Ошибочная версия - Юрий Михайлик

Выборный поднял руку, останавливая Ковалева.

— Давайте серьезно, Михаил Александрович! Насколько мы вас знаем, вы человек неглупый, тонкий, зачем нам тут юлить.

— Давайте, что вас интересует?

— Только одно: что в жизни и деятельности вашего друга Григория Михайловича Жалейки тревожило вас так серьезно, что заставило лично обратиться в милицию?

— Не понимаю вас. Я сопровождал жену Жалейки. На этом мои функции кончались.

— Мы же договорились, Михаил Александрович! — Выборный был настойчив. — Вы знали, что ваш приход обратит наше внимание. Вы добивались именно этого. Почему?

— Ну не такая уж я фигура, чтобы так сразу привлекать внимание. Я беспокоился. И беспокоюсь, кстати, поныне. И ваш визит — лишнее подтверждение тому, что беспокойство мое имеет основания. Разве я не прав?

— Правы. Поэтому я и спрашиваю. Давайте начистоту. Вы пришли к нам. Так или иначе это знак для нас. Я не могу и не стану верить, что это был поступок необдуманный, случайный. Насколько нам известна ваша биография, необдуманных поступков вы не совершаете. Вы подавали милиции сигнал тревоги. Почему? Что вас обеспокоило в исчезновении Жалейки?

— А что с ним? — спросил Ковалев.

— Так мы ни к чему не придем, — ответил Выборный. — Есть такая детская присказка про речку, в которой утром рано…

— Утонули два барана, — закончил Ковалев. — Но вы шутите, значит, дело не слишком серьезное?

— Я не шучу, — ответил майор. — И дело серьезнее, чем мы хотели бы. Поэтому еще раз прошу вас объяснить свой поступок.

— Что конкретно вас интересует? Мне легче было бы отвечать на конкретные вопросы.

— Зачем Григорий Михайлович поехал в Ташкент?

— В гости к сестре.

— Но жена его сказала в вашем присутствии, что он ездил туда несколько раз в год. Почему и зачем?

— Не знаю. Мы с ним никогда не говорили о таких вещах.

Выборный опустил глаза. Вот и все. Гипотеза подтвердилась. Это канал. Канал, черт его побери!

Михаил Александрович Ковалев некогда был участником группы валютчиков. После процесса, по которому проходил и Ковалев, после раскрытия еще нескольких преступных групп валютные спекуляции, казалось, сошли на нет. Были отдельные случаи продажи золота, но это уже действовали любители из иностранных туристов. Но вот уже года два, как снова стали обнаруживаться прежние следы. Вдруг у растратчика в дальней области страны обнаружат новенькие золотые монеты иностранной чеканки. То у деятеля “черного рынка”, взятого с поличным, при обыске найдут в угольном сарае самодельный слиток золота. Однажды таможня обнаружила золотой тайник на судне заграничного плавания. Хозяина тайника найти не удалось, он почуял опасность и не пришел за кладом.

Об этом было сообщено в соответствующие органы.

Что сказал Ковалев? “Мы с ним никогда не говорили о таких вещах”. Не сказано ничего. И все сказано. Если Григорий Михайлович — канал… Жалейка ездил в Ташкент несколько раз в году. И золото — куда какой повод для убийства! Этот вариант был просчитан утром. И вот первое отдаленное, косвенное его подтверждение. Пора идти дальше.

— Михаил Александрович, мы знаем, что человека, который “засвечен”, обратно в золотой бизнес не берут. Но, может быть, Жалейка советовался с вами, рассказывал что-нибудь?

Ковалев посмотрел откровенно, грустно улыбнулся:

— Нет, он мне никогда ничего не рассказывал, сам я не спрашивал, а по догадкам говорить о таких делах смешно. Так что вряд ли я могу быть вам полезен. Ищите сами.

Выборный даже удивился легкости, с которой Ковалев принял разговор. Все-таки расчет оказался верным — не зря Михаил Александрович пришел в милицию.

— Не могу поверить, чтобы вы с вашим прошлым и при вашей дружбе с Жалейкой, а как вы понимаете, мы проверили степень ваших взаимоотношений, все же никогда не касались в своих разговорах занятий Григория Михайловича. Что-то вы ему все же советовали.

Ковалев оставался все так же грустен и спокоен. И только движения пальцев, чуть поглаживающих красное сукно стола, выдавали работу, которая шла в его мозгу. Ковалев тоже все время считал варианты.

Ему было крайне важно знать, что же установила милиция. Если Григорий Михайлович арестован, один разговор. А если нет, а если опасения Гриши оказались верными?

