Космодесант: Ангелы Смерти - Грэм Макнилл

— Хватит! — закричал Константос, впервые за долгие годы теряя контроль над собой, чего он не позволял себе с того дня, когда услышал новости о предательстве пяти рот Обрекающего Легиона. — Не смей даже вскользь упоминать имя нашего ордена! Вы же теперь зовете себя «Разносящими Оспу», так? Ты предатель и еретик, и я не потерплю более твоего присутствия. Брат Вернер, брат Лазарик, отведите этого… «посланника» на его корабль и проследите, чтобы он убрался восвояси.

Константос и Винченцо вернулись на мостик, где уже успели занять свои места технодесантники и слуги ордена. Они смотрели, как Виктарион, некогда капитан Первой роты Обрекающего Легиона, поднимался на борт своего странно лоснящегося истребителя. Наблюдали, как открылись двери ангара и корабль отступника направился в фиолетовую бездну. И увидели, как его отправил в небытие взрыв выпущенного с «Избавления верующих» термоядерного заряда.

— Переговоры окончены, — прошептал Констанос. — Император, помилуй нас.

Роб Сандерс

БАСТИОНЫ

Фрегат Адептус Астартес «Витриол»[2] плыл в безмолвной пустоте, двигаясь вокруг караульной крепости на инерционной тяге. Под ними вращался газовый гигант Воспа Мунди, и ленивые бури гнали его чахлые облака. То была уродливая планета, но лишь глядя на неё можно было отдохнуть от душераздирающей гелиотропной дымки изломанного пространства вдали, ведь Воспа Мунди была пограничным миром Кадийских Врат, преграждающих путь в дьявольскую бездну, в само Око Ужаса.

«Витриол» был таким же потрёпанным и покрытым боевыми шрамами, как и «Semper Vigilare»[3], пограничная караульная крепость, чьи автоматические причальные зажимы и магностыковочные отсеки обнимали прибывший фрегат, словно давно потерянного брата. Таков был обычай ордена Обдирателей. Они чтили каждый абордажный пролом, каждое попадание орудий и каждый удар излучателей. После ремонта повреждений корпуса, десантники освящали и сохраняли боевые шрамы. В память об изъянах на корпуса наносились надписи, указывающие время и место удара. Бастионы, корабли, доспехи самих Обдирателей — всё было покрыто такими нищенскими знаками, вечными напоминаниями о былых ошибках, которые Обдиратели не намеревались вновь повторять.

И вот рассеялись облака пара, разошлись дрожащие двери шлюза, открыв мрачный доковый барбакан[4]. Хлыст отделения Торбан Декер шагнул вперёд и огляделся по сторонам, нигде не видя положенной по такому случаю встречи. Недосмотр командующего караульной крепости заметил и Тит Раддекай, капеллан, сопровождаемый Декером и его полуотделением.

— Зачитай обвинения, — обратился капеллан к своему сенешалю. — Хлыст отделения Декер, можете выступать.

— Есть, капеллан, — кивнул Декер и указал болтером внутрь барбакана. — Построение Тессеркарп.

Когда братья Эзрафа, Ахаз, Удия и Дамарис построились с четырёх сторон в караул вокруг Раддекая и его сверяющегося с планшетом серва, Обдиратели покинули шлюз «Витриола» и вошли в крепость.

— Труп-кастелян Абнерат был осуждён за следующие прегрешения, — объявил Фануил. — Неспособность передать данные с авгурных антенн касательно курса исхода вражеского флагманского корабля «Терминус эст». Неспособность перехватить «Терминус эст» до входа в систему. Последовавшая неспособность защитить «Гермеса» и «Вечную веру».

— Ко всем этим нарушениям приказов ты можешь добавить неспособность организовать коридор подлёта, — проворчал Раддекай. — Дорн знает, как я ненавижу говорить с кибернетикой. Также добавь отсутствие группы приёма на стыковочном барбакане.

— Как пожелаете, милорд, — ответил Фануил, печатая на ходу.

Ноздри Декера расширились. По сравнению с атмосферой на борту «Витриола» воздух здесь казался несвежим, затхлым. Он махнул рукой, отгоняя летавшую над ухом назойливую муху. Когда она улетела, Обдиратель заметил нечто иное: треск помех. Рупоры трещали, не переставая, так, словно все каналы вдруг умолкли. Декер бодро завернул за угол, идя уверенно, как и подобает посланнику капеллана. Шуршала гидравлика, звенели пластины брони.

Когда же он сделал шаг вперёд, то увидел боевого брата в узком проходе впереди. Адептус Астартес был облачён в полный боевой доспех, кроме шлема, который, как и капеллана и сопровождающих его воинов, был примагничен к поясу. Брат шёл спиной к Декеру, не оглядываясь, пьяные, размашистые шаги несли его по всему коридору, раскачивая из стороны в сторону. Это сразу бросилось хлысту отделения в глаза. Движениям не хватало резкой уверенности Адептус Астартес и дисциплины, необходимой для использования силовых доспехов.

