Космоолухи: до, между, после - Ольга Громыко

Таксист лихорадочно запихал надкушенную шоколадку обратно в бардачок и умчался «по вызову», а Роджер со вздохом принялся продираться сквозь густые колючие ветки.

—  Объект обнаружен! — сообщил Ланс, сорвав Роджеру эффектное появление с тыла.

При виде потомка самураев, вооруженного «сакурой», у Полины что-то екнуло в животе (теоретически полагалось в груди, но, видимо, сердце не стало мелочиться и прямиком рухнуло в брюшную полость), подкосились колени и захотелось провалиться сквозь землю. О нет, Роджер был безоговорочно прекрасен, несмотря на короткую стрижку и выглядывающие из-под края кимоно армейские ботинки, а поцарапанный нос лишь добавлял ему мужественности! Вот только на самой Полине была простая футболка, джинсы и кроссовки, потому что приглашение звучало как «погуляем по парку и где-нибудь посидим», и девушка наивно предполагала, что сидеть планируется в том же парке на лавочке, к чему и подготовилась. Даже кофточку набрасывать не стала, чтобы в случае прохладного вечера у Роджера была возможность отдать даме свой китель и героически замерзнуть вместо нее.

С трудом поборов порыв нырнуть обратно во флайер, мухой метнуться на корабль, лихорадочно переодеться во что-нибудь более подходящее к случаю и вернуться в полной кимоноготовности, Полина кое-как сумела выдавить из себя улыбку и обменяться с Роджером неловкими целомудренными поцелуями в щеку. На большее девушка не осмелилась из-за внезапно нахлынувшей робости, а Роджер — из-за Ланса. Киборг, правда, стоял чуть поодаль, возле флайера, и молчал, но как-то уж больно неодобрительно. Хотя с чего бы это? Пути «Сигурэ» и «Космического мозгоеда» частенько (и не так уж случайно) пересекались, космолетчики ходили друг к другу в гости, и Ланс вел себя вполне нормально, сидел за столом вместе со всеми и даже как-то нарисовал Петровича, Джилл с восторженным писком выпросила этот листок на память. Видимо, Ланс просто чересчур усердно отыгрывает телохранителя, Дэна за пределами корабля тоже порой клинит.

Роджер попытался выбросить это из головы и галантно предложил даме руку. Полина с трепетом коснулась просторного рукава, громко сглотнула и чуть не выронила подаренную орхидею.

Ланс еще больше сузил зрачки, не спеша покидать «охраняемый объект». Хоть ты вторую руку ему предлагай!

—  А-а-а… Э-э… мм… — пришлось намекнуть Роджеру.

—  Я просто попросила Лансика меня подвезти, — поспешила заверить его девушка. — А потом он совершенно свободен! Все, Ланс, пока! Я позвоню и скажу, когда и откуда меня забирать.

Патрульный благодарно (хотя, возможно, и с легким, недостойным истинного самурая торжеством) улыбнулся киборгу и повел даму ко входу в парк, стилизованному под традиционные японские ворота с крышей. Роджер с ходу засек пять вопиющих ошибок в их архитектуре, но прикусил язык, дабы не выставлять себя ворчуном и занудой.

Стоило парочке вступить под сень врат, как в проеме неожиданно возник вооруженный до зубов самурай в полном боевом облачении.

—  Кьйа!!! — рявкнул он и взмахнул мечом.

Прикусить рефлексы не удалось — патрульный шарахнулся назад, одновременно прикрывая собой Полину и пытаясь выхватить несуществующий бластер.

Девушка ойкнула от неожиданности, потом захихикала, решив, что Роджер дурачится, а взглянув ему в лицо, уже откровенно рассмеялась.

«Стражник» опустил меч, поклонился и неожиданно мягким приятным голосом произнес:

—  Добро пожаловать в наш замечательный парк! Вход — полторы единицы с посетителя.

—  Дурацкая голограмма! — пробормотал Сакаи, тщетно пытаясь согнать с ушей краску стыда. — И что это за «кьйа»?! Мои уважаемые предки никогда бы себе такого не позволили! И кабуто[7] на нем седьмого века, а до-мару[8] — как минимум четырнадцатого!

Полина продолжала давиться смехом, прохожие тоже начали коситься, улыбаться и вытаскивать видеофоны, дабы запечатлеть встречу двух самураев, и Роджер, смирившись, униженно проворчал:

—  Ладно, забирай свои три единицы, демон!

—  Вход — полторы единицы с посетителя, — вежливо, но непреклонно повторил искин, поводя мечом.