— Что я мог ему говорить? Он со мной не делился. Я, конечно, советовал ему бросить это занятие, не иметь дело с этими бандитами, но что ему мои советы? Принять такой совет, значит, раскрыть себя. А он не мог и не хотел этого. Да и я не собирался настаивать. Он взрослый человек, он уже старый человек, а я не Христос… Какой же я советчик? Мы и дружить-то старались потихонечку, встречались пореже.

Вот еще одно подтверждение. “Встречались пореже” — чтобы не вызывать подозрений. Ковалев все время отпускает такие поводки. Вроде бы ничего не сказано.

— А почему вы думали, что он имел дело с гангстерами?

— Не ловите меня, Сергей Сергеевич! Я к этому делу отношения не имею, да и вы сами так думаете. Вряд ли бы вы пришли ко мне с таким разговором, если бы считали иначе. Людей, с которыми Гриша работал, я не знаю. Я не спрашивал, он мне не говорил. Я старый человек, свое уже и отгулял, и отсидел. Сам в такую компанию уже не пойду, да и, как вы верно заметили, никто меня и не взял бы. Болтать просто так, наводить тень на плетень не хочу, сажать кого-то в тюрьму желания не имею — там очень несладко. Как видите: нечего мне вам сказать.

— Напротив. Самое главное скажите. Почему вы, именно вы пришли с женой Жалейки к нам? Что означает этот ход? Откуда уверенность, что Жалейка имел дело с гангстерами? Основания?

— Гриша очень опасался. Я это чувствовал.

— Кого опасался?

— Не знаю. Действительно не знаю.

— Он говорил вам об этом?

— Только вскользь и однажды.

— Когда?

— Перед этим отъездом… Я знал, что ему берет билет один проводник. Он всегда брал ему билеты. Гриша назвал его как-то “Валет”. Он ездил с ним, в его вагоне. И в этот раз Гриша сказал: когда проводник отдавал билет, у него было ощущение, что он кому-то его показывает, наводит. И Валет сказал, что в этот раз не едет, перевели на другой маршрут.

— Валет был из группы?

— Не знаю. Этого я не знаю. Но Гриша опасался и раньше не столько вас, сколько своих.

— Теперь ясно. Когда стало известно, что Жалейка в Ташкент не прибыл, вы посчитали: если он арестован, если Валет его показывал милиции, то неплохо бы вам засвидетельствовать свою непричастность. И прийти в милицию с женой Жалейки. А если это результат деятельности его компаньонов, то и в этом случае тень падает на вас. Все же ваши отношения с Жалейкой секрет небольшой, жена его раскроет в первые же минуты. Попытка остаться в стороне только навлечет на вас подозрения. Так?

— В общем так.

— А если Жалейка просто решил исчезнуть?

Ковалев покачал головой:

— В это я не верю. Он другой человек, он очень привязан к дому, к жене. Просто сбежать он не мог.

— Ну а если заболел в дороге, а вы своим визитом наводите нас на подозрения?

— Мы подождали два дня. Больше ждать смысла не было. У него в бумажнике на этот случай всегда был домашний адрес — сообщили бы, случись что.

— Понятно. Но вернемся к нашим фарцовщиками. Если я не ошибаюсь, в этом деле и раньше манеры не отличались особой деликатностью или рыцарским благородством. В чем же разница?

— Риск всегда был, — согласился Ковалев. — Но другой. Могли, конечно, обмануть, “крутануть динамо” при случае, как вам известно. И все же обходилось без эксцессов.

— Что вы называете “эксцессами”?

— Эти могут просто убить. Во всяком случае, так я понимал Гришино состояние.

— Любопытно, — майор раздумывал: показать Ковалеву фотографию Жалейки или не делать этого? Завтра он все равно узнает. Милиция обязана известить жену, провести опознание, и совершенно ясно, что первым, к кому обратится жена, будет Ковалев. Но это завтра. А сейчас? Если Ковалев все же участник группы и убийство Жалейки этой группой организовано, то новой информации Выборный Ковалеву не даст. Кроме одного момента — милиция уже установила личность убитого и ищет след. А если Ковалев непосредственно к убийству не причастен, но с группой связан? Тогда факт гибели Жалейки — информация ценнейшая.

Да, спекулянты золотом стремятся не брать в дело людей, известных милиции. Но кто поручится, что это верно во всех случаях?

— Итак, по вашему мнению, происходит падение нравов?

— Не надо иронизировать, — покачал головой Ковалев. — Гриша как-то сказал мне, что эти нынешние крадут так, будто объявили последний день. Вот что я имею в виду, говоря о них как о гангстерах.

— А чем же привлекателен гангстеризм? — Выборный решил увести разговор к вопросам “общетеоретическим”. Перед беседой с Ковалевым майор основательно проконсультировался у Литвака. Сейчас ответы Ковалева означали для него не новые сведения, а лишь косвенно подтверждали, насколько точен Ковалев в беседе с майором милиции.