Потеряв себя - Анатолий Новиков

но передумал. Тишина охватила мысли Люпена, а вот мысли Уфира напротив продолжали кричать в отчаянье. Он вытер слезы, открыл дверь и, голосом, насыщенным болью и слезами, прозвучало:

— Пожалуйста, войди.

Люпен осторожно переступил порог и вошел в комнату Уфира. Первое, на что он обратил внимание, это запах алкоголя, пропитавший воздух. Комната казалась затерянной в хаосе и пустоте.

На полу было разбросано множество пустых бутылок различных алкогольных напитков, будто молчаливые свидетели борьбы с душевными муками. Среди них мерцали отблески света, падающие из окна, создавая зловещую атмосферу. Кажется, что каждая из этих бутылок несла в себе не только следы пройденной борьбы, но и надежду на временное облегчение.

Мусор, оставшийся от еды, образовывал грустное пятно на полу, будто физическое отражение пустоты и одиночества, которые ощущал Уфир. Разбросанные обертки от закусок и грязные тарелки словно вопили о безысходности ситуации.

Все это создавало впечатление, что комната была не только местом, где Уфир жил, но и борьбой с самим собой, где каждый предмет был символом его внутренних битв.

— Уфир, что случилось?

— Помнишь я говорил тебе о своей мечте? Я очень желал встретиться с Хани и в будущем стать ее супругом. — начинал Уфир с улыбкой на лице, но глаза предательски заполнялись слезами — Её улыбка была самой тёплой из всех что я видел. Её глаза были самыми добрыми во всём мире. Мне всегда требовалось время, чтобы подружиться с кем либо, но с ней всё было иначе. Она приняла меня таким какой я есть. Она ценила меня!

Уфир с трудом различал контуры Люпена сквозь пелену слёз, окутавшую его глаза. Однако, несмотря на слёзы, он продолжал говорить, пытаясь сдержать волну эмоций, наполнявших его голос:

— Все мечты и надежды разбиты. Я не могу ничего изменить. Она умерла.

Люпен видел его горе, но осознавал, что не всегда умеет находить слова поддержки. Взяв Уфира за плечо, он попытался его успокоить.

— Уже ничего не вернешь. Не вини себя в этом. Я понимаю, что это больно, но… держись, дружище.

— Прости меня за то, что я на тебя накричал.

— Не беспокойся об этом. У каждого бывают сложные моменты. И всё что мы можем сделать — это быть рядом.

— Спасибо, Люпен… Позволь мне некоторое время побыть одному.

— Хорошо, но обещай, что не натворишь глупостей.

— Я обещаю…

Люпен всегда сомневался в своих способностях давать поддержку, но окружающие видели, что он на самом деле стремился помогать искренне, находя в этом своё вдохновение. И вот наступило очередное утро, которое не отличалось ничем особенным для него. Он, как обычно, проводил утреннюю рутину — чистил зубы, заправлял постель, готовил завтрак из яиц с беконом, и, выходя из дома, срывал несколько виноградин с кисти виноградника, который рос на арке его дома. Солнце светило ярко, а погода была прекрасной. В голове он постоянно мечтал о том, как окончит школу и начнет чаще помогать родителям с виноделием.

"Вино моей семьи будет настолько известным, что его будут знать даже в других городах и странах", — думал он.

Придя в школу за полчаса до начала уроков, он устроился удобно, надеясь провести оставшееся время, размышляя о своем будущем. Однако его размышления были прерваны появлением девочки невысокого роста. Это была Агнесс, довольно скромная и тихая девочка, которая раньше никогда не обращалась за помощью к Люпену.

— Привет, прости пожалуйста за беспокойство! Люпен, а ты сделал тест, по истории?

— Привет, да сделал, тебе нужны ответы?

— Да, если тебя не затруднит, можешь поделиться ответами? Я обязательно заплачу!

Лицо Люпена озарилось доброй улыбкой. Помогать другим приносило ему невероятное удовольствие, окутывая его сердце тёплым чувством удовлетворения и смысла. Каждый раз, когда он оказывал поддержку или помощь, он ощущал, как его душа наполняется светом доброты и сострадания, даря тепло не только тем, кого он помогал, но и самому себе.

— Конечно, Агнесс. О деньгах даже и не думай, лучше сочтёмся на том, что, когда ни будь и ты мне поможешь.

Люпен достал свой портфель и внимательно просмотрев его содержимое, сразу достал нужную тетрадь по истории, протянув её девочке.

— Спасибо большое! Я очень тебе признательна!

В голосе Агнесс чувствовалась неуверенность, словно она боялась чего-то.

— Не за что. Надеюсь, ты сможешь разобрать мой почерк, ведь я писал наспех.

— Несомненно пойму! Спасибо!

Люпену Агнесс казалась очень милой и невинной из-за своей неуверенности. Он хотел бы быть рядом с ней, чтобы всегда защищать этот комочек неуверенности и милоты. Ему было приятно помочь ей, и день стал ярче и более наполненным смыслом. Люпен понимал, что истинная радость кроется в способности делать других счастливыми и поддерживать их в трудную минуту.

Прозвенел колокол, означающий начало уроков. Люпен сидел, внимательно слушая учителя и усердно делая пометки в своей тетради. Его глаза сверкали от интереса к предмету. Он задавал учителю вопросы, стремясь углубить своё понимание. Люпен был полностью поглощён учебным процессом и чувствовал удовлетворение от каждого нового знания, которое усваивал.

По окончании уроков Люпен решил навестить Уфира, но по дороге встретил Агнесс, которая была в такой спешке, что казалось, будто она пробежала вокруг города минимум три раза.

— Люпен! — Кричала она, приближаясь. — Я тебя по всюду ищу.

— Что случилось? От кого-то убегаешь?

— Нет, вовсе нет! Я искала тебя, чтобы отдать тетрадь.

— Ой, точно. Спасибо. Но ты могла бы отдать её завтра утром, как раз перед уроком истории, чтобы так сильно не запариваться.

— Прости, я подумала, что она тебе может понадобиться, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. А ты уже идешь домой?

— Да, планирую идти домой, но сначала наведаюсь к другу. Хочешь со мной?

На щеках Агнесс появился еле заметный румянец от смущения, а в ее взгляде проскользнуло недопонимание, словно она задумалась — "Он зовёт меня с собой?". Немного заикаясь, она ответила:

— Я не против, немного прогуляться.

По пути к общежитию Люпен пытался найти тему для разговора с Агнесс. Постепенно ей стало легче общаться,