Приключения Петрова и Васечкина - Владимир Алеников

Через ряд позади них ёрзал на своём месте Васечкин, тщетно пытаясь понять, о чём они разговаривают.

– Смотри, – шептал тем временем Петров, показывая на шагающего по экранной пустыне Сухова, – сейчас он Саида найдёт.

– Чего найдёт? – не поняла Маша.

– Ну, Саида. Его Джавдет закопал! Он на меня похож!

– Дурак ты, Петров! – сказала ничего не понимающая Маша.

На экране тем временем Сухов действительно нашёл Саида.

– Гляди, – опять зашептал нисколько не обидевшийся Петров, – сейчас он его откопает! И будь здоров!

– Отстань, Петров! – сказала снова Маша. – Не мешай смотреть!

Петров насупился. Обиженно замолчал.

А на экране события развивались. Сухов отправился за подмогой к таможеннику Верещагину.

– Смотри, – не выдержал Петров, – он ему сейчас прикурить бросит. Динамит. Он прикурит, а потом как рванёт! Со стариков шляпы послетают! – И Петров изобразил руками взрыв динамита.

– Петров! – возмутилась Маша. – Ты мне на уроках всегда мешаешь, ещё и здесь смотреть не даёшь!

– Мешаете смотреть, граждане! – раздался вдруг замогильный голос над ухом у Петрова.

Это Васечкин, свернув рупором газету, решил вмешаться в ход событий.

На этот раз возмутились уже зрители.

– Дорогие ребята, мы вам, случайно, не мешаем? – язвительно заметил мужчина в шляпе.

– Надо сообщить куда следует! – сказала сидящая рядом с ними дама.

– Вот видишь, – зашипела Маша, – всё из-за тебя!

Но Петров уже больше ни на что не обращал внимания. Открыв рот от напряжения, он заново переживал события в своём любимом фильме.

Тем более что действие на экране становилось всё драматичней. Запертый Суховым Абдулла попросил свою любимую жену Гюльчатай принести воды.

– Сейчас он переоденется! – не выдержал Петров.

Маша отчаянно делала вид, что не слышит его.

– Видишь, – продолжал Петров, – ты думаешь, это Гюльчатай? А это не Гюльчатай! Ты думаешь…

– Я думаю, – металлическим голосом сказала Маша, тщетно ища взглядом свободное место, – что ты мешаешь мне смотреть!

– Говорят же тебе, Петров, не мешай! – опять раздался над петровским ухом голос Васечкина, которому тоже ужасно хотелось рассказать Маше, что будет происходить дальше.

– Нет, вы только подумайте! – снова возмутилась сидевшая сзади дама. – Пускают в кинотеатр чёрт знает кого!

– Что хотят, то и делают! – туманно подтвердил мужчина в шляпе.

Но в это время на экране события достигли такого драматизма, что все: и Петров, и Маша, и Васечкин, и мужчина в шляпе, и даже дама, сидящая рядом с ним, – так увлеклись происходящим, что в зале стало очень тихо.

– Держись, Сухов! – кричал Верещагин, разбрасывая бандитов на катере и готовясь запустить мотор. – Я иду! Петруха с тобой, Фёдор?

– Нет больше Петрухи! – отвечал Сухов из огромной цистерны, в которой он оказался запертым вместе с женщинами Востока. – Убил его Абдулла! Не запускай мотор, Верещагин! Не запускай мотор!

Но Верещагин не слышал, он запускал мотор на катере и вёл его к берегу спасать Сухова и сражаться с Абдуллой.

– Он взорвётся! Точно взорвётся! – вдруг не выдержала Маша, чисто по-женски заламывая руки и не отрывая от экрана горящего взгляда. – Что же делать?!

Петров, которому уже давно было не до комментариев, мучительно взглянул на Машу и беспомощно развёл руками.

Раздался взрыв.

Маша закрыла лицо руками.

Петров молча страдал.

Васечкин мужественно закусил губу.

Тем временем банда Абдуллы предприняла новую атаку на цистерну, собираясь поджечь её. Ситуация становилась для Сухова всё безнадёжней.

И Маша, гордая, всегда невозмутимая Маша, окончательно потеряла всё своё привычное хладнокровие и со слезами на глазах шептала, забыв обо всём:

– Что же делать?! Что же делать?! Они же их сожгут!!!

И тут Петров, который, к слову говоря, совершенно не выносил женских слёз, вдруг понял, что если он сейчас не поможет Сухову, то помочь уже будет совсем некому.

И он вдруг в одну секунду оказался рядом с Суховым.

Сухов, который в это время находился внутри цистерны, вдруг обнаружил рядом с собой ранее незнакомого ему Петрова. Но удивляться было некогда.

