Перерождение - Свами Даши
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме медитаций, Дэва вела семинары – такие «погружения», которые длились от нескольких дней до недели. Как-то раз меня угораздило попасть на так называемый семинар, который Дэва устраивала в Москве. А было дело так: какая-то супружеская пара сдала свою большую квартиру с модным тогда евроремонтом и укатила куда-то «на юга» или на дачу, точно уже не вспомню. И в этой квартире в разных комнатах поселились мы с Дэвой и некоторым количеством разных женщин, с которыми в обычной жизни мы ну никак не могли бы пересечься. Ну да ладно. Семинар так семинар.
А приехал я в Москву со своими кастрюлями, терками для морковки, соковыжималкой и специями. На тот момент я уже отлично освоил аюрведическую диету и умел готовить большинство блюд из той самой книги рецептов, которую когда-то приобрел в ДК «Маяк» на так называемой Кундалини-медитации. Каждый день я готовил для всех участниц процесса, чем, видимо, растопил женские сердца. Мне казалось, таким образом я помогаю Дэве, ведь это был семинар женских практик. Только не спрашивайте меня, что я там забыл. Могу лишь сказать, что тогда я был настолько голоден до любых знаний, что готов был отправиться на семинар для кенгуру, только бы научиться чему-то духовно-волшебному.
Я совсем не против большого скопления женщин, я очень даже за, но тогда я был молод, резок в суждениях, нетерпелив. Поэтому зачастую на этом семинаре женских штучек мне приходилось тщательно гасить свои некрасивые чувства и мысли, которые возникали почти все время. Могу сказать, это была полезная практика.
Схема семинара Дэвы была до ужаса нехитрая: по утрам мы все вместе делали медитацию Ошо «Мандала» – это когда ты первые пятнадцать минут бежишь на месте, высоко поднимая колени, потом пятнадцать минут сидишь, вращая туловищем, потом столько же лежишь и вращаешь глазами, как бы наматывая поднявшуюся снизу энергию себе на третий глаз, а потом уже просто лежишь с закрытыми глазами, неподвижно, в полной тишине. Происходит своеобразный катарсис. Это называется термином «шок-релиз». Высвобождается много негативной энергии.
После занятий мы обедали, а потом, без преувеличения, точили лясы, потом «ха-ха», далее – «хи-хи», и в результате неизбежно наступал момент «перешагивания через себя», то есть массажи. О нет! Если вы подумали, что к нам приходила группа профессиональных массажистов, вы меня неправильно поняли. Все было гораздо интересней. Участники семинара должны были массировать друг друга. А это были далеко не топ-модели, если вы понимаете, о чем я. И тогда я еще не обладал опытом двадцатилетней практики работы с телом. Это сейчас для меня любое тело – это просто тело, которое нуждается в помощи, а тогда мой эстетически-капризный разум буквально кричал, что возмущен этими телесами, этими обвислостями, чрезмерными выпуклостями и портящими вид впадинами. Но я затыкал этот разум, и под конец семинара у меня стало получаться воспринимать эти тела не сквозь призму моих представлений о прекрасном, а просто как живые формы физических воплощений душ этих женщин. Тогда я впервые преодолел этот барьер, и это было очень важным для моей будущей работы, о которой тогда я даже еще не подозревал.
Дэва, как я уже понял гораздо позже, познакомившись с источником ее вдохновения, была тотальной последовательницей Захиры, которую она называла и своим Учителем, и путеводной звездой, и всем, что у нее есть в этой жизни. Захира, о которой я был наслышан от ее многочисленных поклонников, слыла совершенно безумной неосуфийской полубогиней. Говорили, что ей как никому другому удалось выйти за рамки всех правил и вытащить из этих навязанных нам узких понятий массу людей. Дэва была фанаткой этой, по ее словам, просветленной женщины-суфия, одной из ближайших учениц Бхагавана Шри Раджниша, который на тот момент уже ушел из нашего мира, покинув свое тело, но оставив после себя невероятного масштаба духовное наследие, учение и практики, которыми живут миллионы людей и сегодня.
Насколько мне стало известно позднее, Захира была немкой по происхождению, женой какого-то невероятного миллионера, и жили они в, казалось бы, недосягаемой тогда Новой Зеландии. При этом Захира путешествовала по всему миру, распространяя знания и мастерство, которыми она обладала.
Постсоветскому человеку, который не понаслышке знал, как сложно было выбраться из страны хотя бы на Слынчев Бряг в дружественную Болгарию, жизнь заморской Захиры казалась просто сказочной. Я тогда еще подумал: «Вот здорово было бы так же путешествовать и направлять людей на Путь! Круто было бы с ней познакомиться!», совершенно не подозревая, что снова создаю намерение и отпускаю его в Пространство. Оглядываясь назад, могу только сказать, что мой запрос был обработан в небесной канцелярии и желание мое было исполнено фактически дословно. Мысль материальна, и я очень прошу всех моих читателей отнестись к этому со всей серьезностью. Но не будем отвлекаться на поучения, мы здесь не за этим.
Как-то раз Захира в своем кружении по миру оказалась совсем неподалеку от нас – в Финляндии. На каком-то «волшебном острове» она вела недельный семинар. Я и еще несколько человек из питерской Саньясы быстро собрались, сели на автобус «Санкт Петербург – Хельсинки» и отправились на встречу с кем-то таким невообразимым, что не находили слов. Ехали молча, особо не отсвечивая – все прятали валюту, кто где и кто сколько. Тогда были какие-то ограничения, и я помню, что в этот период все прятали деньги, когда ездили за границу.
