Гончаров и новогоднее приключение - Михаил Петров

Очнулся я оттого, что кто-то грубо обрабатывал мое лицо холодной водой. Очнулся и, даже не открывая глаз, все понял. Очевидно, пока я разбирался с бесноватым татуированным мужиком, его верная Доротея время даром не теряла, подкралась ко мне сзади тихонько да тюкнула по темечку легонько. Грамотно, надо сказать, тюкнула, я даже не успел высказать своих претензий. Руки, как и положено в таких случаях, мне незамедлительно связали, готовясь, наверное, к предстоящей экзекуции. Ну, что я говорил, господин Гончаров? Говорил я тебе, что ты глуп, как две ослиные задницы? Говорил, а ты не верил. Вот и изволь подписаться под получением.

- Крутой мужик-то оказался, - донесся до меня уважительный голос Гены.

- Да уж покруче тебя, идиота. В отличие от тебя, он над женщинами не измывается.

- Да ладно уж, пошутил ведь я, подумаешь, - виновато оправдывался кретин.

- Ты уже восемь лет так шутишь. И мне твои садистские забавы наконец надоели. - Раздраженный, громкий голос Галины вдруг замер, а после паузы свистящим шепотом сообщил: - Гена, ты знаешь, я втайне надеялась, что он успеет тебя застрелить. Ну, когда я его бутылкой-то ударила... Так ведь я хотела, чтоб он наперед в меня выстрелил, понимаешь? Вот до чего ты меня довел.

- Да ты что, думай, что говоришь. Я же с тобой шучу, а ты...

- А я, Гена, думаю, думаю, Гена, думаю.

- Ты это... Дай-ка мне его пушку. Не для женских она рук.

- А моя изрезанная, изуродованная спина - она для чьих рук?

- Дай сюда пушку, добром тебя прошу, иначе я за себя не ручаюсь.

- Нет, Гена, это я теперь за себя не ручаюсь. На колени, мразь! Или сейчас твои мозги и в самом деле вылетят, как дерьмо из больного желудка.

Кажется, ситуация принимала пиковый характер и необходимо было экстренное вмешательство. Пистолет хоть и был газовый, но окоченевать сомнамбулой тоже не хотелось. Я открыл глаза, но ничего, кроме коридорной стены, не увидел. Меня даже не удосужились перенести на диван, что довольно-таки пошло с их стороны. Не переворачиваясь, стараясь не делать резких движений, я спокойно и просто сказал:

- Галя, пистолет - не игрушка, а пуля - не воробей, если она вылетит, то ее не поймаешь. Успокойся, Галя, все будет хорошо. Сейчас я к вам повернусь, и мы обо всем потолкуем. - С этими словами я перекатился на другой бок, так, чтобы была видна комната и все происходящее в ней.

- Какая Галя? - удивился стоящий на коленях татуированный болван в трусах. - Какая Галя, о чем он бормочет? Ленка, он что, спятил?

- Не знаю, наверное, перепутал меня с твоей шлюхой-сестрицей.

- Ты на мою сестру бочку не кати, тебе до нее еще расти и расти. Ты знаешь, где и кем она работает!

- Уж конечно, шлюха она отменная, куда мне с ней тягаться. Уже больше недели дома не ночует. Ясное дело, специалист высокого класса и широкого профиля.

Наконец-то до меня дошло. Опять меня угораздило влезть в кальсоны, мне не предназначенные. Да когда же это кончится? Разговор в повышенных тонах тем временем перерастал в новый скандал, свидетелем которого мне быть совсем не хотелось.

- Ты, курва, ты не стоишь и мизинца моей сеструхи.

- Да пошел бы ты вместе с ней куда подальше. Мало того что сумасшедшего мужа приняла, так он за собой еще и гулящую сестру привел. Не нравится убирайтесь к чертовой матери, я хоть с ребятишками нормально поживу, правильно этот мужик тебе сказал.

- Простите, пожалуйста, - решительно подал голос я. - Развяжите меня, а дальше решайте свои проблемы наедине, я очень тороплюсь.

- Гляди-ка, Ленка, закудахтал наш петушок, пора ему клюв чистить. - С видимым удовольствием подобрав свой любимый нож, выродок пошел на меня. Ты, значит, Галкой моей интересуешься. А зачем тебе Галка?

- Не твоего ума дело, недоразвитый.

- Что-то я тебя не пойму. - С гаденькой улыбкой он перевернул меня на связанные за спиной руки и расстегнул куртку. - Щас мы у тебя, зема, будем вскрывать гнойный аппендицит.

- Оставь его, Геннадий, развяжи, и пусть он уходит, - устало и как-то обреченно попросила женщина. - Ему-то за что терпеть твое безумие?

- Э, не скажи, какое уж тут безумие, помочь человеку хочу, видишь, бок у него болит. Тут без хирургического вмешательства никак нельзя.

- Отстань, я говорю, нас тебе мало, так ты уже за незнакомых принялся? Уйди от него, или я буду стрелять.

