Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ) - Елена Михайловна Бурунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А может и не заметила, что дочери больше нет рядом. Да, мне с матерью повезло. Мама меня очень любила.
Нашей гувернанткой стала мисс Луиза. Но, мисс Луиза, больше занималась своим работодателем. Её крики и стоны будили всех по ночам. Она была не гувернанткой, а куртизанкой. Маса платил ей за любовь. Если это вообще можно назвать любовью.
Единственно чему научила нас гувернантка Луиза, это танцам. Танцам, которые не приняты в приличном обществе. Леди Джейн об этом не знала.
Знай, она, чему учит любовница мужа её дочку, пока отдыхает от постели неутомимого Эдмунда, убила бы её.
Луиза была милая. Правда, милая! Она одна смотрела на меня без пре-зрения и даже искренне улыбалась. Ещё наша порочная гувернантка любила песенки. Несколько даже спела нам. Конечно, эти песенки не для ушей маленьких девочек, но мы над ними очень смеялись. С ней было весело. Луиза покинула наш дом, сразу после смерти своего любовника. Она даже пыталась выкупить меня у леди Джейн, но та, ненавидя меня и белую любовницу мужа, не стала слушать. Просто приказала выкинуть наглую куртизанку на улицу. Но и это не сломило и не унизило Луизу. Выкрикивая самые пошлые ругательства о леди Джейн, она гордо ушла по дороге в Сент-Огастин.
Изабель. Моя сводная сестра Изабель. Мы с ней быстро подружились.
Она первая пришла ко мне. Я сидела на кровати и рассматривала комнату, в которой теперь буду жить. Изабель тихо вошла. Мы встретились глазами и она улыбнулась.
— Мама сказала, что ты чёрное исчадие ада и ублюдок отца от рабыни.
Папа сказал, что ты моя сестра, — улыбаясь, говорила она.
Я ничего не ответила и отвела взгляд в сторону. Изабель подошла ко мне. Села на краешек постели. Её руки коснулись моих, сложенных на коленях ладоней. Я чуть вздрогнула. В первый раз ко мне прикоснулась белая девочка и моя сестра.
— Знаешь, мама не права, — тихо шептала она. — Только не говори ей об этом. Она прикажет меня выпороть.
Я снова посмотрела на неё. Это было для меня новостью. Я думала, по-рют только чёрных. Оказалось, что и белым тоже достается.
— Не скажу, — пообещала я.
Так мы и стали сёстрами. Всегда вместе. Всегда рядом. Мы обе боялись темноты и каждую ночь, бежали друг к дружке в спальню. Встречаясь посередине коридора, тихо хохоча, шли спать. Изабель подтянула меня по всем дисциплинам и уже через два месяца я свободно читала, писала, считала. А музыка мне давалась с лёгкость. У меня оказался природный врождённый талант к музыке. Я могла без нот подобрать на слух мелодию на фортепьяно. С французским мне было сложнее. Но опять же с моей сестрой я понемногу смогла выучить этот язык. Только в отличие от Изабель, я говорила с акцентом.
С рабами у меня было всё сложно. Они мне прислуживали, но не с таким рвением, как белым хозяевам. А после того как выпороли конюха
Джима, они и вовсе не разговаривали при мне. Игнорируя, молчали, пока я их не спрошу или не прикажу что-нибудь.
Конюх Джим учил Изабель ездить верхом.
Мы осваивали искусство верховой езды на пони по кличке Пятнышко, пока отец не купил нам покладистых кобыл. Джим назвал меня черномазой. Это услышала Изабель, и зло накричала на раба:
— Она дочь твоего хозяина и моя сестра! И черномазый здесь только ты!
На следующее утро Джима выпороли. Изабель пожаловалась отцу, а виновата я.
Мой отец такой противоречивый. Белые считали его человеком чести, но не лишенным некого бунтарского духа. Рабы — жестоким, но справедливым. Жена — прелюбодеем. Кристофер — скупым на деньги и чувства родителем. Для Изабель он был самым лучшим человеком на земле. А я? Я
тоже стала так относиться к отцу, как моя сестра.
С годами я понимаю, почему я росла с мамой в хижине и только после её смерти он забрал меня к себе в дом. Эдмунду была присуща любовь к своим детям, независимо от кого они были рождены. От белой или чёрной женщины. Я думаю, что если бы я родилась не со светлой кожей, он всё равно забрал бы меня к себе. Он просто не хотел расстраивать мою мать, зная, как она любит меня.
Его любовь я почувствовала только в его доме. Мне никогда не дарили подарков. Мама дарила. Я думала, что это её подарки и только повзрослев, я поняла, что их передавал мне отец. У рабов нет денег и нет возможности что-либо купить. Всё что у них есть — это принадлежит хозяину. Так что все ленточки и отрезы материала на платья, дарил мне отец. А когда я поселилась в его доме, мои подарки стали ощутимей и богаче. Платья, ленты, туфли, украшения.
Он исполнял любые желания Изабель, поэтому ей было проще топать ножкой и кричать: «Я хочу!». Я так не могла. Я ничего у него не просила. Я
попрошу только один раз. Один-единственный раз и не для себя. Я буду с ним диковата и застенчива.
Отец возвращается с плантаций, не успевает спешиться, как Изабель летит в его объятья с криком: «Папочка!». Я иду не спеша, опустив голову.
Он обнимает её, а меня тянет к себе в объятья сам.
Отец часто брал нас в Сент-Огастин за покупками. Моя сестра бегает по всем магазинам, требуя всё, на что попадается ей на глаза. Я хожу рядом и молчу. Он покупает мне сам. На своё усмотрение. Лишь однажды я задержалась на миг у витрины с очень дорогой фарфоровой куклой. Она была такая красивая, что невозможно было оторвать от неё глаз.
Рука отца легла мне на плечо, как когда-то на похоронах матери.
— Она тебе нравится, Лили? — спросил он.
— Да, — тихо ответила я.
Отец ничего не говорит. Он просто заходит в магазин и покупает её для меня.
Эдмунд был самым лучшим отцом для дочерей, но не для сына. К сыну
Кристоферу он относился очень строго и требовательно. Всё что сходило дочкам с рук, сыну он не позволял. Маса считал: только девочки имеют право быть легкомысленными и глупыми, у мальчиков