– Вылезаем, товарищ Сухов! – горячо заговорил Петров. – Я вас прикрою! Вы с той стороны спрыгнете – и к Саиду! А за женщин не беспокойтесь, бандитов я задержу!

– Спасибо тебе, Василий! – сказал Сухов, вылезая вместе с Петровым на поверхность цистерны.

– Не стоит! – скромно ответил Петров. – На моём месте так поступил бы каждый!

Маша в тёмном кинозале порозовела от гордос ти за Петрова.

А Васечкин, мучаясь от того, что так недооценил своего друга, сидел бледный от волнения, готовый в любую минуту прийти ему на помощь.

Петров тем временем вытащил из кармана рогатку и вступил в бой. И, надо сказать, очень вовремя. Потому что к цистерне, собираясь поджечь её, уже скакал один из бандитов с горящим факелом.

Петров прицелился, выстрелил и попал ему в глаз. Бандит взвыл, выронил факел и хотел было скакать обратно, но не успел – лассо, брошенное мощной рукой Саида, сбросило его с лошади.

Маша в зале зааплодировала.

Васечкин сжал кулаки.

А Петров продолжал бой. Всё сильнее наседали бандиты. Они уже подбирались к нему со всех сторон. Но Петров умело отбивал атаки, с поразительной меткостью стреляя из своей верной рогатки.

Всё шло вроде бы хорошо, но вдруг Петров нахмурился. Рука его, в очередной раз полезшая в карман за камушком для рогатки, оказалась пустой.

Петров быстро вывернул оба кармана. В них ничего не было. Петров поискал вокруг взглядом, пытаясь найти что-нибудь пригодное для стрельбы.

Увлечённый этими поисками, он совершенно не замечал, что за его спиной к нему уже подбирается очередной бандит.

И тут Васечкин не выдержал.

– Держись, Петров! – на весь зал заорал он и в тот же миг оказался на экране рядом с Петровым.

Васечкин, очутившись на цистерне около друга, не терял ни секунды. Он быстро вытащил из кармана нехитрое устройство для пускания мыльных пузырей, знакомое всем, кто когда-либо увлекался этим достойным занятием.

Он поднёс игрушку ко рту, повернулся к приближавшемуся бандиту и сильно подул. (Надо сказать, что сделано это было очень вовремя, поскольку бандит уже занёс над Петровым руку с кинжалом!)

– А-а-а-а-а-а! – заорал бандит, роняя кинжал и хватаясь за глаз, в который угодил мыльный пузырь. – Щиплет!!!

Васечкин же продолжал дуть, и, конечно, очередной пузырь попал бандиту в другой глаз.

Тот, закрыв от боли глаза руками, потерял равновесие и с грохотом свалился с цистерны вниз, где и остался лежать, оглушённый падением с такой высоты.

– Раз! – сказал Васечкин, открывая собственный счёт.

Он вынул из другого кармана вторую такую же игрушку, протянул её Петрову, и оба стали изо всех сил дуть, посылая мыльные пузыри навстречу лезущим со всех сторон врагам.

– Два! – считал Васечкин. – Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь!

Бандиты падали вниз, как груши с дерева. Цистерна постепенно обволакивалась облаком из мириад разноцветных мыльных пузырей.

– Молод-цы! Молод-цы! – скандировала Маша в кинозале. К ней присоединились и остальные кинозрители.

Но не всё, к сожалению, шло так, как хотелось бы нашим героям.

Хитрый Абдулла всё-таки подобрался к цистерне с горящим факелом и поджёг её.

И теперь языки пламени поднимались всё выше. Ещё немного, и они уже достигнут Петрова и Васечкина. Но друзья продолжали мужественно сражаться. Отступать им было некуда. Вокруг них бушевало море огня, а рядом с ними был открытый люк, где по горло в воде стояли раскрепощённые женщины Востока, с надеждой глядя на своих юных защитников.

Маша, бледная от волнения, вскочила с места. Её осенило.

– Эврика! – закричала она. – Прыгайте! Прыгайте внутрь!!!

Но за пылом боя Петров и Васечкин на расслышали спасительных Машиных слов. Из последних сил дуя в мыльные устройства, они пытались затушить пламя.

– Вспомните закон Архимеда! – кричала Маша. – Ар-хи-ме-да!!!

И весь зрительный зал, с волнением следивший за ходом событий, подхватил и начал скандировать вместе с Машей:

– ЗА-КОН!!! АР-ХИ-МЕ-ДА!!! ЗА-КОН!!! АР-ХИ-МЕ-ДА!!!

На этот раз Петров с Васечкиным услышали.

– Закон Архимеда! – сказал Васечкин. – Чего-то там с ванной было?

Петров напрягся.

– Вспомнил… – неуверенно сказал он, – жидкость, погружённая в тело… нет, тело, погружённое в жидкость…

Конец ознакомительного фрагмента.