Герой туманной долины - Пола Гарнет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шеннон зажмурился, стараясь не смотреть секретарше вслед, чтобы не крикнуть ей в спину: «Остановись, не рвись туда, откуда свалишься с громким треском!».
Никто не видел людей, как он. Остальные видели очки или покрытые рубцами щеки, веснушки или длинные ресницы, брюки с заглаженными стрелками или ботинки, припорошенные дорожной пылью. Он же видел, как мечта становится палитрой, обрамляющей лицо каждого, в ком еще живет, а после — непременным разрушением.
И он этим не гордился. Он страшился своего одинокого безумия все так же, как страшился его в девять лет.
* * *
Ночь выдалась теплой.
Клубы наполнялись молодыми людьми, громко смеющимися, выбегающими на улицу, чтобы подышать, проветриться или покурить тонкие сигареты с легким ароматом персика. Они были ровесниками Шеннона, но тот чувствовал себя стариком рядом с ними — дряхлым и замученным, бредущим по темным улицам в поисках ответов и покоя: ему лишь бы подольше побыть дома, чтобы не видеть мелькающих перед глазами ярких пятен человеческих мечтаний, лишь бы выдавить из себя пару достойных строк, которые самому придутся по душе.
Глядя на перебегающую дорогу напуганную кошку, он подумал о Герде и том, как бы она отнеслась к его привычке подбирать брошенных животных и раз за разом притаскивать их, завернув в плед, в ветеринарную клинику Лейлы Эллингтон, которая обычно усмехалась и тут же сажала потеряшек на металлический стол для осмотра.
Животные были единственными живыми существами, к которым Шеннон мог прикасаться, не морщась от боли и не просыпаясь ночью от увиденной мечты-кошмара. Наверное, потому он проводил с ними больше времени, прикасался к ним чаще, чем к людям. Животные любили его, словно видели его страдания и, прижимаясь ближе теплым боком, забирали боль.
Их не окружали цветные сполохи, они не были мрачными фигурами, превратившимися в тени. Они были единственными, кого Шеннон видел так же, как остальные, и общение с кем приносило ему душевное спокойствие. Только в них — в единственных созданиях, которые не пытались осуществить мечты и не страдали из-за этого, — он видел отдушину.
Шеннон поднес телефон к уху.
— Вы наверняка не спите в этот поздний час, да? Я неподалеку от вашего дома. Зайду?
— Тебе всегда рады. Посмотришь на своего последнего потеряшку. Мы сделали ему операцию, и Кайл, пока выхаживал его, так к нему привязался, что… В общем, я не удержалась.
Шеннон расплылся в улыбке и остановился посреди улицы.
— Вы решили его оставить?
— Да! — Лейла рассмеялась. — Ты подарил нам нового члена семьи.
— Тогда я обязан зайти.
— Шон обрадуется.
— Шон? Почти тезка? Кого благодарить?
— Это наше общее решение. Я приготовлю чай. Прибегай скорее.
Он положил трубку и двинулся в сторону парка, срезая дорогу, думая, что, быть может, с каждым животным, подобранным им и выхоженным Лейлой, мир становится чуточку лучше: больше любви и меньше одиночества, больше счастья и меньше необходимости бороться за выживание.
Шеннон усмехнулся, глядя под ноги. Он и сам был бы не прочь стать подобранным животным.
Почти у входа в парк, на скамейке под деревом лежал мужчина, положив под голову драную сумку, посильнее запахнув такую же истрепанную куртку.
— У вас доллара не найдется? — хрипло спросил он, когда Шеннон, замедлив шаг, поравнялся с ним.
Тот нерешительно выудил из кармана две банкноты и медленно, дрожащей рукой протянул их бездомному, чувствуя, как спина покрывается липким потом.
— Спасибо тебе, — отозвался мужчина, почти вырывая деньги из рук. — Ты так смотришь… — устало усмехнулся он. — Это не на дурь, на еду. Честно. Хотя, — он махнул рукой, — вы все так смотрите. Пугаетесь, как чумы, словно быть бродягой заразно.
— Я не поэтому так смотрю, — замотал головой Шеннон, встрепенувшись, отводя взгляд от темного полупрозрачного смога, накрывающего лицо нежеланного собеседника.
У него не было мечты. Так давно, что тени вокруг его силуэта стали почти угольными и такими густыми, словно в них можно было задохнуться.
«Человек-копоть», — произнес про себя Шеннон, двигая одними губами.
Бездомный округлил глаза.
— Шизик, что ли?
Пусть лучше думает так. Пусть лучше не знает, что стоящий напротив парень отчетливо видит сизый туман за его спиной, лижущий его впалые щеки, и понимает, как его грезы растворились без возможности вернуться и наполнить жизнь новой краской.
Шеннон тяжело сглотнул подступивший к горлу ком. Знал — в глазах засветилось сочувствие, от вида чужой безысходности даже задрожали на ресницах первые слезы.
— Угу, — отозвался он, дрожа и отворачиваясь, быстро удаляясь в глубь парка, игнорируя брошенное вдогонку сиплое «спасибо».
Что хуже — видеть мечту человека и знать, какой болью и разочарованием она обернется, или разговаривать с утонувшим в пепельном тумане? Он не находил ответа на этот вопрос. Он бы предпочел не видеть ни того, ни другого, но жизнь распорядилась иначе.
Жизнь никогда не спрашивала.
Глава 3
Лейла Эллингтон открыла дверь, широко улыбаясь.
— Как твой отпуск? — спросила она, притягивая друга к себе, обнимая подкачанными руками, не обращая внимания на его подрагивающие плечи.
Шеннон зажмурился, постарался расслабиться в объятиях подруги — головная боль усилилась, в глазах потемнело, словно кадры фотопленки в сознании задвигались, картины, виденные не раз.
— Отпуск удался, — соврал парень, мягко отстраняясь, силясь не закашлять.
Лейла была старше его на десять лет. Поджарая, высокая, с гладко зализанными темными волосами, стянутыми в хвост, со всегда горящим взглядом, она могла решить любую проблему любого хвостатого пациента, которого приносили на ее медицинский стол.
Она сияла бирюзой, почти такой же, как ее Кайл. Их мечты почти слились в одну за годы совместной жизни и работы, их души принадлежали друг другу с момента встречи, как говорили они сами.
Шеннон тяжело моргнул и потряс головой, пытаясь остановить разноцветные пестрые стеклышки калейдоскопа, от которых мутило. Но они никогда не слушались, только кружились в своем безумном танце, приподнимая завесу истины, которую видеть не хотелось.
— Кайл с Шоном, моет его перед сном, — улыбнулась Лейла, махнув рукой в сторону спрятанной за шторкой двери. — Скоро придет. Чай, кстати, заварился на
