Прозрение. Том 2 - Кристиан Бэд

поводу пытались забить за собой гордое прозвище «Кот Шрёдингера», но получили «Голого кота». Дежурные связисты — народ веселый, а «Лавина» была сверхобтекаемой, вёрткой и «лысой» — по её броне радары «скользили».

Незамеченными подойти к «Голому коту» нам не удалось: шлюпку постоянно «опрашивали». Здесь тоже висели корабли Локьё. И мой зелёный друг, генерал Гхэгэн, тоже рядышком ошивался.

Гнездо, как и положено змеиному, кишело себе. (Район скопления Альди называют ещё Змеиное гнездо). Ну, а ещё тут был просто нейтральный сектор.

Тут уже можно было постоять всем, кто не боялся «засветить» свои силы, способные принять участие в схватке.

История двадцать четвертая. «Капитаны в шампанском…» (Окончание)

Открытый космос, нейтральная территория

— Ты понимаешь, зараза ты эйнитская, что алайцы прямо с полигона выскочили к развязке у Змеиного гнезда⁈ И планировали ударить прямо под хвост имперским идиотам, притащившимся в двенадцатый сектор со своей вонючей миссией! Если бы корабли Локьё не успели выйти сюда раньше Гхэгэна — мы бы уже имели войну с Э-Лаем! Ты, больной, самолюбивый ташип! Который даже сдохнуть не может там, где его поставили!

Я сидел, опустив глаза, косился на секундомер на браслете и пытался почувствовать себя виноватым за то, что не сумел правильно сдохнуть.

Получалось плохо. Я подозревал, что эйниты «знали», что алайцы уже не сумеют попасть в двенадцатый сектор, потому и допустили воздействие на пространство. Локьё был близко, но и нам оставалось жить совсем немного. Вот они и разрулили проблему по-своему, вызвав в пространстве «короткое замыкание».

Мерис это тоже, может быть, понимал. Но сжатый последние дни как пружина, он нашёл щель для эмоций и орал уже девятнадцатую минуту. И конца-края было пока не видно.

— Морду подними! — рявкнуло разгневанное начальство. — Сидит, довольный собой, как тайянская… свинья!..

Почему, интересно, свинья должна быть довольна собой? Свинья устала, и кортизол у неё на орущее начальство давно уже не вырабатывается. Он у неё на пытки-то перестал вырабатываться. Даже алайцам уже не обламывается, хоть и профи.

— Мне что, показательно тебя выпороть?

Я пожал плечами. Смысла-то на меня орать? Я не был намерен объяснять Мерису, что и сам не знал, какую комбинацию задумал Рос. Да и сдавать лейтенанта тоже был не намерен.

Сам я не стал бы прикрываться пацанами и девчонками из эйнитского храма, а запретить это Росу мне даже в голову не пришло. Значит, я и виноват. Обычное дело.

Мог бы сообразить, какого хэда лейтенант увёз Эберхарда на среднетяжёлой шлюпке. Видел же, что в ангаре осталось три «тяжа» из четырёх. В голову не взял. Ну, увёз и увёз, всё-таки прыгать на ней комфортней.

Видно, молодёжь как-то перетянула Роса на свою сторону. Эйниты знали, что сами мы эту ситуацию не разрулим. И, в общем-то, так бы оно и вышло.

Сколько-то мы, конечно, ещё продержались бы на полигоне. Вопрос — сколько. И что именно планировал сам Мерис.

— На меня смотри! — взревел генерал.

Видимо, я задумался и снова опустил глаза.

— А ты меня в штрафбат отправь? — предложил я, вдруг остро вспомнив историю с Дьюпом.

Так и не выдавило её из меня. Так и пила она потихонечку кровь. Попробуй расстрелять в лицо человек пятьдесят, и ты поймёшь, о чём я.

Мерис нецензурно выругался, махнул рукой, схватил со стола бутылку борджиа, она выскользнула и…

…и я её поймал.

Генерал бережно взял из моих ладоней тонкий сосуд настоящего кварцевого стекла и с размаху врезал об угол плавающего стола.

Бутылка выдержала. Мерис вздохнул всей грудью и вдруг спросил почти нормальным тоном:

— Малая здорова?

— Айяна говорит, что по состоянию иммунитета она сейчас уже наравне с рождёнными вовремя. Так что если и зачихает — ничего страшного.

— Угу, — отозвался генерал, оценил на глаз насколько «взбился» напиток в бутылке и налил себе. — Я тебя, гада!.. Я тебя Локьё сдам. Пусть он тебе объяснит, почему нам нельзя сейчас воевать с Э-Лаем! — сипло пробурчал Мерис, набрал спиртное в рот, покатал и сглотнул.

Голос сорвал, однако. Бывает…

— Да я понимаю…

— Что бы ты понимал!.. — генерал взвыл хоть и с присвистом, но уже комфортнее для моих многострадальных ушей. — Положение отрасли по внедрению новых технологий опять хуже некуда. А в министерстве сидят люди, которые поняли, что раздувая военный бюджет, можно обогатиться. Если бы ты знал, с каким трудом этот бюджет задавили после хаттской кампании! Пузырь вздулся и готов был сожрать всё! Всё! Наши власти сегодня провоцировали алайцев на военный ответ! Это ты понимаешь⁈ — На этой фразе голос у генерала хрюкнул и закончился совсем. Мерис хлебнул ещё и просипел едва слышно. — И у нас, и у Э-Лая есть замечательные высокотехнологичные способы ведения войны. А корпорации держат министерство за горло. Им нужны деньги, чтобы начать выдавать свою дрянь на-гора. И Колина нет.

— Генерал Гхэгэн намекнул мне, что Имэ у них.

— Врёт, — отрезал Мерис. — Я бы знал. Ох, какая же ты всё-таки свинья. Если бы не успел подойти Локьё…

— Ну, так отдай меня уже службе Генконтроля и отвяжись, а?

Мерис глянул прицельно и прошипел:

— А ну, встать! Руки по швам!

Я вытянулся и замер.

— Ты когда прекратишь учить меня, что я должен с тобой делать! В глаза смотреть!

Опять завелся, Хэд же меня дёрнул рот открыть.

Но генерал устал, да и шипение было какое-то неубедительное. Быстро выпустив пар, он махнул на меня рукой.

Я сел и отвернулся, чтобы он не видел, как мне трудно не улыбаться.

И раньше не очень-то боялся генеральского ора, а после слов Дерена вдруг резко доехало почему.

Правда была в том, что если кто-то и имеет право на меня орать, то только Мерис. Слишком уж много самодеятельности было в его решении перетащить меня в Южное крыло.

Кому я был нужен? Пилот-недоучка с уходящей вразнос психикой?

Заметив странности в моём поведении, Дьюп решил, наверное, что это он на меня дурно влияет.

Все эти «накаты» сильных мира сего — штука для психики небезобидная. От лендслера на «Аисте» шарахались, как от чумы. Боялись его неожиданных эмоциональных подъёмов и спадов: то он светился изнутри, то от него несло мертвечиной. Боялись его «давления»: когда он смотрит своими нечеловеческими глазами, а тебя словно бы затаскивает прямо посреди корабля в «дыру» Метью.

Не шарахался только я. И он решил, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Дьюп не обучался ни у эйнитов, ни у истников. Он умел наблюдать и чуять, но вряд ли знал, как истолковать то, что происходило с ним и со мной.

Он решил, что дурно влияет на меня. И оставил на Севере.

Разлучённый с ним, я остался без психического давления, как без наркотика. Потому и кусался, как бешеная собака. Не факт, что меня тогда вообще можно было держать в Армаде.