Грани любви - Коллектив авторов

– Мы уходим, – сообщает ему Тейлор, беря меня за руку и решительно, недвусмысленно сжимая пальцы. Мне это точно не мерещится. – Ты с нами?

Стивен переводит взгляд с нее на меня и обратно. Удивительно, но он выглядит одновременно шокированным и совершенно, совершенно не удивленным. По крайней мере, хотя бы не злится.

– Ну ладно, – соглашается он наконец. – Пойдем. – Потом он кивает мне и говорит самым беспечным тоном: – Поедешь на переднем сиденье?

– Ага, – отвечаю я ему кивком, и мы втроем направляемся к машине.

Жуткий Юг. Жюстина Айрленд

Издателю «Утреннего вестника Саванны». Это письмо я пишу в ответ на редакционную статью от 1 февраля 1876 года, озаглавленную «Женщинам Юга не нужны курсы самообороны».

В своей статье вы утверждаете, что за тринадцать лет, прошедшие с трагической битвы при Гёттисберге, что повлекла за собой Восстание Нежити, в стране воцарились мир и спокойствие. Вы говорите, что Юг должен последовать примеру Севера и нанимать черных Сопровождающих для защиты семейств. Далее вы заявляете, что, если южанки начнут учиться самообороне, это приведет к развалу семей и увеличит число старых дев. Смею заверить вас, сэр, что такие утверждения далеки от истины.

Вы забываете о фундаментальных основах этой системы. Что делать несчастным семействам, у которых недостаточно средств, чтобы нанимать Сопровождающих для своих дочерей? Что станет с этими бедными девушками, поставленными в опасность своей нищетой? Оставим ли мы их на пожирание мертвецам? И могут ли женщины Юга полагаться на негров в вопросах защиты? В отличие от Северян мы знаем, каковы негритянские нравы: эти ребячливые, непосредственные существа недостаточно разумны, чтобы защитить даже самих себя, и что уж говорить об окружающих!..

От Лэндсфолла, семейной плантации Айкенов, до города было миль пять пути. Каждая из этих пяти миль тянулась для Луизы невыносимо долго, пока она сидела с матушкой в пассажирском купе пони.

Когда-то давно они ездили в город в нарядной, элегантной повозке; был у них и кучер, и четыре лошади одинаковой масти. Но это было прежде, чем леса и равнины затопили живые мертвецы, алчущие чужой плоти. Лошади были слишком заметны, и мертвецы замечали их издали и нападали скопом. Редкий конь выживал после таких столкновений. Теперь все путешествовали в пони – так назывались повозки, которые тянул за собой изрыгающий дым паровоз. Зимой, когда спадала невыносимая жара Джорджии и было чем дышать, Луизе даже нравилось путешествовать в пони. Но сегодня матушка вырабатывала столько горячего воздуха, что даже самый жаркий август не мог бы с ней потягаться.

– Миссис Хелмсли сказала мне, что Брэдли Винтербрук уже три раза нанес визит Ребекке. Три! Попомни мои слова: к концу марта ее уже сосватают. Если бы ты только намекнула Эшли Эллису, он бы примчался мигом. Ты бы уже была помолвлена!

Лицо Луизы сделалось каменным. Сама миссис Айкен была самой красивой дебютанткой того далекого, 1856 года; слава о ее светлых кудряшках, голубых глазах и безупречной, жемчужного оттенка коже шла по всем низинам Южной Каролины. Теперь цвет и краса ее юности увяли и поблекли, оставив после себя тусклую, невыразимо печальную тень, словно роза, чьи лепестки унес ветер. Луиза унаследовала ее внешность, о чем последняя нередко упоминала, когда Луиза надевала наряды «неподходящих», по мнению миссис Айкен, цветов.

В свои семнадцать Луиза уже неплохо знала, чего хочет, и материнская критика ее раздражала. Луиза согласилась сопровождать матушку в город по одной лишь причине: письмо редактору, заткнутое за корсаж; письмо, которое Луизе нужно было отправить без ведома матери.

Луиза вернулась мыслями к разговору.

– Мама, у семьи Эллисов из владений одни солончаки. Я не хочу жить на солончаках!

Это было проще, чем объяснять, что у Эшли Эллиса неприятно торчат зубы и что он слишком любит хватать служанок за разные части тела. Чего ей не хватало, так это мужа, у которого будет по младенцу от каждой черной девки в округе.

– Ладно. А что насчет Эверетта Хейса? На рождественском котильоне он протанцевал с тобой целых два раза. И уже спросил у отца разрешения ухаживать за тобой.

– Правда?!

