи», а именно — товарища Ахунбабаева».

Он был живой историей своего народа. Даже рождение его и имя, данное ему, символичны. В начале июля 1885 года отец его, аравасаз (колесник), Ахунбобо шел под палящим солнцем со всей семьей на поклонение гробнице святого Шахимардана. Ойимтилла, жена Ахунбобо, родила ему в пути мальчика. Событие это, увы, не очень обрадовало отца, на попечении у которого был десяток голодных ртов и на всех — крохотный клочок земли — верблюду негде улечься. Над тем, какое дать новорожденному имя, долго не раздумывали: появился на свет в дороге, значит, Юлдаш (спутник). Он и стал с первых самостоятельных шагов спутником новой жизни и борцом за революцию.

В 1916 году участвовал в маргиланском восстании против царя и местных богатеев. «Я проникся глубокой ненавистью к царизму. Я решил поднимать людей на протест».

Его бросили в тюрьму, били, но гнев и решимость бороться только укреплялись в нем. В годы гражданской войны он поднял в бой против басмачей вооруженную дубинками бедноту из кишлака Джай-Базар, где руководил сельсоветом. Потом двадцать два дня вел по известным только ему горным тропам кавалерийский отряд, преследовавший банду Мадамин-бека, и привел красноармейцев в тыл к басмачам.

Год спустя бедняки избрали его председателем союза, защищавшего интересы трудового дехканства, — «Кошчи». Как и Юсупов, он сердцем чувствовал правду, предвосхищал будущее. Еще в 1928 году создал в кишлаке Ертышар сельскохозяйственную артель, названную «Кизил Узбекистан», сам стал ее членом, причем понимать это надо было не как почетное звание: председатель ВЦИК республики каждый свободный день отдавал труду на земле. Артель стала маяком для трудового дехканства, образцом новой жизни.

Он вел огромную государственную работу, но высоко ставил и личный пример. Впрочем, к тому были и иные побуждения, рожденные в исконно дехканской душе. Отпуск использовал однажды для того, чтобы на двух гектарах каменистой почвы неподалеку от Ташкента посеять хлопок, и доказал, что даже здесь можно снять высокий урожай, но получил и истинное удовлетворение просто как дехканин, радующийся хорошему хлопку.

Юность нового строя, в характере которой неповторимо сочетались трезвая практичность и мечтательная романтика, отобразилась в обоих — в Юсупове и в его старшем по возрасту друге Ахунбабаеве. Как-то в 1928 году председатель ЦИК Узбекистана узнал об изобретателях удивительного аппарата — телефота. Этот предшественник современного телевизора пытались построить в Ташкенте Борис Грабовский, сын опального украинского поэта, и товарищ Бориса Юрий Белянский. По тем временам идея казалась многим если не сумасбродной, то фантастически неосуществимой. Недавний батрак-издольщик, долго не знавший орудия более совершенного, чем кетмень, глава республики принял изобретателей, которые могли представить лишь схемы да горячие рассказы о своем детище, и понял, и поддержал. Ахунбабаев подписал письмо в ВСНХ республики: «Прошу данный проект рассмотреть на техническом совещании в ВСНХ, установить размер необходимых средств на изготовление указанного аппарата».

26 июня 1928 года в Ташкенте состоялась первая в мире полностью электронная передача изображения, но важен для нас сейчас не этот, уже общеизвестный факт, а свет, который он проливает на личность первого узбекского президента.

В лютую зиму 1941 года, в самую тяжелую пору войны, Ахунбабаев во главе делегации узбекского народа повез подарки на Западный фронт: пятьдесят два вагона с фруктами. По-отечески обнял генерала Говорова, который, приветствуя делегацию, сказал:

— От заснеженной Москвы до солнечного Узбекистана — тысячи километров, но они нас не разделяют. Все вы нам очень близки и дороги, так же как и мы вам.

Казалось, совсем недавно это было: Ташкентский вокзал, Юлдаш-ата в круглой шапке с меховой оторочкой, подстриженная бородка, усы колечком…

Мокрый мартовский ветер хлестал в лица тысяч людей, собравшихся на траурный митинг. Юсупов вскинул руку с зажатом в ней фуражкой:

— Он был носителем мудрости, опыта народа. Мы называли его отцом. Прощай, наш ата.

Все мечтал о памятнике Ахунбабаеву в Ташкенте, но жизнь складывалась так, что заняться всерьез конкурсом, проектами не удавалось, а кой-какой ставить не хотелось. Памятник открыли уже после смерти самого Юсупова. Бронзовая фигура на гранитном постаменте возвышается над площадью, где нередко видели председателя ЦИК; гулял пешком, любил посиживать в чайхане со стариками.

Следующим летом, едва Юсупов сам оправился после приступа лабиринтита, нелепо погиб в автомобильной катастрофе Хамид Алимджан, известный поэт, энергичный руководитель Союза писателей, положивший немало сил на то, чтобы принять и устроить эвакуированных из России писателей. Жаль было Хамида, жаль его жену, совсем юную поэтессу Зульфию, темноглазую, с ниспадающими на высокий лоб завитками черных волос.