Роджер непонимающе обернулся — и обнаружил, что Ланс по-прежнему стоит за Полининой спиной, невесть как умудряясь держаться практически вплотную и при этом не выдавая себя ни шорохом, ни звуком дыхания.

—  Э-э… мм!.. — повторил Сакаи уже с нескрываемым раздражением.

—  Ланс? — удивилась и Полина.

—  Я совершенно свободен, — с непроницаемым лицом напомнил киборг, — и хочу погулять по парку.

Во-первых, Полина нервничала, Ланс это чувствовал.

Во-вторых, перед самым вылетом позвонила Валентина Сергеевна, дочку не застала («Я в ванной!» — трагически прошипела девушка, ныряя за спинку диванчика) и излила душу философски поддакивающему Дэну, закончив разговор слезной мольбой «присматривать за невинной девочкой, которую может одурачить любой проходимец» (Полина сумела усидеть за диваном, но скрежетал он весьма отчетливо).

В-третьих, Лансу под утро опять приснилась какая-то ерунда. Тогда сразу забылась, а сейчас внезапно всплыла и снова испортила настроение.

Роджера Ланс знал. Но точно так же знал, во что превращаются приличные с виду мужчины, переступив порог места, где позволено все — были бы деньги. Еще и эта одежда странная, в клубе «Warrior» был целый гардероб похожих пестрых тряпок для «ролевых игр»!

Сакаи с возмущением уставился на киборга, прикидывая, как бы отвести его в сторонку и разъяснить, что его поведение не соответствует ни бусидо-кодексу, ни джентльменскому, ни вообще мужскому!

Ланс ответил ему пустым холодным взглядом кибертелохранителя. Нет уж, Роджер нам друг, но Полина дороже!

—  Да ладно, это же всего лишь наш «котик»! — неожиданно вступилась за киборга девушка. Перспектива остаться наедине с преображенным Рожером и манила ее, и пугала. Нужно время, чтобы привыкнуть! — Пусть он с нами немножко погуляет, а? Ему же интересно!

У Роджера в отношении Полины были самые что ни на есть честные намерения, однако шаловливое как гейша воображение назойливо рисовало ему идеальное завершение свидания: трепещущие огоньки свечей, ароматическая палочка в курильнице, россыпь розовых лепестков на полу и кровати, шелковое постельное белье, расшитое драконами… Теперь к этому безжалостно добавился лежащий в ногах на одеяле «котик», с наслаждением вылизывающий задранную выше головы ногу.

—  Конечно, — согласился Роджер, почти совсем не изменившись в лице. — Три билета, пожалуйста!

Время для свидания Сакаи выбрал самое что ни на есть удачное: закатное солнце золотило высыпанные белым песком дорожки, рыжило листву и обрамляло кимоно, а заодно и его носителя романтическим ореолом.

К сожалению, точно так же рассудили и другие кавалеры, поэтому парк оказался битком набит влюбленными парочками, вздыхающими под каждым достаточно развесистым деревом и шуршащими за каждым достаточно пышным кустом. О лавочках и говорить нечего — на некоторых сидело по две пары, а на одной даже три. Все они упорно принимали Роджера за наемного актера, а то и киборга, и поминутно просили разрешения с ним сголографироваться — причем в половине случаев у Полины, а один раз даже у Ланса. Сперва Сакаи из вежливости соглашался, потом вежливо отказывался, потом не очень вежливо. Ладно бы просто попозировать, но каждый второй считал себя шутником-оригиналом и норовил скорчить рожу на камеру или поставить «актеру» рожки!

Сам парк Роджера тоже разочаровал. В чайном домике, набитом посетителями, как пиала вареным рисом, стояли стулья. Понятно, что большинству современных людей непривычно и неудобно сидеть на татами, но шли бы тогда в обычное кафе! И что это за чайная церемония с пакетированным чаем в пол-литровых кружках, пусть и с иероглифами?! Сакаи присмотрелся и разобрал «репа», «складной стул» и «обезьяна».

С исконно японской растительностью в парке тоже было туго — дизайнер рассудил, что лучше пышная центаврианская хламея, чем чахлый клен, непривычный к здешней почве, а огромная цветущая сакура, украшающая первую страницу рекламного буклета, при близком рассмотрении вообще оказалась пластиковым муляжом, усаженным тысячами «почек» — раковинами наземных актиний, в которых «цвели» пушистые нежно-розовые «маргаритки». Лепестки-щупальца слегка колыхались даже при полном безветрии, а стоило подойти и тронуть краешек ветки, как испуганные актинии одна за другой втягивали щупальца, и дерево в считаные секунды «смыкало бутоны», чтобы через минутку, успокоившись, снова волной их распустить.