Луиза замолчала, погрузившись в воспоминания об Эверетте. Несколькими годами старше Луизы и самый завидный жених графства Чэтем. К тому же хорош собой: темные волнистые волосы, синие глаза и бледная кожа, хранящая поцелуи солнца. Он не просто дважды пригласил Луизу на танец, он попросил ее выйти наружу выпить по стакану пунша… И когда они остались одни, сказал ей, что она – самая прекрасная девушка на балу. От восхищения, что отражалось в его глазах, ее сердце отрастило крылья.

Разумеется, он не стал ее целовать. Это было бы слишком бесцеремонно. Даже если бы она могла с определенной уверенностью утверждать, что поцелует его в ответ.

Однако все эти любезности не помешали ему танцевать с Софи Паркер, о чем Луиза безуспешно пыталась позабыть. Она втайне лелеяла надежду, что увидит Эверетта снова. С другой стороны, она понимала причины его отсутствия: путешествовать было небезопасно. Эверетт, единственный сын кораблестроительного магната, был отрадой семьи, и поэтому естественно, что его старались держать внутри городских стен. Горожане, боясь мертвецов, редко рисковали выезжать за пределы поселения.

Пони со скрипом остановилось. Луиза нащупала дверную ручку, ее матушка вскрикнула в испуге:

– Почему мы остановились?

Раскрылось окошко между кабиной машиниста и пассажирским отделением. В проеме появилось черное лицо: Герман, семейный кучер.

– Впереди на дороге свора шаркальцев, мэм. Жду, пока разойдутся.

– А если их протаранить? – дрожащим голосом вопросила миссис Айкен.

Живые мертвецы напоминали ей о тяготах и испытаниях военного времени, а также о неудавшейся попытке южных штатов выйти из Союза. Луизиной маме не нравилось думать о таких вещах. Военные годы сильно ударили по семье: брат миссис Айкен Луи, в честь которого назвали Луизу, превратился в дикого безумного зверя.

Герман покачал головой:

– Их слишком много. Колеса поломаем, если наедем на них. Простите, мисс Алисия. Может, нам повезет и они уйдут с дороги.

Он закрыл окошко, заканчивая разговор.

Миссис Эйкен, раскрасневшись, теребила пуговки на перчатках.

– Чертова нежить, – выругалась она, откидываясь на сиденье.

Луиза закусила губу, чтобы сдержать улыбку. В любой другой ситуации матушка бы осадила прислугу и властно распорядилась поступать так, как велено. Но только не тогда, когда речь шла о живых мертвецах.

Луиза подвинулась поближе к крошечному окошку, чтобы посмотреть на фигуры за решеткой. Она различала какое-то движение, но лиц не видела, не могла разглядеть, знакомы ей мертвецы или нет. Всякий раз поднимался страшный скандал, когда оживал кто-то из знакомых. Втайне Луиза надеялась, что увидит, как темноволосая Софи Паркер волочит за собой изумрудно-зеленый, как герб ее семьи, подол.

Издалека раздались какие-то хлопки, и окошко машиниста снова приоткрылось.

– Похоже, их разгоняет патруль, мэм. Скоро двинемся.

– Это федеральные войска? – спросила Луиза.

– Нет, мисс Луиза, это негритянский патруль. Что ж, поехали.

Карета двинулась с места, и они продолжили путь.

Луиза, скривившись, откинулась на сиденье. Негритянские патрули. Неудивительно, что пришлось столько ждать. Будь тут федеральные войска, мертвецы даже на дорогу бы не вышли. Но федералы развернулись обратно на север… спасибо президенту Ратерфорду Б. Хейту и его грязной сделке.

– Вот поэтому, Луиза, тебе нужна Сопровождающая, – заявила миссис Айкен, ерзая на сиденье. – Нам обеим нужны такие служанки. Я слышала, что в Нью-Йорке ни одна уважающая себя женщина не выходит из дома без Сопровождающей. Только представь: негритянка, которая будет тебя защищать! Не понимаю, почему у нас еще не переняли эту моду. Тут негров более чем достаточно… слоняются тут без дела, наводят смуту. Лучше бы работали.

Луиза передернулась, но ничего не сказала. Она подвинулась на сиденье, письмо с ее мыслями хрустнуло за корсажем.

Негритянка, которая спасет ее от мертвецов.

Будто ее, Луизы, мнение кого-то интересует.

Когда подъехали к Эллис-сквер, Луиза была по горло сыта и событиями сегодняшнего дня, и матушкиным обществом. Проверившись у санитарного инспектора на отсутствие Мертвой Хвори, они получили пропуск в город. Как только повозка остановилась, Луиза со всей прытью, какую позволяло ей воспитание – а значит, куда медленнее, чем ей бы хотелось, – выбралась наружу.

– Луиза, куда это ты собралась? – позвала мать.

Луиза проигнорировала ее вопрос и заспешила по тротуару к почтовому ящику.

– Луиза! – взвизгнула миссис Айкен в нескольких метрах позади. И как только воспитание позволило!