Зандр - Вадим Панов

– С богом, парни! Покажем тварям, чья это земля!

Люки плотно задраены, поверх обычной одежды – плотные и душные комбинезоны из тонкого пластика, перчатки и маски на случай, если ядовитый сок проникнет внутрь; давление в ёмкостях боевое, и «Папы» плавно подходят к проклятым джунглям. Агроном оценил, что Сады ещё не встали, не укоренились как следует, превратившись в настоящую стену, возвышающуюся на мощном, практически неубиваемом корневом фундаменте, кольцо слабое, а значит, нет пока необходимости расходовать дорогущие термобарические ракеты, и работу возьмут на себя жидкостные огнемёты, не столь эффективные, зато дешёвые.

Первая фаза – прорыв. Танки идут рядом, секторы обстрела пересекаются на сорок два процента, но так надо – сейчас необходимо разомкнуть сине-зелёное кольцо, выжечь в нём просеку, через которую будет проведена эвакуация, потому что в первую очередь заовражцы спасают своих. Разогнавшиеся Сады двигаются быстро, их сила – в мощных корнях, способных выращивать лианы за секунды, а небольшие деревца – за минуты, и потому необходимо не только снести уже поднявшиеся заросли, но и запечь поверхность в стекло, не позволяя корням опомниться слишком быстро. И потому «Папы Карло» идут рядом, перехлёстывая секторы обстрела, собираясь создать на грубой груди Зандра настолько горячее пятно, насколько это вообще возможно с помощью огнеопасной химии.

– Борода? – вопросительно рычит в рацию Андрюха.

– Готов, – отзывается командир второго танка.

– Огонь.

Не образно, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. Точнее – приказа.

– Огонь!

И ёмкости, установленные по бортам «Карло», начинают выплёвывать жуткую смесь. Раскалённые потоки летят на сто – сто пятьдесят метров, врезаются в сине-зелёные заросли, прилипают к ним и жгут, жадно поглощая всё, что способно гореть. Перепрыгивая с ветки на ветку, с кустов на траву и обратно… И джунгли, которые только что стояли несокрушимой стеной, начинают подаваться. И кричать…

– Это они? – изумляется Ёшка, разобрав сквозь лязг танковых внутренностей странный стонущий вой.

Ему не отвечают, все слишком заняты боем, и паренёк понимает сам – они. Сине-зелёные заросли рыдают от невыносимой боли. А может – от ненависти. И выстреливают в приближающиеся танки полосатыми лианами с хищными наконечниками и чёрными плодами, распадающимися в вонючую слизь, способную проедать металл. Но броня держит.

– Сколько ещё?

– Минуты три.

– Хорошо.

В месте прорыва Сады ещё тонкие – метров пятьдесят, не больше, – не загустевшие сплетением ветвей и толстыми стволами, сразу видно – джунгли молодые, и удар заовражцев не только успешен, но и быстр. Танки прожигают коридор, не истратив и десятой части запаса, но не уходят, повторно запекают поверхность и лишь затем разворачиваются в разные стороны и начинают выжигать кольцо в надежде спасти не только людей, но и ферму.

– Зяма!

– Понял!

Один из бронетранспортёров разгоняется и, успешно проскочив коридор, мчится к ферме. А второй внезапно открывает по джунглям огонь из пушки.

– Зачем?!

В следующий миг Ёшка вспоминает, что отвечать мужикам некогда, а ещё через мгновение слышит:

– Садовника засекли, – говорит Агроном, не отрываясь от перископа. – В огне они теряют осторожность, и наши их бьют. Там ещё и снайперы работают.

– Без Садовников джунгли не разгоняются, – объяснил Жмых. – Расти – растут, но как самые обычные – медленно. Чем меньше Садовников, тем лучше.

И чем больше химии, тем тоже лучше.

Пока танкисты готовили эвакуацию семейства Дорохова, техники распаковали «Потраву» в рабочий режим и занялись джунглями по-своему. Машина медленно ползла в ста метрах от линии Сада и аккуратно, дозированно распыляла на него ядовитое содержимое цистерны. И там, где она прошла, яркая синяя зелень тускнела, словно припорошённая пылью. Умрёт она не скоро, часов через шесть-восемь, но умрёт точно, да к тому же вместе с корнями.

А быстрый Зяма уже ухитрился добраться до фермы. Броневик встал у самого дома, и Ёшка, которому повезло завладеть резервным перископом, увидел бегущих к нему людей: женщин, детей и нескольких мужчин. Все – в прозрачных пластиковых комбинезонах поверх одежд и в масках. Недалеко от них разорвались два чёрных плода, полетели грязные брызги, но то ли не долетели, то ли комбинезоны защитили – никто из Дороховых не сбился, не упал, все добежали до распахнутых люков и укрылись внутри машины. Броневик резко развернулся и припустил к прорыву.

– Мы побеждаем?

– Похоже, – отрывисто буркнул Жмых.

В действительности им крепко повезло: Садовники разогнали джунгли в надежде одним рывком окружить ферму и взять всю семью. Судя по всему, ускоренный рост сине-зёленых зарослей шёл всю ночь, и сейчас у них не было сил противостоять атаке заовражцев.

– Думаю, Дорохов не проспал. – У Андрюхи было время осмотреться и оценить обстановку, и теперь он неспешно делился с экипажем наблюдениями. – Он подал сигнал сразу, как только увидел джунгли, но в них скопилось очень много Садовников, и за ночь они круто разогнались… Знали, что мы придём, и хотели взять не меньше половины долины. Поэтому торопились. Поэтому не стали давить ферму, а пустили фланговые ростки.

– Но не успели, – уточнил Жмых.

– Ага. – Агроном взялся за рацию. – Зяма, высади Дорохова и марш стрелять Садовников! Химики! Готовьтесь заправлять танки! Первым пойдет Борода.

– Хочешь очистить всю долину?

– Мы обязаны очистить всю долину, – жёстко ответил Андрюха. – Здесь богатый водяной слой, и мы не имеем права отдавать его Садовникам.

Тринадцать месяцев назад

– Я слышал, Бог проклял Зандр.

– За что?

– За то, что Зандр – не Земля.

Сначала ответом стала тишина, необходимая для обдумывания услышанного, затем – слова:

– Это заблуждение, сын мой. Зандр – это Земля сегодня, он не взялся из ниоткуда и не был сотворён специально. Он плоть от плоти того, что было вчера. Он результат того, что было вчера.

– Бог не создавал Зандр, это дело рук людей. Мы испортили то, что было создано Богом. Мы создали проклятую Землю.

– Дано ли тебе знать замысел Божий, сын мой?

– Когда я был маленьким, я любил строить песочные крепости. И мне очень не нравилось, если кто-нибудь ломал их. Или перестраивал по-своему.