- Только попробуй, я и из тебя кишки выпущу, - угрожающе привстал и повернулся к ней ублюдок.

Мне этого было достаточно, чтобы, мгновенно сгруппировавшись, обеими ногами приложиться к его правому уху. Наверное, я врезал слишком сильно, потому что он отлетел к противоположной стенке комнаты и, ударившись о нее головой, заскучал. Из облюбованного мною уха несмелым, робким ручейком потекла дурная кровь. Мне подумалось, что теперь он будет нехорошо слышать. Между тем сам я был в положении нисколько не лучшем. Чертова баба направила на меня ствол. Он был на предохранителе, но рано или поздно она разрешит и эту загадку, а тогда неприятностей всем нам не миновать.

Помощь явилась неожиданно и оттуда, откуда я ожидал ее меньше всего. Сашка подкрался сзади и цепкой щукой повис на материнской руке, держащей пистолет.

- Мамка, не убивай его. Он же тебя выручил, мамка...

- Да, конечно, что это я, совсем спятила. - Отбросив оружие, женщина схватилась за голову. - Господи, куда все катится? Когда же все это кончится? На улицах бедлам, в магазинах разбой, дома вообще черт знает что...

Покудахтав таким образом еще несколько минут, она наконец развязала мои путы и вернула пистолет. Уже находясь возле порога, я спросил:

- Елена, а вы помните точно, когда Галина в последний раз ночевала дома?

- Помню, отчего же не помнить. Это был минувший четверг. В пятницу утром она ушла на работу, и до сих пор ее нет. Загуляла, наверное. А почему вы спрашиваете?

- Боюсь, что не загуляла она.

* * *

Домой я приперся уже в сумерках и, пройдя в тестев кабинет, был приятно удивлен украшенной диковинными игрушками елкой. Что и говорить, Милка постаралась на славу. Жаль, что этой красотой будем любоваться только мы.

- Тебе не стыдно, эгоистичная женщина, в то время, когда тысячи голодных детей скитаются по подвалам, устраивать такую роскошь?

- Тебя не спросила, - с вызовом ответила она. - Чтобы ты знал, я устроила четыре благотворительные елки с бесплатными подарками.

- Свисти, свисти, мой свет.

- Не хочешь - не верь, а только это правда.

- Это на какие же такие шиши? Или задницей заработала?

- Прекрати, или получишь по губам.

- Молчу, моя радость, но и ты не свисти.

- И не собираюсь, я устроила эти елки на те грязные деньги, что достались тебе в мае. Или ты о них забыл?

- Предпочитаю не вспоминать. К тому же они мне с таким трудом достались, а ты их просто реквизировала. Или я что-то путаю?

- Ладно, давай сменим тему, все-таки Новый год на носу. Ты не хочешь пригласить свою мамочку? Она час тому справлялась о твоем здоровье.

- Милка, ты у меня удивительно замечательная женщина, мало того, умная женщина! Конечно же ее присутствие здорово скрасит наше одиночество, а если она прихватит с собой Анатолия Романовича, то новогодняя ночь пятидесятых годов нам будет обеспечена. Ну да бог с ней - родителей нужно уважать.

- Замечательные слова, тогда, будь любезен, позвони и официально их пригласи.

- Непременно, если ты сейчас организуешь что-нибудь поесть. И не забудь всем нам положить под елочку подарочки.

Разговор с солнышком занял не меньше двадцати минут, и, когда я его закончил, пища успела порядком остыть. Мне пришлось старательно подогреть ее спиртным.

* * *

Строго-настрого приказав меня не беспокоить, я заперся в кабинете и, развалившись на диване, принялся просматривать вверенную мне подшивку.

Пресса, руководимая Виктором Никифоровичем Носовым, ничего интересного собой не представляла, это я понял уже через пятнадцать минут. На четырех полосах прекрасной бумаги он либо хвалил, либо хулил культурную жизнь города. Все, правда, ровненько, все в пределах дозволенного, и ничего такого, за что можно было бы поплатиться жизнью. Лишь в одном случае он вроде бы сорвался с цепи, точнее, не он один. Злобствующая троица в лице его самого, главрежа драматического театра и директора филармонии с завидным усердием принялась терзать известную в городе женщину - начальника отдела культуры, вскрывая довольно-таки неприглядные факты ее деятельности. В частности, ее полную некомпетентность, и что самое главное - финансовую нечистоплотность. На всякий случай пометив эту статью, я уже хотел отбросить подшивку и чуть-чуть поспать. Неброский, с виду совсем не примечательный материал заинтересовал меня не сразу. Только дойдя до середины, я понял, что господин Носов вероломно сунул свой нос в нишу, ему не предназначенную. Уже под совершенно другим углом зрения я дважды перечел статью и подумал, что Виктору Никифоровичу, прежде чем браться за перо, было бы совсем не вредно застраховать свою молодую жизнь.