Из Хельсинки мы на такси добрались до озер. Тогда я впервые в жизни увидел систему навигации в машине. Я был поражен! Да что там навигация! Из окна такси я видел людей на велосипедах, которые запросто так болтали по мобильным телефонам. У нас в то время мобильники были только у бандитов. А тут – у каждого! За финнов можно было только порадоваться.
На краю озера мы вылезли из такси и стали громко орать (так было нужно) что-то типа «Хээээйоу!». Через некоторое время приплыла лодка, ей ловко управляла крепкая тетя, которая представилась Тошей. Сели мы в ее лодку и поплыли на остров Имесбю. Столько лет с тех пор прошло, а я все помню. Такое для меня это было важное событие – намертво запечатлелось.
На острове Имесбю в приятном окружении дикой природы располагался медитационный ретрит-центр, состоящий из десяти-пятнадцати финских домиков, главного здания с большой столовой и причала. Это было что-то типа коммуны: здесь жили, медитировали. Здесь Захира, которая казалась тогда такой недосягаемо великой, будет проводить свой недельный семинар. Только для знающих, только для своих. Очень тайные практики. Сейчас звучит вопиюще, не правда ли? Но тогда нам всем казалось – вот ОНО. Что «оно», зачем «оно», откуда и куда «оно», для нас было не так важно, мне кажется. Просто хотелось прикоснуться к чему-то большему, чем все то, что было с тобой в жизни до этого. Расширить рамки своей реальности. И расширить их так, чтобы с ума сойти, чтобы наизнанку вывернуться, чтобы, ну я не знаю, летать научиться как минимум. Мы были молоды и наивны, но обвинить нас в этом нельзя. Все так и должно быть. Все так и шло своим путем.
Первый, кого я увидел на острове, был Раджан. В необычных одеждах, в каких-то нечеловеческих шароварах, с длинными волосами. Он играл на диджериду. Я тогда подумал: «Ничего себе у них тут персонажи!» А этот Раджан, я потом уже узнал его поближе, на самом деле был просто Раджан. Просто мужик, просто в штанах расписных и с немного необычным музыкальным инструментом, весьма распространенным у австралийских аборигенов. Как часть интерьера. Как лицо рекламной кампании. Как арт-объект. Но я был слеп и воспринимал все эти потемкинские деревни как нечто сакральное. Нет, я не осуждаю сейчас этот антураж без особого наполнения, это личное дело каждого, я просто хочу сказать, что на начальных этапах практики такие вещи, как волосатый мужик с иерихонской трубой во рту, очень вдохновляют.
И вот стою я, слушаю и смотрю, как играет Раджан, вдохновляюсь со страшной силой, и в этот момент, как по заказу, выходит Захира во всей своей красе. Вся в белом и сияет. Не уверен, что сияние не было плодом моего воображения, но выражение лица Захиры говорило само за себя – ей было очень хорошо. Ей было так хорошо, что мне тоже сразу стало хорошо. Да что там! Такого экстаза, как в этот момент, припомнить сложно. Но боже мой, на чем этот экстаз был построен! Радовалось только мое потешенное эго, которое получило жирную порцию вредной, но дико вкусной еды, чтобы разрастись еще больше.
Семинар как таковой, и это очень в стиле Захиры, проходил сам собой. Спонтанность – ее конек. Хотя многим это кажется наплевательским отношением и раздолбайством, для Захиры это было «естественным ходом вещей», нарушать который было по меньшей мере непредусмотрительно. Участники просто бродили по острову, и если какой-то горстке удавалось натолкнуться на Захиру, все тут же садились и начинали петь зикры или медитировать. Но это носило стихийный характер. Никто никого ничему не обучал, наставлений не давал. Болтали – да, обо всем, и о духовном, и о жратве, грубо говоря. Захира, казалось бы, вообще не парилась, никакого расписания занятий не было, да и никаких занятий не было предусмотрено в принципе. Это было странно, но я молча внимал каждому подхваченному ее слову и впитывал каждое уловленное ее движение. Да, я скрежетал зубами. Да, я боролся с полной паранойей, что меня обманули. Да, в какой-то момент из меня полезли такие злость и раздражение, что, казалось, я ненавижу весь мир и всех людей, что мне вообще-то несвойственно. У меня первый прорыв пошел в этот момент – так называемая «грязь» полилась, с этого всегда начинается трансформация – с очищения сознания. Но я-то не понимал, что происходит. Поэтому злился искренне, не был осознан. И терпел. И молчал, потому что слепо верил. Передо мной был мой кумир, какая-то невероятная, абсолютно улетевшая, полностью сумасшедшая заморская дива, которая снизошла до контакта со мной, «наивным чукотским мальчиком». А наши ежевечерние массовые кружения в большом зале столовой под суфийскую музыку, которой я до этого никогда не слышал, с лихвой покрывали те часы бездействия, когда все участники семинара были предоставлены сами себе. Кружил я самозабвенно, получалось у меня хорошо, потому что я много и усердно тренировался (спортивное прошлое давало о себе знать), и в один из таких вечеров Захира меня заметила. В конце семинара она подарила мне суфийский костюм своего мужа, специально для кружения. Я чуть с ума не сошел от счастья, несмотря на то что он не совсем подходил мне по размеру. Для меня это был полный «вышак», признание Мастером ученика. После этого случая я стал углубляться в эту энергодинамическую практику.