— Сэр, — Декер позвал капеллана, отходя в сторону. Тит Раддекай выступил вперёд и нахмурился.

— Брат, представься, — окликнул десантника капеллан. Тот не ответил и пошатнулся, медленно царапая наплечником стену. — Обдиратель, исполни приказ и открой, чем одарил тебя Дорн, а затем сообщи своему трупу-кастеляну, что Тит Раддекай прибыл сюда для суда над ним.

Когда боевой брат не ответил вновь, Декер и капеллан мрачно переглянулись.

— Брат, ты ранен? — обратился к Обдирателю шагнувший вперёд Декер. — Ты болен?

Когда хлыст подошёл ближе, Обдиратель медленно обернулся. И тогда пошатнулся сам Декер. Лицо космодесантника едва цеплялось к окровавленному черепу. Сгнившая, разорванная плоть обрамляла совершенный в своей ужасности безгубый оскал и сплавленный с костями бионический глаз. Оптика сверкала так, словно была живой, в отличие от своего хозяина. Доспехи были перемазаны в кровавой жиже, перчатки покрывала бурая корка. В руках космодесантник, казавшийся жутким титаном из мифов и легенд, держал наполовину обглоданный труп серва.

Реакция Декера была привычной и мгновенной. Хлыст отделения вскинул болтер и попятился в сторону Раддекая и боевых братьев. Тяжело ковыляющий оживший труп направился к ним. Он смотрел на них гниющими глазами, словно узнавая. Для Декера всё зависело теперь от того, что происходило в больном мозге космодесантника или того, что от него осталось. Видел ли он в пришедших Обдирателях братьев? Угрозу? Будущее содержимое своего набитого личинками брюха?

Космодесантник споткнулся и застонал, тяжело таща вперёд одну поддерживаемую бронёй ногу за другой. Он подобрался ближе, и тогда из гнилого мультилёгкого вырвался задыхающийся, булькающий рёв. Нечто дикое, примитивное. Выражение бездумной враждебности и злобы. Рёв разнёсся по тёмным переходам караульной крепости, передался через каналы связи брони и вокс-передатчки секции. Он разнёсся повсюду.

— Стоять! — приказал Декер, но мертвец дёрнулся вперёд, ничего не слыша и не слушая. Хлыст покосился на Раддекая. — Капеллан?

— Приказываю, — мрачно ответил Раддекай.

Широкие болтерные снаряды впились в бронированные колени мертвеца. Мощные взрывы снарядов рассекли броню, укреплённую пласталь, разорвали кости и сухожилия сочленений. Тварь с грохотом рухнула, а затем потянулась к Обдирателям окровавленными когтями. Впившись в палубу керамитовыми пальцами, гонимое ненасытным голодом чудовище потянуло себя вперёд. Нет, так его было не остановить. Второй очередью болтерного огня Декер взорвал обглоданную голову твари, забрызгав мозгами своего боевого брата стены «Semper Vigilare». Доспехи как твари, так и собравшихся Обдирателей, застыли.

Адептус Астартес ждали. Паника не была привычным состоянием для космодесантников. Она была таким же бессмысленным потворством, как и тщетные гадания. Они ждали. Они слушали. Они слышали, как эхом отозвались глубины караульной крепости на свирепый и горестный рёв, какофония воплей, стонов, жуткого бормотания мертвецов. Затем до них донёсся скрипучий лязг брони плетущихся к ним чудовищ.

— Рассредоточиться, — приказал Декер, командуя боевым братьям разбить строй. — Построение Имбрика.

И вот появились мертвецы, вползающие в центральный проход восточного докового пирса. Ободранные тела, неживые трупы, полчища мертвецов — всюду следы потусторонней порчи. Спустя мгновения коридор наполнился телами от одной стены до другой: крепостные сервы, одетые в рабочие костюмы инженеры и возвышающиеся над морем усопших рабочих братья-Обдиратели. Безоружные, так и не надевшие шлемов чудовища потрясали как видом осквернённой плоти и доспехов, так и выворачивающим наизнанку смрадом. Мертвецы издали невольный рёв, полный ненасытного голода. Столь же невольной была очищающая буря огня, вырвавшаяся из болтеров полуотделения. Снаряды разрывали гниющие тела и грохотали по броне оживших Обдирателей. Жрецы и рабочие ордена валились на палубу подобно гниющему ковру. Бронированные трупы шатались и сталкивались друг с другом, пятясь под градом снарядом. Бездумно хватаясь друг за друга, мертвецы подавались вперёд, подставляли свои изуродованные лица под очереди огня. Они ковыляли навстречу истинной смерти, а меткие выстрелы Обдирателей взрывали черепа и пробивали броню, разрывая скрытую под ней мерзость.